Троица
Дверь на звонницу распахнута - холодный воздух врывается на хоры. Я вслед за друзьями вышла на звонницу. Глянула вниз: там виднелaсь зелень. Я всё время гадала, как же у нас звонят в колокола. Сами колокола я видела, они висят в арках звонницы. Но вот как до них можно было добраться - понять не могла. Теперь же я стою здесь, на пяточке между крышей притвора и стеной храма и звонницей. Сразу за ней - навес. Система верёвок тянется между колоколами, стеной над навесом и вниз, к месту звонаря.
Трава укрывала пол. Мелькали головки цветов. Среди прочих - нежно-сиреневые звёздочки. "Что за цветы такие,- думую я, садясь на лавку, - да ещё так много". Пальцы нащупали сбоку... цветочек. Та самая звёздочка. Я подношу её к глазам - на меня доверчиво глядит цветок махровой сирени.
Выхожу на улицу, вдали громыхает гроза, на экране - номер подруги. Она - в Юрмале, в Ливанах будет поздно вечером.
В храме знакомая смазывает кисточкой подсвечники. Мы киваем друг другу. Ко мне подходит одна из женщин, убирающих в храме. Она протирает колпачок, которым гасят свечи.
- Хочешь послушание? - спрашивает она.
Я аж привстаю. Киваю:
- Хочу.
Она протягивает мне колпачок и промасленную холстинку, сложенную вчетверо.
- Верти потихоньку, пока внутри она вся не заблестит.
Колпачок заблестел быстро, второй ещё быстрей. Женщина протянула мне тряпку.
- Вытри руки этим, а потом вымой.
Если ещё для меня послушание, спросила я её. Нет, вот если только траву убрать потом. Потом, так потом...
Вода быстро смыла остатки масла. Я вытерла руки. В ризнице за столом сидели певчие. Вокруг них стояли... слушатели, ибо певчим было что рассказать.
Мобильник под подушкой возмущённо тарахтит. Я открываю глаза. Затыкаю будильник. Может - не идти? Утренняя прохлада сгоняет остатки сна. В церкви - полно народу. Я стою. Подходит знакомая:
- Можешь посидеть, пока читают часы.
Тут до меня доходит, почему служба на полчаса раньше обычного.
- Я лучше поброжу, - отвечаю я.
И побрела. До хоров, где все - знакомые. Снизу наплывал жар и духота. Кто-то распахнул дверь на звонницу...
После службы пили чай в ризнице. И вновь - истории.
Где-то святили воду. Батюшка уже уезжал, и рассказчица подвела к нему знакомых - благословение получить. У знакомого - в руках полная бутылка святой воды. Батюшка спрашивает, кто это, лицо, мол, не знакомое.
- Католик он.
- Какой он католик. Воду православную пьёт, значит - православный.
У того чуть бутылка из рук не выпала.
Трава укрывала пол. Мелькали головки цветов. Среди прочих - нежно-сиреневые звёздочки. "Что за цветы такие,- думую я, садясь на лавку, - да ещё так много". Пальцы нащупали сбоку... цветочек. Та самая звёздочка. Я подношу её к глазам - на меня доверчиво глядит цветок махровой сирени.
Выхожу на улицу, вдали громыхает гроза, на экране - номер подруги. Она - в Юрмале, в Ливанах будет поздно вечером.
В храме знакомая смазывает кисточкой подсвечники. Мы киваем друг другу. Ко мне подходит одна из женщин, убирающих в храме. Она протирает колпачок, которым гасят свечи.
- Хочешь послушание? - спрашивает она.
Я аж привстаю. Киваю:
- Хочу.
Она протягивает мне колпачок и промасленную холстинку, сложенную вчетверо.
- Верти потихоньку, пока внутри она вся не заблестит.
Колпачок заблестел быстро, второй ещё быстрей. Женщина протянула мне тряпку.
- Вытри руки этим, а потом вымой.
Если ещё для меня послушание, спросила я её. Нет, вот если только траву убрать потом. Потом, так потом...
Вода быстро смыла остатки масла. Я вытерла руки. В ризнице за столом сидели певчие. Вокруг них стояли... слушатели, ибо певчим было что рассказать.
Мобильник под подушкой возмущённо тарахтит. Я открываю глаза. Затыкаю будильник. Может - не идти? Утренняя прохлада сгоняет остатки сна. В церкви - полно народу. Я стою. Подходит знакомая:
- Можешь посидеть, пока читают часы.
Тут до меня доходит, почему служба на полчаса раньше обычного.
- Я лучше поброжу, - отвечаю я.
И побрела. До хоров, где все - знакомые. Снизу наплывал жар и духота. Кто-то распахнул дверь на звонницу...
После службы пили чай в ризнице. И вновь - истории.
Где-то святили воду. Батюшка уже уезжал, и рассказчица подвела к нему знакомых - благословение получить. У знакомого - в руках полная бутылка святой воды. Батюшка спрашивает, кто это, лицо, мол, не знакомое.
- Католик он.
- Какой он католик. Воду православную пьёт, значит - православный.
У того чуть бутылка из рук не выпала.