Европейская цивилизация
Прочёл биографическую книгу о Мартине Лютере, автор - французский католик Иван Гобри. Автор Лютера откровенно не любит, книгу можно назвать издевательством над главным героем. Но эти издевательства в основном носят строго документальный характер. Достаточно поцитировать письма Лютера, привести серию цитат из его трудов, из сочинений соратников, и ничего большего не потребуется. Рекомендуется всем любителям истории Европы.
И после этой книги некоторые мои смутные ощущения приобрели вполне отчётливый характер, так что стоит их перенести, т.с., на бумагу. Многие любят рассуждать о том, в чём именно заключается уникальность европейской цивилизации, создавшей наш мир. Существует вполне разумная точка зрения, что основа современного прогресса - расцвет науки. Но сама по себе фигура европейского учёного не является особенно уникальной. Многие важные научные дисциплины существовали и в Древнем Египте с Вавилоном, Греция и Рим дали нам замечательные примеры расцвета научных сообществ. Не очень понятно, чем же средневековая Европа оказалась лучше Римской империи. Почему здесь начался бурный научный прогресс, а в Риме со временем всё как-то затихло и захирело?
Чтобы предложить ответ на этот вопрос, опишем некоторую обобщённую общественную структуру. Во главе нашего общества находится условный хан, отдающий распоряжения. Есть солдаты, которые защищают хана и общество в целом, на них опирается ханская власть. Есть крестьяне, которые выращивают хлеб и кормят хана, солдат и себя. Есть женщины, которые возятся с детьми и выращивают будущих солдат и крестьян. Есть жрецы, которые распевают славословия хану и правильно хоронят умерших. Есть ремесленники, лекари и вообще много кто ещё. Чем сложнее общество, тем больше в нём разных узких и важных профессий. Такая структура вполне жизнеспособна, и непонятно, что могло бы помешать ей существовать тысячелетиями, постепенно меняясь и совершенствуясь. Мешают обычно соседи, такие же структуры, рассматривающие данное общество как еду.
Кого нет в этой логичной и завершённой схеме? Людей, профессия которых состоит в том, чтобы думать. Причём думать не о том, сколько сена положить корове или кого назначить городским судьёй, для этого специалисты там есть. Думать о более абстрактных вещах, не имеющих прямого практического значения. Например, обладает ли человек свободой воли. Почему их нет, примерно понятно: потому что такие люди это паразиты. Вместо того, чтобы служить хану и укреплять его власть, они заняты чёрт знает чем и при этом желают есть три раза в день. В рационально устроенных обществах с паразитами борются. Время от времени научные сообщества возникают, но их появление кажется какой-то случайностью. Паразитов быстро берут к ногтю и заставляют заниматься чем-то полезным: прогнозировать разливы Нила, высчитывать даты затмений или учить детей аристократов. В результате создаются отдельные технологии, зачастую весьма тонкие и нетривиальные, но сами учёные при этом превращаются в персонал, обслуживающий эти технологии, то есть в ещё одну разновидность ремесленников.
Известный расцвет науки в Древней Греции, по-видимому, был связан с некоторым локальным скачком материального изобилия, основанном на новых военных технологиях и как следствии на обильном притоке рабов. Империя Александра Македонского как раз была наглядной иллюстрацией этих технологий. Как-то возникла идея, что благородному человеку, на которого трудится отряд рабов и рабынь, стоит тратить своё время не на перетрахивание этих рабынь по очереди, а на размышления о сути вещей. Это привело к невиданному ранее расцвету науки, и изначальный импульс действовал ещё долгие века, но само изобилие, как обычно, быстро сошло на нет. Римская империя была намного мощнее и богаче Греции, но свои ресурсы предпочитала тратить на более полезные вещи. Вместо экспоненциального роста научного знания началось окостенение, бесконечное тиражирование и многовековая шлифовка деталей.
