Вот такие у нас новости литературной жизни))
Итак. Тадададам. То есть совсем тадададам будет еще потом, но уже так наполовину тадададам. Первая книга дилогии о Кретьене де Труа закончена и выложена.
Кретьен мельком виден в романе о графе Онфруа, но именно мельком, через Анри-короля, а эта книга прицельно о нем.
Да, я 20 лет назад уже написал роман о Кретьене, и в нем даже много верного, того, что я не собираюсь менять и переделывать. Да и вообще я эту книгу нежно люблю и решил не менять и не трогать, оставив памятником в том числе личной своей эпохе, а просто написать еще одну, уже с тех позиций знания и умения, которые у меня теперь есть. С тех пор (в которые я писал по пачке Беломора и имел кучу слепых пятен) я наконец вырос и научился многому. Короче, это об историческом Кретьене, на историческом материале и его собственной текстологии. Жанр определим как "Любовный роман ужасов". Ужасов хоть отбавляй. Любви тоже. Текстов Кретьена тоже, и я имею сказать, что по сравнению с этим парнем Шекспир отдыхает, он вот прямо в реальном времени создает литературный язык своей земли, а заодно и лексику, чтобы говорить о том, о чем до него просто никто не говорил. Впрочем, Шекспир - он и попозже будет, отчасти на его плечах стоит.
Это первая часть, Ланселотская. Вторая, Персевальская, тоже будет, но это вполне самостоятельная законченная книга, которая может читаться и без второй (вторая тоже будет самостоятельной).
Главный спонсор праздника - историк Шампани Теодор Эвергейтс и его невероятные монографии по Анри Щедрому и по Мари, без подобных трудов подступаться к шампанскому материалу дело вообще невозможное. Так что все эти люди (включая Анну, которой если бы не было, ее бы стоило выдумать, но она была; включая Арто Толстого-Лохматого; включая даже Марийскую девушку-компаньонку и прочих)- они самые настоящие, не только из моего Внутреннего Замка. И Кретьен тоже настоящий, и книги его, в которых он палится своей богатой личной и внутренней жизнью как мало кто на свете. Попутно еще раз признаюсь в любви к ойлю: несмотря на провансальское прошлое в компании Тулузского Анонима, ойль - язык сердца моего, даже больше, чем современный французский. В Раю я буду ойлеязычным, прочь сомнения, и у нас с граффффом и с Кретьеном будет общий родной язык (да, моя концепция языков в Раю такова, что не будет довавилонского единого языка, а будет вся эта невероятная красота разнообразия, просто она сделается взаимно понятной: так ведь куда красивее, O Felix Culpa и так далее!)
В общем, вот книжечка, читайте, кто хочет, на здоровье, а я буду дальше писать. Спасибо огромное за помощь и вычитку и ловлю блох и беспрестанное разговаривание "об этом" (а поговорить "об этом" самое важное дело в процессе, все писатели это знают!) моему лучшему другу-спутнику жизни, а также замечательным друзьям
Maria Goikhmanи
Stanislava Orlova! Ужасно ценно это все и необходимо, "Любовь, по правде говоря, в капусту крошит почем зря" и так далее.
Для тех, кому нетрудно и нормально дать автору монетку за его труды (очень это по-кретьеновски!), вешаю способы сделать сие, как обычно, в виде коммента. Труд на самом деле тот еще, со спокойным, как начальник валерианового цеха, графом Онфруа в голове было жить сплошное удовольствие (сейчас только оценил по контрасту). Даже когда ему было очень плохо - он оставался исключительно нормальным, цельным. Весело - смеется, больно - терпит, нестерпимо больно - плачет и кричит. А этот гений несчастный весь навыворот, больно - угробищно смеется (черный юмор - его всё), хорошо - на всякий случай плачет на соломоновский лад, но все равно с ним здорово, он такой... такой интересный. Всем, кто с ним был близок на протяжении его среднедлинной жизни, было с ним неизменно очень интересно, а это ведь одна из главных составляющих счастья-в-личной-дружеской-жизни.
https://doubinine.eu/проза/романы/кретьен/