Психология согласия и приспособление к социальному порядку
Чалдини «Психология влияния» - слушал аудиокнигу.
Тактика «нога - в дверях», а также технологии формирования у нас различных обещаний и обязательств (под влиянием извне) и т. д. - все это надо знать, но надо бы еще уметь мыслить системно и комплексно. Иначе мы не будем видеть за деревьями лес.
Мое отношение к книгам Чалдини (а точнее к ТАКОЙ психологии и к ТАКОМУ ее использованию) - весьма скептическое. Мне были уже известны все те трюки и технологии, о которых пишет Чалдини, и возможно именно поэтому я как-то остро прочувствовал другое измерение самой манипулятивной жизненной стратегии (манипуляции как жизненного сценария). Здесь тоже я не совершил для себя никаких открытий, просто как-бы пробежал по относительно детализированному описанию тотальной манипуляции в социуме.
Да почти вся социализация построена на тотальном «влиянии», а, скорее, на "программировании».
То, что описывают подобные (поверхностные, а поэтому успешные в данной культуре) социальные психологи - это «вершки», да и их они не могут никак связать между собой.
В процессе социализации нас постоянно «подталкивают» к тому, чтобы мы давали разные обещания, брали на себя обязательства и т. п. В принципе, это нормальный и рутинный процесс, но это все нужно осознавать и осмысливать. А этого почти никогда не происходит.
Даже элементарное включение в процесс потребления, пользования кредитами, участие в том, участие в этом… - и система затягивает, ассимилирует всех.
Я когда-то также писал про когнитивный диссонанс и приспособление к социальному порядку, тут тоже самое. Полезно понимать разные «отельные ошибки», которые мы постоянно совершаем с помощью механизма самообмана и самооправдания, гораздо сложнее применить эти знания к теме нашего приспособления к социальному порядку, к социуму. Понятно, что гораздо легче раскладывать по полочкам психологию тех, кто попадает, например, в разные причудливые секты (пример Фкстингера), это все понятно...
И если понять суть социализации (ну, ладно, не буду совершать когнитивных ошибок - не суть, а одну из важнейших составляющих), то тогда становится еще более понятной почти невозможность социальных перемен (я уж не говорю о революциях), которые происходили бы «снизу», от масс «простых людей». Я не хочу сказать, что это совсем невозможно, но это… очень сложно и очень маловероятно. К сожалению.
Ну не могут менять социальную систему практически полностью программируемые ею элементы, которые к тому же не могут всего этого осознать. И даже противоречия, существующие в системе (и даже острые антагонизмы), также, к сожалению, втягиваются в сложные процессы по воспроизводству системы со всеми ее проблемами. Пока к революции они не подталкивают.
«Программирование», понятное дело, идет не от «элит» (капиталистических, политических, властных), последние в еще большей степени являются марионетками.
Безусловно, социальная психология никакую Америку не открывает. О процессе социализации и воспроизводстве социального порядка писали многие - марксисты, Бурдье, постструктуралисты, фрейдомарксисты… У Хомского, например, есть и книга и статьи с такими названиями - Согласие без согласия. Прибыль на людях. Производство согласия. Политическая экономия массмедиа.
При этом я очень далек от мысли, что «ничего не меняется» и «ничего нельзя изменить». Напротив, социум постоянно меняется, меняется экономика, социальное устройство, культура, отношения, психология - постоянно происходят очень сложные и взаимосвязанные изменения, только мы их в лучшем случае можем понять лишь фрагментарно, ну а если и немного получше, то это опять не помогает делу сознательных изменений. Как правило все происходит не так, как это кто-либо планирует. Остается надеется, что где-то на новом витке диалектической спирали произойдут системные изменения.
Но на данном этапе я не вижу путей и возможностей для настоящих революционных перемен.
Пока существующая социальная организация производит почти полную когнитивную слепоту, а точнее - полное растворение индивидов в наборе социальных иллюзий (фантазий), которые не только полностью
безопасны для системы (для капитализма в данном случае), но играют свою важную роль в процессе его постоянного воспроизводства.
Временами система разными способами инициирует некие возмущения в себе самой, а потом все недовольство, всю агрессию, весь негатив умело канализирует в «нужное» русло и все опять по кругу.
Я именно так и отношусь практически ко всем внешним протестам, когда люди начинают «выходить на улицу», «протестовать» и «бороться» с помощью плакатов, криков, пламенных речей, организации толпы, а также с переходом к физической агрессии и прочему. А уж когда «протесты» организуют либералы, это выглядит наиболее курьезно. И все это путь в никуда. Слепая игра на систему.