Средневековая же Европа, в целом очень бедная и невежественная, разительно отличалась от нашего ханства наличием ещё одного сословия - многочисленных монахов. Они жили в монастырях и кормились за счёт богатства Римской церкви. Обычные жреческие функции они тоже исполняли, но монахов было слишком много. Для того, чтобы крестить детей, петь на мессах и отпевать покойников, столько людей не требовалось. Фактически в христианской Европе возник принципиально новый, ранее не существовавший общественный слой - люди, которых общество кормит, не требуя взамен почти ничего, кроме исполнения обетов и благочестивых размышлений.
Конечно, эти монахи в большинстве своём имели мало общего с учёными древней Греции. В основном это были невежественные, часто малограмотные люди. Но поскольку их было очень много, в их среде возникло и многочисленное сообщество начитанных и неплохо соображающих богословов. Они изучали древние тексты, спорили друг с другом и при этом ни перед кем не отчитывались. Это была самостоятельная духовная власть, материально не зависящая от власти светской. Через некоторое время это привело к слому древней ханской парадигмы. Новое сословие получило права, освящённые многовековой традицией.
Кроме того, трудами этого сообщества было создано то, что мы сейчас называем высшим образованием. В средневековье это было в первую очередь религиозное образование, но сама идея, что аристократам полезно в молодости послушать лучших представителей новой корпорации (а не наоборот), оказалась очень плодотворной. Можно сказать, что наша цивилизация это монастырская цивилизация. Создатели науки Нового времени не были монахами, но они явно принадлежали к этой среде. Галилей собирался стать священником, Декарт, Ньютон и Лейбниц писали богословские труды, это было нормой. Ещё в XX веке научные сообщества чем-то сильно напоминали религиозные секты.
И античное наследие, и традиции сложных дискуссий в иудаизме тоже что-то внесли сюда, но сами по себе они явно были далеко не столь плодотворны. Монашество опиралось на прочную финансовую базу, который не было больше нигде. То же самое могло произойти в Византии, но она погибла в схватке с Азией, и в последние века была истощена этой борьбой. То же самое отчасти касается и России, после монгол она надолго осталась страной-инвалидом. Но эта стена сохранила христианскую Европу.
У фантаста Нила Стивенсона, к слову, есть замечательная книга "Анафем", как раз про монастырскую науку.
И после этой книги некоторые мои смутные ощущения приобрели вполне отчётливый характер, так что стоит их перенести, т.с., на бумагу. Многие любят рассуждать о том, в чём именно заключается уникальность европейской цивилизации, создавшей наш мир. Существует вполне разумная точка зрения, что основа современного прогресса - расцвет науки. Но сама по себе фигура европейского учёного не является особенно уникальной. Многие важные научные дисциплины существовали и в Древнем Египте с Вавилоном, Греция и Рим дали нам замечательные примеры расцвета научных сообществ. Не очень понятно, чем же средневековая Европа оказалась лучше Римской империи. Почему здесь начался бурный научный прогресс, а в Риме со временем всё как-то затихло и захирело?
Чтобы предложить ответ на этот вопрос, опишем некоторую обобщённую общественную структуру. Во главе нашего общества находится условный хан, отдающий распоряжения. Есть солдаты, которые защищают хана и общество в целом, на них опирается ханская власть. Есть крестьяне, которые выращивают хлеб и кормят хана, солдат и себя. Есть женщины, которые возятся с детьми и выращивают будущих солдат и крестьян. Есть жрецы, которые распевают славословия хану и правильно хоронят умерших. Есть ремесленники, лекари и вообще много кто ещё. Чем сложнее общество, тем больше в нём разных узких и важных профессий. Такая структура вполне жизнеспособна, и непонятно, что могло бы помешать ей существовать тысячелетиями, постепенно меняясь и совершенствуясь. Мешают обычно соседи, такие же структуры, рассматривающие данное общество как еду.
