Листая старую тетрадь-2
Критически важная проблема историков - не превратить свою дисциплину в художественную литературу, а сделать это более чем легко. Грань между историком и беллетристом тонка, и столь же тонка грань между их репутациями, а второй похвастаться особенно нечем.
Отсюда вытекает один из жёстких законов сообщества - как можно меньше фантазировать, любой тезис подкреплять т.н. "первоисточниками", а соревноваться друг с другом только в их интерпретации. Закон в общем правильный, попытка отказаться от него быстро превратит исторические труды в Ниагару пустой болтовни. Но он же делает академическую историю довольно ограниченной дисциплиной, зажатой имеющимся набором документов. Там, где документов вообще нет, возникает зона глухого молчания. Из этой вилки так просто не выйдешь.
Картина оказывается ещё более унылой, если документ есть, но например всего один. Тогда десятки или сотни вполне добросовестных историков, касаясь данной темы, просто переписывают этот текст друг у друга, особого выбора у них нет. Если мы хотим понять отношения П.Рутенберга и свящ. Георгия Гапона, то один из очень немногих документов - это воспоминания самого Рутенберга, в которых он мог писать всё что сочтёт нужным. События 9 января описываются им так:
От рабочих-путиловцев Рутенберг узнал, что Гапон собирается организовать шествие к Зимнему Дворцу, чтобы вручить царю петицию о страданиях народа. Он сообщил об этом руководству своей партии, которое велело ему принять участие в шествии. ... "Гапона я увидел только утром девятого января. Я обнаружил его стоящим среди рабочих, бледного, потерявшего самообладание и сомневающегося. “Батюшка, есть ли у вас какой-то реальный план?”- спросил я. “Вовсе нет,” - был его ответ. ... Я достал из кармана план Петербурга, со всеми отметками, которые подготовил. Я предложил самые подходящие, по моему мнению, пути для шествия. ... План был принят".
Кто там от кого что узнал и что велел, точно узнать сейчас невозможно, а из того, что Рутенберг счёл нужным сообщить, мы видим, что он не только сопровождал и спасал Гапона, но и разрабатывал маршруты следования колонн (а немного позже и повесил "батюшку"). Однако именно Гапон считается организатором демонстрации и вообще местного рабочего движения, а про Рутенберга мы читаем, что "его подробной биографии на русском языке не существует". Хотя Гапон по отзывам многих знавших его людей был легкомысленным болтуном, а Рутенберг через 25 лет стал чем-то вроде президента тогдашнего Израиля.
М.Носоновский справедливо отмечает, что "неожиданное возвращение в Россию Рутенберга, давно отошедшего от российской политики, и назначение его на руководящий пост во Временном правительстве, как и бегство из большевистской России, является, пожалуй, самым загадочным поворотом его биографии". Но стоит представить себе, что молодой эсер был где-нибудь в районе 1900 года завербован теми же людьми, которые организовали февральскую революцию, и эта загадка перестанет быть такой уж неразрешимой. Агент сделал своё дело, оказался на грани провала, его вывезли в Европу и поставили на сионистское движение. А в 1917 году, когда обстановка поменялась, отправили снова в Россию. К слову сказать, сбежав от большевиков, он в 1918-19 годах работал во французской военной администрации в Одессе.
В теме сионистского движения, кстати, есть любопытное совпадение: 07.11.17 в России пришли к власти большевики, для которых немецкое финансирование - совсем уж твёрдо доказанный факт, а 02.11.17 в Англии издали Декларацию Бальфура, в которой сионистам пообещали создание Израиля. Стороны обменялись чувствительными ударами: большевики вскоре подарили Германии Брестский мир, а декларация вонзила ей нож в спину, оказав огромное воздействие на местную еврейскую общину. То есть сионисты оказались ещё и удобным английским инструментом, о чём любил потом вспоминать А.Гитлер.
После таких текстов у части читателей принято морщиться, поминать конспирологию и т.п. Увы, английские архивы кому попало не показывают. Может, там и обязаны что-то рассекречивать, но на этот случай в архивах бывают пожары и потопы. Чтобы конструкция не была сугубо словесной, упомянем один материальный артефакт: летом 1905 года в Балтийском море сел на мель, а затем был взорван пароход "Джон Крафтон" с грузом оружия. Сам пароход был английский, оружие закупалось в Европе, а происхождение денег осталось неясным: не то пожертвования американских магнатов, не то японские взносы на освобождение российских трудящихся. Согласно многочисленным мемуарам, часть этого оружия предназначалась и Рутенбергу. Если зарубежные друзья трудящихся снабжали Рутенберга револьверами и динамитом, то странно было бы решительно отрицать, что могли заодно снабжать и ценными указаниями.