Но я вовсе не хочу сказать, что система делает из людей настоящих винтиков, полных идиотов и что-то в таком духе; ей «нужно» лишь слепая интеграция в нее и игра по ее правилам, для чего требуется вера в деньги, у успех, готовность постоянно конкурировать с другими, потреблять, везде мыслить как бухгалтер-счетовод и т. д.; а социальная система это просто неким образом сложившаяся система,функционирующая по определенным правилам, имманентным ей, а не что-то там монструозное и имеющее главной своей целью «подавлять» «несчастного индивида»)) Социум очень сложно развивается и в нем на самом деле появляется много интересного, что правда не играет ведущей роли, но это пока. Наша человеческая культура - это Космос! В котором мы можем найти очень много хорошего. Мы можем уже сейчас учиться лучше понимать друг друга и самих себя, лучше коммуницировать между собой, создавать более здоровые отношения, строить равенство вокруг себя, учиться думать творчески и критически, учиться мыслить мышление… Мы можем учиться кооперации, эмпатии, строить свою по модусу "быть", а не "иметь" (вспомним Фромма).
Напрямую нам никто не запрещает так жить. Надо просто перестать бездумно интернализировать все подряд и перестать слепо жить по чужим сценариям. Это все для начала нужно сделать.
Вернусь к книге Чалдини - подобная литература, на мой взгляд, скорее приносит больше вреда, чем пользы. Точнее, она сама является частью определенных тенденций в культуре. Инструментальное отношение к науке, мышление по принципу ad hoc. В конечно счете, здесь интерес к науке и процесс познания примитивизируется и также канализируется в нужное для системы русло. Не постоянный и сложный путь познания, а использование микроскопа для забивания гвоздей, которое приносит тебе прибыль и успех.
Хотя, безусловно, определенные полезные знания из подобной литературы выудить можно.
Пример обработки граждан в Калифорнии с помощью просьбы подписать правильную социальную петицию, чтобы потом они согласились на другое предложение - прекрасен))
«...СЛЕДУЕТ БЫТЬ ОЧЕНЬ ОСТОРОЖНЫМИ, СОГЛАШАЯСЬ ВЫПОЛНИТЬ НЕЗНАЧИТЕЛЬНЫЕ ПРОСЬБЫ. ПОДОБНОЕ СОГЛАСИЕ МОЖЕТ НЕ ТОЛЬКО ВЫНУДИТЬ
НАС УДОВЛЕТВОРИТЬ АНАЛОГИЧНЫЕ, НО ГОРАЗДО БОЛЕЕ СЕРЬЕЗНЫЕ ПРОСЬБЫ, НО И ЗАСТАВИТЬ ПОЙТИ НА РАЗНОГО РОДА КРУПНЫЕ УСТУПКИ, ЛИШЬ ОТДАЛЕННО СВЯЗАННЫЕ С ТОЙ НЕБОЛЬШОЙ ПРОСЬБОЙ, КОТОРУЮ МЫ УДОВЛЕТВОРИЛИ РАНЕЕ.
Именно этот, второй, вид влияния, таящийся в небольших обязательствах, пугает меня. Причем он пугает меня до такой степени, что я стараюсь не подписывать какие бы то ни было петиции, даже если я их поддерживаю.
Такое действие может оказать нежелательное влияние не только на мое будущее поведение, но и на мое представление о самом себе. А как только меняется представление человека о самом себе, это можно использовать в чужих интересах.
...Обратите внимание, что всех знатоков такой тактики интересовало одно: вы можете использовать незначительные обязательства, чтобы манипулировать представлением людей о самих себе, превращать граждан в «слуг общества»,потенциальных клиентов - в «постоянных покупателей»...».
Насчет того, как данное тобой обещание может изменить и твой образ себя, и твою жизнь - мне вспоминает фильма Шона Пенна «Обещание» с с неподражаемым Николсоном в главной роли. Очень яркий пример.
И как пример другого критического анализа
Маурицио Лаззарато (отрывок из статьи)
"Конституирование субъекта через коммуникацию и язык
Кто еще отважится в наши дни притязать на то, что он - подлинный хозяин своего гнева, когда столь многие берут на себя право говорить ему, что он чувствует, - еще бы, ведь они знают это лучше него?![1]
Роберт Музиль
Посредством операции социального подчинения капиталистическая система создает и распределяет роли и функции; она обеспечивает нас субъективностью и предписывает нам особый процесс индивидуации (через такие категории, как идентичность, пол, профессия, национальность и так далее). С одной стороны, подчинение принуждает нас к индивидуации; оно конституирует нас в качестве субъектов, обусловленных особыми требованиями власти. С другой стороны, оно прикрепляет каждого индивидуума к идентичности, каковая есть «известная величина», фиксированная и неизменная.
Каким образом телевидение порождает подчинение? Какую роль в этом процессе играют язык и коммуникация?