Кого нет в этой логичной и завершённой схеме? Людей, профессия которых состоит в том, чтобы думать. Причём думать не о том, сколько сена положить корове или кого назначить городским судьёй, для этого специалисты там есть. Думать о более абстрактных вещах, не имеющих прямого практического значения. Например, обладает ли человек свободой воли. Почему их нет, примерно понятно: потому что такие люди это паразиты. Вместо того, чтобы служить хану и укреплять его власть, они заняты чёрт знает чем и при этом желают есть три раза в день. В рационально устроенных обществах с паразитами борются. Время от времени научные сообщества возникают, но их появление кажется какой-то случайностью. Паразитов быстро берут к ногтю и заставляют заниматься чем-то полезным: прогнозировать разливы Нила, высчитывать даты затмений или учить детей аристократов. В результате создаются отдельные технологии, зачастую весьма тонкие и нетривиальные, но сами учёные при этом превращаются в персонал, обслуживающий эти технологии, то есть в ещё одну разновидность ремесленников.
Известный расцвет науки в Древней Греции, по-видимому, был связан с некоторым локальным скачком материального изобилия, основанном на новых военных технологиях и как следствии на обильном притоке рабов. Империя Александра Македонского как раз была наглядной иллюстрацией этих технологий. Как-то возникла идея, что благородному человеку, на которого трудится отряд рабов и рабынь, стоит тратить своё время не на перетрахивание этих рабынь по очереди, а на размышления о сути вещей. Это привело к невиданному ранее расцвету науки, и изначальный импульс действовал ещё долгие века, но само изобилие, как обычно, быстро сошло на нет. Римская империя была намного мощнее и богаче Греции, но свои ресурсы предпочитала тратить на более полезные вещи. Вместо экспоненциального роста научного знания началось окостенение, бесконечное тиражирование и многовековая шлифовка деталей.
Средневековая же Европа, в целом очень бедная и невежественная, разительно отличалась от нашего ханства наличием ещё одного сословия - многочисленных монахов. Они жили в монастырях и кормились за счёт богатства Римской церкви. Обычные жреческие функции они тоже исполняли, но монахов было слишком много. Для того, чтобы крестить детей, петь на мессах и отпевать покойников, столько людей не требовалось. Фактически в христианской Европе возник принципиально новый, ранее не существовавший общественный слой - люди, которых общество кормит, не требуя взамен почти ничего, кроме исполнения обетов и благочестивых размышлений.
Конечно, эти монахи в большинстве своём имели мало общего с учёными древней Греции. В основном это были невежественные, часто малограмотные люди. Но поскольку их было очень много, в их среде возникло и многочисленное сообщество начитанных и неплохо соображающих богословов. Они изучали древние тексты, спорили друг с другом и при этом ни перед кем не отчитывались. Это была самостоятельная духовная власть, материально не зависящая от власти светской. Через некоторое время это привело к слому древней ханской парадигмы. Новое сословие получило права, освящённые многовековой традицией.
Кроме того, трудами этого сообщества было создано то, что мы сейчас называем высшим образованием. В средневековье это было в первую очередь религиозное образование, но сама идея, что аристократам полезно в молодости послушать лучших представителей новой корпорации (а не наоборот), оказалась очень плодотворной. Можно сказать, что наша цивилизация это монастырская цивилизация. Создатели науки Нового времени не были монахами, но они явно принадлежали к этой среде. Галилей собирался стать священником, Декарт, Ньютон и Лейбниц писали богословские труды, это было нормой. Ещё в XX веке научные сообщества чем-то сильно напоминали религиозные секты.
И античное наследие, и традиции сложных дискуссий в иудаизме тоже что-то внесли сюда, но сами по себе они явно были далеко не столь плодотворны. Монашество опиралось на прочную финансовую базу, который не было больше нигде. То же самое могло произойти в Византии, но она погибла в схватке с Азией, и в последние века была истощена этой борьбой. То же самое отчасти касается и России, после монгол она надолго осталась страной-инвалидом. Но эта стена сохранила христианскую Европу.
У фантаста Нила Стивенсона, к слову, есть замечательная книга "Анафем", как раз про монастырскую науку.