70 лет Фултонской речи - новый взгляд на Черчилля
Фултонской речи Черчилля 5 марта этого года исполнилось ровно 70 лет. За этот срок некоторые события забылись, а некоторые наоборот, стали только недавно известны. Юбилейная дата - хороший повод дать объективную оценку словам Черчилля. В чём он был прав? В чём ошибался? В чём лицемерил? О чём сознательно и намеренно врал?
Мирная проповедь главного «ястреба»
В 1946 году Черчилль, как ни в чём не бывало, говорил о ценности мира. Вот какие красивые слова он произнёс:
«Чтобы миллионы и миллионы людей, живущих в этих домах, действительно чувствовали себя в безопасности, они должны быть защищены от двух чудовищных мародеров - войны и тирании. Все мы хорошо знаем, какие ужасные потрясения переживает рядовая семья, когда на ее кормильца обрушиваются проклятия войны, принося бесчисленные страдания также и тем, ради благополучия которых он трудится в поте лица. Существует выражение "неисчислимая сумма человеческих страданий". И в самом деле, кто может сосчитать, чему равна эта сумма? Наша первостепенная задача - более того, наш высочайший долг - уберечь жилища простых людей от ужасов и потрясений еще одной такой же войны, и в этом, я думаю, все со мной согласятся».
Как прекрасно и благородно это звучит. Ровно до тех пор, пока не вспомнишь, что Уинстон Черчилль - это тот самый человек, который в 1945 году, когда в Советском Союзе скорбели по погибшим и пытались восстановить разрушенную страну - в это самое время Черчиль замышлял военную агрессию против СССР, которой дал вполне адекватное название: «Операция «Немыслимое».
Судя по всему, «неисчислимой суммы человеческих страданий» во время Второй мировой войны ему показалось недостаточно, и он хотел добавить ещё. Многие аналитики сегодня этот план характеризуют не иначе как план Третьей мировой войны.
К счастью, мечтам благородного «миротворца», который в марте 1946 года был так озабочен, чтобы на миллионы людей не обрушились снова «проклятия войны», не суждено было сбыться. Во-первых, планы Операции «Немыслимое» были переданы в Москву «кембриджской пятёркой», что заставило маршала Жукова принципиально пересмотреть схему обороны Советского Союза на западных рубежах. Во-вторых, звезда Черчилля в тот момент закатилась, и его место занял представитель от лейбористской партии, который был в большей степени склонен к разумному сотрудничеству с Москвой и меньше тяготел к самоубийственным апокалиптическим проектам мирового масштаба. Так что свою Фултонскую речь в 1946 году Черчилль произносил уже как глава оппозиции. Годом позже, как стало известно чуть более года назад, он попросит Трумена, президента США, нанести ядерный удар по Советскому Союзу. Американцы совсем недавно обнародовали это письмо Черчилля в Вашингтон.
Итак, зная те дела, которые старина Уинни не обнародовал перед доверчивыми студентами, а под покровом тайны планировал с военными, мы можем теперь по достоинству оценить лицемерие страстных и благородных призывов к миру и его притворный ужас перед «неисчислимыми страданиями человека во время войны», в которую он на самом деле так хотел снова погрузить мир.
Цена войны и мира
Зачем же уважаемому сэру Черчиллю было с такой кровожадностью непременно добиваться войны? Причём желательно снова мировой? Как ни странно, но причина та же, по которой это сейчас делает Америка - занимательно, не правда ли? Проходят десятилетия и века, а войны развязываются разными странами, разными людьми и в разное время, но по одним и тем же причинам.
Великобритании попросту была нужна эта война. Мы уже писали: в реальности даже ещё до мая 1945 года, когда победа над Гитлером ещё не свершилась, но уже была предрешена, СССР вместе с США начал незримую, но очень жёсткую работу по демонтажу Британской и Французской империй и понижению статуса обеих держав до регионального. Эта задача заняла почти 10 лет и была завершена успешно, но Британия наблюдала за этим, понятно, безо всякого удовольствия.
Что было делать Лондону? Ответ очевиден. С одной стороны, был Советский Союз, который на своих плечах вынес основную тяжесть Второй мировой войны и был крайне ослаблен. С другой стороны - США, которые неплохо нажились на обеих мировых войнах и стали их главными бенефициарами. Политически тут всё очевидно: необходимо было любой ценой стравить США, которые слишком возвысились, чтобы они понесли убытки и потери, с Советским Союзом, что, при удачном раскладе, могло его доканать - всё-таки США были на тот момент единственными обладателями ядерного оружия. Но в любом случае и при любом раскладе от этого нового конфликта больше всего выиграла бы… Англия. Которая, отстранясь от континентальной Европы, которую хотела превратить в сплошной театр боевых действий, отсиделась бы на своём острове, а потом пришла бы делить плоды победы, почти не внеся в неё вклада. Тут рисовались перспективы возрождения Британской империи, но уже не за счёт колоний - хотя со временем и это тоже, - но главным образом за счёт занятия места ведущей и руководящей державы в Европе, которая после Третьей мировой была бы окончательно ослаблена и стало бы англо-американским протекторатом.