Функция субъекта в коммуникации и языке отнюдь не есть нечто естественное; ее надлежит построить и навязать. Согласно Делезу и Гваттари, субъект не является ни предпосылкой языка, ни причиной высказывания. Делез доказывает, что мы как субъекты не есть то, что производит высказывания в каждом из нас; высказывания производятся чем-то совершенно иным, «множественностями, массами и стаями, народами и племенами: всеми коллективными устройствами, которые находятся внутри нас, и для которых мы служим транспортным средством, не зная в точности, что это за устройства». Они-то и заставляют нас говорить, именно они - подлинные двигатели наших высказываний. Субъекта нет, есть лишь коллективные устройства, производящие высказывания. «Высказывание всегда коллективно, даже когда кажется, что его произносит уникальный, одинокий индивидуум, - например, художник».[2]
Из этих коллективных устройств, из множественности ролей, которые нас конституируют, и которым мы служим транспортным средством, телевизионная машина извлекает субъекта, понимающего и на самом деле ощущающего себя абсолютной и индивидуальной причиной и источником своих высказываний, слов и аффектов. Телевидение функционирует, используя небольшой набор установленных, кодифицированных высказываний, высказываний господствующей реальности; оно также использует серии заранее заготовленных способов выражения. После чего претендует на то, чтобы преобразовать эти высказывания и выражения в высказывания и выражения самих отдельных субъектов. Как это происходит?
Телевидению удается преподносить согласующиеся с господствующей реальностью капитализма высказывания так, словно бы те были высказываниями индивидуумов, посредством создания машины, которая интерпретирует их слова и их выражения; кроме того, оно приводит в действие машину субъективации, которая работает, порождая двойника субъекта. Телевидение поощряет вас говорить как субъекта высказывания (sujet d’énonciation), как если бы вы были причиной и источником утверждений. В то же время, в качестве субъекта высказываемого (sujet d’énoncé), через вас говорит сама эта машина коммуникации[iii]. Если у вас берут интервью на телевидении (будь то литературная передача, ток-шоу или даже реалити-шоу, где вы рассказываете о своем опыте), вас выставляют как субъекта высказывания («Вы, зритель, или вы, уважаемый гость, из которых и состоит телевидение»). Затем вас подчиняют машине интерпретации с несколькими составляющими. Прежде всего, над вами начинает доминировать недискурсивная машина, предназначенная интерпретировать, отбирать и стандартизировать - причем еще до того, как вы начали говорить.
Следуя за развитием языкознания от лингвистики к прагматике, телевидение вбирает в себя все элементы высказывания - как лингвистические, так и нелингвистические. Оно оперирует не только на основе нескольких заранее готовых, избитых высказываний, но и через отбор определенной лексики, определенной интонации, определенной скорости произнесения, определенного типа поведения. Оно использует определенный ритм, определенные жесты, определенную манеру одеваться, определенную цветовую схему, определенные декорации для беседы с вами, определенное обрамление образа и т.д. Стоит вам открыть рот, как вы становитесь объектом дискурсивной интерпретации журналиста, журналиста, который, при помощи эксперта или ученого, оценивает зазор, который еще может существовать между вашим высказыванием, вашей субъективацией, вашим смыслом и - господствующими высказываниями, субъективацией и смыслами.
В конце беседы вы уже - субъект высказываемый, эффект семиотики машины коммуникации, верящий, что является субъектом высказывания, ощущающий себя абсолютной, индивидуальной причиной и источником высказываний, тогда как в действительности вы - продукт машинной обработки, не более чем конечная точка процесса. Ваши слова вывернуты по линиям высказываний и способов выражения, которые вам навязаны и которых от вас ждут. Под складками вашей психической реальности залегает господствующая реальность. Сами о том не ведая, вы соскользнули к высказываниям и выражениям машины коммуникации. На телевидении всегда есть опасность оказаться пойманным в ловушку господствующих смыслов и субъективаций, вне зависимости от того, что вы говорите или делаете. Вы говорите, но при этом рискуете не сказать ничего, что по-настоящему для вас важно. Все устройства высказывания в наших демократических обществах - опросы, маркетинг, выборы, политическое и профсоюзное представительство и так далее - представляют собой более или менее сложные версии этого расщепления субъекта, в соответствии с которым субъект высказывания должен быть замещен субъектом высказываемым. В качестве голосующего, вас призывают выразить свои взгляды как субъекта высказывания, но одновременно вас озвучивают как субъекта высказываемого, ибо ваша свобода выражения сводится не более чем к выбору из предоставленных вам возможностей, заранее кодифицированных и стандартизированных. Выборы, как и опросы, маркетинг, политическое и профсоюзное представительство, подразумевают консенсус по вопросу, о котором с вами никто не советовался. Чем больше вы выражаете себя, говорите, чем больше вы взаимодействуете с машиной коммуникации, тем больше вы отказываетесь от того, что вы действительно хотели сказать, потому что коммуникационные механизмы отрывают вас от ваших собственных коллективных устройств высказывания и втягивают в другие коллективные устройства (в данном случае, телевидение).