Отсюда вытекает один из жёстких законов сообщества - как можно меньше фантазировать, любой тезис подкреплять т.н. "первоисточниками", а соревноваться друг с другом только в их интерпретации. Закон в общем правильный, попытка отказаться от него быстро превратит исторические труды в Ниагару пустой болтовни. Но он же делает академическую историю довольно ограниченной дисциплиной, зажатой имеющимся набором документов. Там, где документов вообще нет, возникает зона глухого молчания. Из этой вилки так просто не выйдешь.
Картина оказывается ещё более унылой, если документ есть, но например всего один. Тогда десятки или сотни вполне добросовестных историков, касаясь данной темы, просто переписывают этот текст друг у друга, особого выбора у них нет. Если мы хотим понять отношения П.Рутенберга и свящ. Георгия Гапона, то один из очень немногих документов - это воспоминания самого Рутенберга, в которых он мог писать всё что сочтёт нужным. События 9 января описываются им так:
От рабочих-путиловцев Рутенберг узнал, что Гапон собирается организовать шествие к Зимнему Дворцу, чтобы вручить царю петицию о страданиях народа. Он сообщил об этом руководству своей партии, которое велело ему принять участие в шествии. ... "Гапона я увидел только утром девятого января. Я обнаружил его стоящим среди рабочих, бледного, потерявшего самообладание и сомневающегося. “Батюшка, есть ли у вас какой-то реальный план?”- спросил я. “Вовсе нет,” - был его ответ. ... Я достал из кармана план Петербурга, со всеми отметками, которые подготовил. Я предложил самые подходящие, по моему мнению, пути для шествия. ... План был принят".
Кто там от кого что узнал и что велел, точно узнать сейчас невозможно, а из того, что Рутенберг счёл нужным сообщить, мы видим, что он не только сопровождал и спасал Гапона, но и разрабатывал маршруты следования колонн (а немного позже и повесил "батюшку"). Однако именно Гапон считается организатором демонстрации и вообще местного рабочего движения, а про Рутенберга мы читаем, что "его подробной биографии на русском языке не существует". Хотя Гапон по отзывам многих знавших его людей был легкомысленным болтуном, а Рутенберг через 25 лет стал чем-то вроде президента тогдашнего Израиля.
М.Носоновский справедливо отмечает, что "неожиданное возвращение в Россию Рутенберга, давно отошедшего от российской политики, и назначение его на руководящий пост во Временном правительстве, как и бегство из большевистской России, является, пожалуй, самым загадочным поворотом его биографии". Но стоит представить себе, что молодой эсер был где-нибудь в районе 1900 года завербован теми же людьми, которые организовали февральскую революцию, и эта загадка перестанет быть такой уж неразрешимой. Агент сделал своё дело, оказался на грани провала, его вывезли в Европу и поставили на сионистское движение. А в 1917 году, когда обстановка поменялась, отправили снова в Россию. К слову сказать, сбежав от большевиков, он в 1918-19 годах работал во французской военной администрации в Одессе.
В теме сионистского движения, кстати, есть любопытное совпадение: 07.11.17 в России пришли к власти большевики, для которых немецкое финансирование - совсем уж твёрдо доказанный факт, а 02.11.17 в Англии издали Декларацию Бальфура, в которой сионистам пообещали создание Израиля. Стороны обменялись чувствительными ударами: большевики вскоре подарили Германии Брестский мир, а декларация вонзила ей нож в спину, оказав огромное воздействие на местную еврейскую общину. То есть сионисты оказались ещё и удобным английским инструментом, о чём любил потом вспоминать А.Гитлер.
После таких текстов у части читателей принято морщиться, поминать конспирологию и т.п. Увы, английские архивы кому попало не показывают. Может, там и обязаны что-то рассекречивать, но на этот случай в архивах бывают пожары и потопы. Чтобы конструкция не была сугубо словесной, упомянем один материальный артефакт: летом 1905 года в Балтийском море сел на мель, а затем был взорван пароход "Джон Крафтон" с грузом оружия. Сам пароход был английский, оружие закупалось в Европе, а происхождение денег осталось неясным: не то пожертвования американских магнатов, не то японские взносы на освобождение российских трудящихся. Согласно многочисленным мемуарам, часть этого оружия предназначалась и Рутенбергу. Если зарубежные друзья трудящихся снабжали Рутенберга револьверами и динамитом, то странно было бы решительно отрицать, что могли заодно снабжать и ценными указаниями.