Это большая игра с высокими ставками, ради которой Черчилль был готов погрузить мир в кошмар Третьей мировой войны (как сейчас готовы их англосаксонские братья в США). Но тогда, в 1945-1946 годах и далее, как я сказал, Вашингтон был гораздо больше заинтересован в необратимом понижении роли Великобритании, чем в окончательной победе над Советским Союзом, к которой он, кстати, тогда отнюдь не стремился. Так что кровожадные планы «борца за мир» Черчилля не встретили никакого понимания в Вашингтоне. Это просто не отвечало американским интересам ни в малейшей степени.
Экспорт демократии
В своей речи Черчилль замечательно предрёк события последних двух десятилетий - кампанию США по «экспорту демократии». Точнее, Черчилль, разумеется, изо всех сил уверял, что этого нет, не может быть и никогда не будет, но мы уже имели счастье убедиться, что слова этого человека надо понимать ровно наоборот - и тогда мы узнаем, какие он замышляет дела.
«Ни один человек ни в одной стране на нашей земле не стал спать хуже по ночам оттого, что секрет производства атомного оружия, а также соответствующая технологическая база и сырье сосредоточены сегодня главным образом в американских руках. Но я не думаю, что все мы спали бы столь же спокойно, если бы ситуация была прямо противоположной и монополией на это ужасное средство массового уничтожения завладело - хотя бы на время - какое-нибудь коммунистическое или неофашистское государство. Одного лишь страха перед атомной бомбой было бы достаточно, чтобы они смогли навязать свободному, демократическому миру одну из своих тоталитарных систем, и последствия этого были бы просто чудовищны».
Насколько мы помним, Жуков точно стал хуже спать по ночам, когда узнал, что Черчилль подталкивает Трумэна к ядерному удару по СССР. А что касается «навязывания миру своих систем под угрозой применения ядерного оружия» - как раз этого мы насмотрелись в огромном количестве. Пользуясь военным превосходством, США что только ни вытворяли на планете в последние 20 лет. И сколько народу «стало спать хуже по ночам оттого, что секрет производства атомного оружия, а также соответствующая технологическая база и сырье сосредоточены сегодня главным образом в американских руках» - это уже и подсчитать сложно. Пожалуй, речь идёт о миллиардах человек, а не миллионах даже.
«Не наше дело насильственно вмешиваться во внутренние дела стран, с которыми мы не воевали и которые не могут быть отнесены к числу побежденных»
И это мы тоже знаем. Если истолковывать слова этого человека с точностью до наоборот, то мы получим именно то, что имеем сегодня, и что он замышлял уже тогда.
Принижение роли ООН
Особенно поражает то, как ещё тогда, когда ООН только создавалась, Черчилль уже предвидел, что её авторитет будет постоянно подвергаться испытаниям и принижаться именно Соединёнными Штатами и странами, с которыми у США «особые отношения». Правда выразил он это, как водится, ровно в обратной форме:
«Однако прежде всего мы должны задаться вопросом, не помешают ли особые отношения между Соединенными Штатами и Содружеством выполнению наших общих обязанностей перед Организацией Объединенных Наций, что должно быть нашей главной заботой? Мой ответ однозначен: такого рода отношения между любыми странами не только не помешают этому, но и, напротив, послужат надежнейшим средством, с помощью которого такая всемирная организация, как ООН, достигнет по-настоящему высокого статуса и действенного влияния. Уже сейчас существуют особые отношения между Соединенными Штатами и Канадой, о чем я уже упоминал».
Ну что же, мы не раз становились свидетелями, как особые планы США и «особые отношения» США с другими странами не только «мешали выполнению их общих обязанностей перед ООН», а просто подрывали авторитет этой организации как международного арбитра и площадки для всеобщего диалога и урегулирования проблем вместо однобокого применения «права сильного», что мы наблюдает от Вашингтона последние двадцать лет.
Радости Версальского мира
Особенное впечатление производит то, как Черчилль неистово преклоняется перед Версальскими соглашениями (которые, как известно, всего через 20 лет привели к самой кровопролитной войне в истории человечества) и хает Ялтинско-Потсдамскую систему - ту, которая по сей день пусть и со скрипом, но обеспечивает нам всем мир уже более 70 лет.
