Возвращение
Разуваясь в прихожей, он обнаруживает пару домашних тапочек с золотым узором маленького размера. Настоящее, которое хотело перешагнуть с ним через порог в дом его детства, засуетившись около входа - притаится за дверью. Здесь будто ничего не изменилось. Здесь всегда полшестого, а это значит, что в столовой, где заботливо сложенная в сервант посуда помнит прикосновения ее рук, будет ужин, приготовленный с такой любовью.
Приемник, наследие перестроечных времен, некогда ловивший новости с «Маяка» ровно в шесть, молчит. Жалюзи плотным слоем скрывают столовую от света фонарей во дворе. Если их раскрыть, то луна и звезды, которые здесь всегда видны, окутают комнату холодным светом, лишний раз усугубив одиночество предметов вокруг: стол, стулья и утварь - здесь все застыло в ожидании. Над диваном, куда он садился после ужина, еще одни настенные часы, так же размеренно отбивают свой ритм, а секундная стрелка с той минуты лишь спешит удалиться прочь, в никуда.
Наперекор времени мысли устремляются назад, в солнечный день, нагруженный бюрократическими хлопотами. Разговоры в министерстве юстиции, улыбки, шутки. Профессиональные беседы в магазине, где он примеряет рубашку. А потом неспешная прогулка по старому городу до итальянского кафе, где официантка сделает последний счастливый кадр, от которого всегда будет веять теплой южной осенью. Она улыбнется, отложив очки в золотистой оправе в сторону, она останется в памяти в своей черной кофте с белыми вставками и брошкой.
Реальность, став прошлым и застыв как слепок, становится самым важным и творческим временем лишь тогда, когда мы не можем в нее вернуться. В ожидании звонка вечером или сообщения, которое никогда не отразится на экране телефона, к нему придет осознание утраченной - поневоле выпавшей из его мира - детали, которой суждено только теперь стать смыслообразующей.
Имя. Всякий раз он будет вздрагивать, когда услышит, что кто-то его произносит. А на той фотографии в ее глазах будет столько печали и столько любви. И эту любовь он будет искать теперь всю свою жизнь, страдая от того, что не может найти. Ему будет казаться, что его не любят, что его предали, что его сравнивают с другими, а единственной мечтой станет желание положить голову на грудь, закрыть глаза, снова чувствуя себя защищенным.
Он будет провожать долгим взглядом женщину в сиреневом пальто, переходящую пешеходный переход, а машины будут неистово гудеть где-то позади, когда светофор загорится зеленым. Так же и настоящее, оставшееся за порогом, будет нетерпеливо стучаться в двери, гудеть вслед, требовать внимания, унося его вперед длинными тоннелями и развязками, гулом турбин самолетов, вечерними огнями на набережной все больше удаляя его от того часа в кафе, где он, как оказалось, был счастлив.
Приемник, наследие перестроечных времен, некогда ловивший новости с «Маяка» ровно в шесть, молчит. Жалюзи плотным слоем скрывают столовую от света фонарей во дворе. Если их раскрыть, то луна и звезды, которые здесь всегда видны, окутают комнату холодным светом, лишний раз усугубив одиночество предметов вокруг: стол, стулья и утварь - здесь все застыло в ожидании. Над диваном, куда он садился после ужина, еще одни настенные часы, так же размеренно отбивают свой ритм, а секундная стрелка с той минуты лишь спешит удалиться прочь, в никуда.
Наперекор времени мысли устремляются назад, в солнечный день, нагруженный бюрократическими хлопотами. Разговоры в министерстве юстиции, улыбки, шутки. Профессиональные беседы в магазине, где он примеряет рубашку. А потом неспешная прогулка по старому городу до итальянского кафе, где официантка сделает последний счастливый кадр, от которого всегда будет веять теплой южной осенью. Она улыбнется, отложив очки в золотистой оправе в сторону, она останется в памяти в своей черной кофте с белыми вставками и брошкой.
Реальность, став прошлым и застыв как слепок, становится самым важным и творческим временем лишь тогда, когда мы не можем в нее вернуться. В ожидании звонка вечером или сообщения, которое никогда не отразится на экране телефона, к нему придет осознание утраченной - поневоле выпавшей из его мира - детали, которой суждено только теперь стать смыслообразующей.
Имя. Всякий раз он будет вздрагивать, когда услышит, что кто-то его произносит. А на той фотографии в ее глазах будет столько печали и столько любви. И эту любовь он будет искать теперь всю свою жизнь, страдая от того, что не может найти. Ему будет казаться, что его не любят, что его предали, что его сравнивают с другими, а единственной мечтой станет желание положить голову на грудь, закрыть глаза, снова чувствуя себя защищенным.
Он будет провожать долгим взглядом женщину в сиреневом пальто, переходящую пешеходный переход, а машины будут неистово гудеть где-то позади, когда светофор загорится зеленым. Так же и настоящее, оставшееся за порогом, будет нетерпеливо стучаться в двери, гудеть вслед, требовать внимания, унося его вперед длинными тоннелями и развязками, гулом турбин самолетов, вечерними огнями на набережной все больше удаляя его от того часа в кафе, где он, как оказалось, был счастлив.