Несколько слов по разгрому российского парамилитарного подразделения в Сирии
На основании личного боевого опыта и информации из тех краев.
Первое. В том подразделении много бойцов, прошедших Донбасс. Среди ветеранов Донбасса высок уровень коммуникации. Кто-то дружит, кто-то просто следит за судьбой боевых товарищей. Эти люди слабо зависят от руководства подразделения и от госструктур РФ. С родственниками, которые должны получить страховку за убитых и раненых, еще можно как-то «работать», с друзьями и знакомыми - нет. Основная информация о Евфратском разгроме пойдет (и уже идет) именно от ветеранов Донбасса.
Значительное количество выживших и не раненых бойцов сидит сейчас без связи. Мне известно, что на находящемся под контролем парамилитарного подразделения плацдарме на левом берегу Евфрата есть проблемы с электричеством. Некоторые меры по ограничению контактов с Россией предприняты и руководством подразделения. Тем не менее, кто-то находится на связи - в основном, люди из структур обеспечения.
Тяжелораненые находятся без связи по понятным причинам. Легкораненые, те, кто сейчас в российских госпиталях - основной источник информации. Им обрубить контакты просто не могут.
Второе. О погибших. О ком-то уже стало известно, как о моем погибшем товарище Кирилле Ананьеве (Москва), чьи-то имена нам еще предстоит услышать. Достаточно много человек сейчас должны находиться в статусе «пропавших без вести». При таких значительных потерях логистические проблемы с опознанием тел неизбежны. Если командиры боевых отрядов погибли/находятся в госпиталях, опознавать людей просто некому. Штабному офицеру, имеющему в руках штатку и срочно присланному из России, это делать всегда трудней, чем непосредственному боевому командиру.
Самая тяжелая часть. Но я вынужден ее написать, чтобы полностью объяснить ситуацию. По результатам многочасового огневого налета противника тела многих погибших будут находиться в том же состоянии, что и тела жертв недавней авиакатастрофы в Подмосковье. Слышали про 1400 фрагментов тел, про которых говорил министр Соколов? На борту самолета был 71 человек, напомню. Здесь для опознания потребуется генетическая экспертиза (как ее будет проводить негосударственная парамилитарная структура, не имеющая механизма взаимодействия с соответствующими лабораториями?), до нее погибшие бойцы будут находиться в статусе пропавших без вести.
У победы много отцов, поражение - всегда сирота. 7 февраля наши войска понесли тяжелое поражение. Командование подразделения будет скрывать потери до последнего, выжившие бойцы - говорить о подставе и предательстве, будут работать эмоции (отсюда появляются завышенные цифры о погибших).
Русские солдаты умеют и любят воевать. Но войн без потерь не бывает. Светлая память погибшим, соболезнования родственникам.
Первое. В том подразделении много бойцов, прошедших Донбасс. Среди ветеранов Донбасса высок уровень коммуникации. Кто-то дружит, кто-то просто следит за судьбой боевых товарищей. Эти люди слабо зависят от руководства подразделения и от госструктур РФ. С родственниками, которые должны получить страховку за убитых и раненых, еще можно как-то «работать», с друзьями и знакомыми - нет. Основная информация о Евфратском разгроме пойдет (и уже идет) именно от ветеранов Донбасса.
Значительное количество выживших и не раненых бойцов сидит сейчас без связи. Мне известно, что на находящемся под контролем парамилитарного подразделения плацдарме на левом берегу Евфрата есть проблемы с электричеством. Некоторые меры по ограничению контактов с Россией предприняты и руководством подразделения. Тем не менее, кто-то находится на связи - в основном, люди из структур обеспечения.
Тяжелораненые находятся без связи по понятным причинам. Легкораненые, те, кто сейчас в российских госпиталях - основной источник информации. Им обрубить контакты просто не могут.
Второе. О погибших. О ком-то уже стало известно, как о моем погибшем товарище Кирилле Ананьеве (Москва), чьи-то имена нам еще предстоит услышать. Достаточно много человек сейчас должны находиться в статусе «пропавших без вести». При таких значительных потерях логистические проблемы с опознанием тел неизбежны. Если командиры боевых отрядов погибли/находятся в госпиталях, опознавать людей просто некому. Штабному офицеру, имеющему в руках штатку и срочно присланному из России, это делать всегда трудней, чем непосредственному боевому командиру.
Самая тяжелая часть. Но я вынужден ее написать, чтобы полностью объяснить ситуацию. По результатам многочасового огневого налета противника тела многих погибших будут находиться в том же состоянии, что и тела жертв недавней авиакатастрофы в Подмосковье. Слышали про 1400 фрагментов тел, про которых говорил министр Соколов? На борту самолета был 71 человек, напомню. Здесь для опознания потребуется генетическая экспертиза (как ее будет проводить негосударственная парамилитарная структура, не имеющая механизма взаимодействия с соответствующими лабораториями?), до нее погибшие бойцы будут находиться в статусе пропавших без вести.
У победы много отцов, поражение - всегда сирота. 7 февраля наши войска понесли тяжелое поражение. Командование подразделения будет скрывать потери до последнего, выжившие бойцы - говорить о подставе и предательстве, будут работать эмоции (отсюда появляются завышенные цифры о погибших).
Русские солдаты умеют и любят воевать. Но войн без потерь не бывает. Светлая память погибшим, соболезнования родственникам.