29. Тук Земли
Почвенный покров - фундамент биосферы
Начало: (26) , (27), (28)
И послал их Моисей высмотреть землю Ханаанскую. Тучна ли она или тоща? Есть ли на ней дерева или нет? (Числа: 13, 18).
4. Как же быть без Царя?
Почвенное плодородие - экологический фундамент и щит современной биосферы - неуклонно падает. Мы теряем почву под ногами в буквальном смысле. В принципе возобновимый природный ресурс перешел в категорию невозобновимых - мы расходуем его, как нефть, газ и тому подобные полезные ископаемые. Тук Земли не только тощает содержательно - быстро и необратимо разрушается сама его физическая плоть. Мерный столб, предусмотрительно забитый американскими исследователями вровень с поверхностью тучного когда-то чернозема (штат Флорида, color:black">1924 г.), к настоящему времени «вырос» (обнажился) уже более чем на метр. Но если чернозем - Царь почв и он оставляет нас, то как же быть без Царя?
Положим, не всюду на Земле катастрофа развивается так быстро, а приведенный пример не является среднестатистическим. Однако доподлинно известно, что из 3,5 млрд. га плодородного почвенного покрова, освоенного человечеством за всю историю земледелия, уже вышло из строя 2 млрд. Но и оставшаяся в хозяйственном обороте площадь, равная 1,5 млрд. га, прогрессивно сокращается. Особенно ускорилась потеря почвенного покрова за последние десятилетия. Она составляет сейчас, по разным оценкам, 8 - 15 млн. га в год.
Тук Земли пришел в состояние вырождения, упадка, инволюции, деградации. Земледелие уже сегодня вынуждено переходить в ряде регионов планеты преимущественно на режим искусственного плодородия. Допустим, урожайность сельскохозяйственных культур можно какое-то время поддерживать в условиях этого режима на высоком уровне путем неимоверных энерговложений в каждый гектар возделываемого поля, рискуя вызвать негативные экологические последствия. Но оскальпированная Земля стремительно теряет приобретенный в течение миллионолетий водорегулирующий механизм, что сопровождается изменением гидрологического режима, аридизацией и опустыниванием огромных территорий.
Такой поворот событий вызвал в ученом мире глубокую озабоченность и определил переориентацию земледелия на зональные почвозащитные системы, в основу которых положена главным образом минимизация механической обработки почвы.
В агрономическую практику последних десятилетий вошли плоскорез, безотвальное и бесплужное земледелие. В ряде случаев их использование принесло весьма обнадеживающие результаты, особенно в пострадавших от дефляции засушливых регионах. Однако подобные, паллиативные по своему характеру, меры едва ли способны изменить ситуацию. Как не вспомнить в этой связи дальновидного В.Р. Вильямса, который придавал решающее значение посевным многолетним травам с их мощной текстуральной системой в сохранении почвенного покрова и поддержании его плодородия. Ныне эта парадигма, как отвечающая объективному и непреложному принципу дендро-морфогенеза в живой природе, не только сохраняет свою актуальность, но и обретает новые перспективы.
Так уж вышло (и на то были объективные предпосылки), что генеральное направление эволюции земледелия с самого начала стихийно пошло по пути отбора и внедрения в производство главнейших продовольственных культур преимущественно однолетних форм. В этом, как теперь видится, была далеко идущая (хотя и вынужденная, неизбежная) стратегическая ошибка цивилизации. Однолетние формы культурных растений заставляют ежегодно осуществлять, как правило, глубокую вспашку для подготовки почвы к очередному посеву, а это максимально повышает риск разрушительной эрозии. Теоретически, если бы удалось получить многолетние аналогичные формы растений (хотя бы хлебных злаков), то их внедрение даже на части обрабатываемых земель могло бы иметь огромные позитивные последствия в деле сохранения почвенного покрова Земли. Возможно, в этом и кроется одно из перспективных направлений экологической стратегии человечества. В принципе непреодолимых биологических барьеров на этом пути нет, особенно если учитывать возможности генетической инженерии.
Да только хватит ли на это воли у одержимого, как и прежде, сиюминутной выгодой «человека разумного»?