Ружья, копыта и сталь
"В Бобруйск, животное" - как бы говорит гоминиду это одуховоренное лицо
Итак, два десятка лет назад Даймонд объяснил, почему евразийские цивилизации радикально обогнали в развитии своих австралийских, американских и к-югу-от-сахары-африканских оппонентов - с позиций законченного биолога-эволюциониста. Кроме всего прочего - из-за почти полного отсутствия за пределами Евразии подходящей для приручения и одновременно эффективной живности.
=Даймонд указывает 13 видов крупных животных свыше 45 кг (мегафауна по классическому определению), которые были одомашнены в Евразии. Для сравнения: в Южной Америке было одомашнено только одно крупное животное (рассматривая ламу и альпаку как две породы, произошедшие от одного дикого предка) и ни одного в других частях света.=
При этом лама была одомашнена поздно и явно только по тихой грусти - грузоподъемность 27-45 кг у самцов, полная невозможность использовать самок как вьючное и молочное животное.
Нюанс в том, что сама эта ситуация носит сугубо антропогенный характер. Хомо сапиенс сапиенс (ХСС) оккупировал нишу верховного хищника очень давно и текущая фауна (а ее стараниями - флора и даже ландшафт) приобрела нынешний облик под его массивным влиянием. Даймонд сам указывает на «человеческий фактор» для обеих Америк, но системность явления им явно не учитывается. Так, дело не сводится лишь к вымираниям - Хомо вовсю занимался «генетическими модификациями» выживших видов.
Африканская фауна во многом дублирует евразийскую - мы видим там все тот же набор слонов, быков, собак и лошадеобразных. Однако если азиатский буйвол - более или менее приличная скотина, то африканский - злобный параноик и маньяк. Посконный африканский слон существенно проблемнее индийского, при том, что его вымерший североафриканский подвид вполне приручался. Зебра - это осел в полоску, но одним упрямством ея недостатки не ограничиваются. И т.д.
Как несложно догадаться, проблема с потенциально домашней африканской фауной в том, что двуногих она знает долго и очень хорошо. Собственно хомо сапиенс сапиенс, положивший начало практике вымирания мегафауны без замещения новым видами, массово появился в Евразии очень сильно позже своего возникновения. Эталонной версии ХСС как минимум 195 тыс. лет, ранней от... 240±35 тыс. лет до 378±30 тыс. лет. При этом, хотя ранние попытки выхода за пределы Африки (причем «настоящей», ледниковая Сахара, вопреки распространенному мифу, была еще хуже нынешней), возможно, были уже 210 тыс. лет назад, действительно успешной - всего порядка 50-60 тыс. лет. Иными словами, как минимум 3/4 своей карьеры человек современный трепал нервы зебрам, а не ослам. Занудно выражаясь, в Африке отбор, направленный в строну, диаметрально противоположную необходимой для полноценного одомашнивания, шел крайне долго и отыграть его назад намного сложнее, чем в Евразии.
В Южной Америке доблестные Кловис, явившиеся в земли непуганой гоминидами дичи, попросту зачистили и без того не слишком богатую перспективными видами мегафауну почти в ноль. В итоге в горах выжил вид, не слишком привлекательный для охотников (и одомашнивания).
В Северной с ее гораздо более богатой мегафауной реализовался, вероятно, промежуточный сценарий. В роли местной ламы (труднодоступной и малопривлекательной добычи) довольно явно выступает вилорог, научившийся бегать от плейстоценовых гепардообразных пум так хорошо, что остается вторым бегуном в мире, несмотря тысячелетнее отсутствие оных. Современный бизон, судя по всеядности, адаптации к весьма суровым условиям и измельчанию, где-то пересидевший бравых охотников верхнего палеолита, в итоге находился в начале пути африканский буйвол стайл. Кроме всего прочего, жывотное, насколько можно понять, стало намного более стадным. При этом гигантские толпы бизонов, существовавшие даже в эпоху лошади и кремневого ружья, довольно явно намекают на недопромысел в эпоху пешей охоты и лука.
Австралийцы наряду с объективными трудностями (сумчатые бесконечно далеки по интеллектуальности и от овцы, и от Эйнштейна) ударно извели всех «технически» легко контролируемых мегаживотных еще до эталонного вымирания мегафауны в конце плейстоцена.
При этом в зону истребления довольно очевидно попадала и «приледниковая» Евразия, где ранние хомо бывали редко, мало и поздно.
Вывод №1 - опция большей части Евразии в том, что в ее пределах живность подвергалась «оптимальному» давлению, недостаточному ни для окончательного вымирания, ни для полного озверения. Это обусловлено не только положением относительно прародины «хомяков», но и просто размерами. №2 Вероятно, мамонты и мастодонты, американские лошади и верблюды могли бы быть приручены легче и раньше, чем их южно- и ценральноевразийские аналоги. Иными словами, история могла бы пойти иначе и, например, кроманьонские «истинные арийцы», не имевшие никакого отношения к настоящим и почти изведенные волнами пришельцев с юга, могли бы все еще превозмогать - если бы менее активно бегали за мамонтами с топором.