«В то время когда подписывался Версальский договор, я занимал высокую должность министра и был близким другом Ллойд Джорджа, который возглавлял в Версале британскую делегацию. Хотя я и не был согласен с очень многим из того, что там происходило, в целом Версальская встреча произвела на меня неизгладимое впечатление. Нынешняя ситуация вселяет в меня гораздо меньше оптимизма, чем тогдашняя. Те дни были временем больших надежд и абсолютной уверенности в том, что с войнами покончено раз и навсегда и что Лига Наций сможет решить любые международные проблемы. Ныне у меня нет подобных надежд и нет абсолютной уверенности в безоблачном будущем нашего исстрадавшегося мира».
Можно было бы сказать, что Черчилль ошибался, вот только… ошибался ли? Мы же помним, что ему была нужна война. А что, если он предвидел, что Ялтинско-Потсдамская система обеспечит надёжный мир, но такой, в котором для Британии не будет отведено место мирового гегемона? И Черчилля это не устраивало? Тогда его нападки на ялтинские договорённости и попытки их пересмотреть становятся понятны.
Вместо эпилога
Может показаться, что такой анализ Фултонской речи Черчилля слишком… чрезмерен, скажем так. Сложившийся образ британского премьера таков: это жёсткий, но мудрый правитель, реалист и прагматик, далёкий от авантюр и тем более не страдающий апокалиптическими одержимостями гитлеровского типа. Такой образ Черчилля нам всем вбили в голову.
Но ведь есть факты. Операция «Немыслимое» не домыслы. Документация по ней в открытом доступе. Мольбы в адрес Трумэна о начале ядерной агрессии против Советского Союза - тоже установленный факт. Политический анализ ситуации, в которой оказалась после войны Великобритания, и той политики, которую в отношении неё проводили США и СССР - это тоже отнюдь не фантастика. Pax Britanica успел до смерти надоесть обеим странам, и ради того, чтобы похоронить этот мировой режим, Советский Союз и Америка даже были готовы до некоторой степени сотрудничать - чтобы убрать «третьего лишнего» и уже потом выяснять отношения строго между собой, оставив Англии роль американского союзника и не более. Всё это не фантастика - это есть в мемуарах, в статьях экспертов - политологов и историков. Всё это реально.
Похоже, что миф во всём этом только один: образ «доброго мудрого дедушки», каким мы привыкли воспринимать Черчилля. Но англосаксонскую манеру «пусть даже мир сгорит, лишь бы это вернуло нам над ним контроль» - ровно эту же политику 70 лет спустя мы наблюдаем у США, чьё господство тоже начинает шататься. Видим и понимаем, на что они готовы, чтобы своё «исключительное» положение сохранить. На такие же меры был готов пойти 70 лет назад и Черчилль, подготавливая план Третьей мировой войны и стравливая исподволь США и СССР. Это говорит лишь о преемственности англосаксонской политики сквозь века и не более того. Черчилль был таким, каким был. И нам пора взглянуть на него здраво.
Специально для PolitRussia.com
Реакция общества на речь Черчилля в Фултоне оказалась негативной. Газеты в своих редакционных статьях осуждали ее, называя злобным бахвальством. А обозреватель Уолтер Липпман (Walter Lippmann) заявил, что приглашение Трумэна Черчиллю является «почти катастрофическим просчетом». Новый президент вскоре понял, что его страна не готова к очередной войне - на сей раз со своим недавним союзником Сталиным и его русской армией. Охота на Советы в мирное время - это очень не похоже на расправу над Японией в ходе войны. Трумэн «заполз обратно в свою раковину и даже заявил, что не знал заранее, о чем будет говорить Черчилль», сообщал журнал Time. Открестившись от комментариев Черчилля, Трумэн потом предложил направить линкор «Миссури» в Советский Союз, чтобы Сталин приехал на нем в Америку и опроверг прозвучавшие в Фултоне обвинения.
Но Уинстон был непоколебим, ибо его истинные чувства в отношении Советов были сильнее фултонской риторики. После русской революции 1917 года у него возникло ощущение, что большевики Ленина - экстремисты, твердо вознамерившиеся создать диктатуру, которая не признает ни Бога, ни права собственности, ни человеческие свободы. «Удушение большевизма в колыбели было бы несказанным благодеянием для человеческой расы», - объявил Черчилль. Такого рода заявления он делал на протяжении всей своей карьеры. «Большевизм - не политика, это болезнь, - восклицал он. - Это не мировоззрение, это моровая язва». Сравнивая советскую империю Сталина с побежденными государствами гитлеровской оси, Черчилль задавал вопрос, а не заменил ли англо-американский альянс одно большое зло на другое».
The International Consortium of Investigative Journalists