Подчинение не является предметом идеологии. Оно не обязательно затрагивает знаки, языки или коммуникацию, потому что уже сама экономика является могущественной машиной субъективации. И сам капитализм можно определить не как «способ производства», но скорее как машину субъективации. Для Делеза и Гваттари капитал действует как гигантская «точка субъективации, конституирующая все живые существа в качестве субъектов; однако некоторые, “капиталисты”, суть субъекты высказывания <…>, тогда как другие, “пролетарии”, суть субъекты высказываемые, подчиненные техническим машинам».[3]
Превращение служащего, получающего оклад, в «человеческий капитал», в предпринимателя по отношению к самому себе, превращение, которому способствуют современные техники управления, представляет собой завершение процесса субъективации и эксплуатации, поскольку в этом случае один и тот же индивидуум расщепляется надвое. С одной стороны, индивидуум доводит процесс субъективации до его высшей точки, потому что в этой деятельности он/она задействует «материальные» и «когнитивные» ресурсы своего «я», тогда как с другой, он/она склоняется к идентификации, субъективации и эксплуатации, принимая во внимание, что он/она разом себе и господин, и раб, и капиталист, и пролетарий, и субъект высказывания, и субъект высказываемый".
Тактика «нога - в дверях», а также технологии формирования у нас различных обещаний и обязательств (под влиянием извне) и т. д. - все это надо знать, но надо бы еще уметь мыслить системно и комплексно. Иначе мы не будем видеть за деревьями лес.
Мое отношение к книгам Чалдини (а точнее к ТАКОЙ психологии и к ТАКОМУ ее использованию) - весьма скептическое. Мне были уже известны все те трюки и технологии, о которых пишет Чалдини, и возможно именно поэтому я как-то остро прочувствовал другое измерение самой манипулятивной жизненной стратегии (манипуляции как жизненного сценария). Здесь тоже я не совершил для себя никаких открытий, просто как-бы пробежал по относительно детализированному описанию тотальной манипуляции в социуме.
Да почти вся социализация построена на тотальном «влиянии», а, скорее, на "программировании».
То, что описывают подобные (поверхностные, а поэтому успешные в данной культуре) социальные психологи - это «вершки», да и их они не могут никак связать между собой.
В процессе социализации нас постоянно «подталкивают» к тому, чтобы мы давали разные обещания, брали на себя обязательства и т. п. В принципе, это нормальный и рутинный процесс, но это все нужно осознавать и осмысливать. А этого почти никогда не происходит.
Даже элементарное включение в процесс потребления, пользования кредитами, участие в том, участие в этом… - и система затягивает, ассимилирует всех.
Я когда-то также писал про когнитивный диссонанс и приспособление к социальному порядку, тут тоже самое. Полезно понимать разные «отельные ошибки», которые мы постоянно совершаем с помощью механизма самообмана и самооправдания, гораздо сложнее применить эти знания к теме нашего приспособления к социальному порядку, к социуму. Понятно, что гораздо легче раскладывать по полочкам психологию тех, кто попадает, например, в разные причудливые секты (пример Фкстингера), это все понятно...
И если понять суть социализации (ну, ладно, не буду совершать когнитивных ошибок - не суть, а одну из важнейших составляющих), то тогда становится еще более понятной почти невозможность социальных перемен (я уж не говорю о революциях), которые происходили бы «снизу», от масс «простых людей». Я не хочу сказать, что это совсем невозможно, но это… очень сложно и очень маловероятно. К сожалению.
Ну не могут менять социальную систему практически полностью программируемые ею элементы, которые к тому же не могут всего этого осознать. И даже противоречия, существующие в системе (и даже острые антагонизмы), также, к сожалению, втягиваются в сложные процессы по воспроизводству системы со всеми ее проблемами. Пока к революции они не подталкивают.
«Программирование», понятное дело, идет не от «элит» (капиталистических, политических, властных), последние в еще большей степени являются марионетками.
Безусловно, социальная психология никакую Америку не открывает. О процессе социализации и воспроизводстве социального порядка писали многие - марксисты, Бурдье, постструктуралисты, фрейдомарксисты… У Хомского, например, есть и книга и статьи с такими названиями - Согласие без согласия. Прибыль на людях. Производство согласия. Политическая экономия массмедиа.
При этом я очень далек от мысли, что «ничего не меняется» и «ничего нельзя изменить». Напротив, социум постоянно меняется, меняется экономика, социальное устройство, культура, отношения, психология - постоянно происходят очень сложные и взаимосвязанные изменения, только мы их в лучшем случае можем понять лишь фрагментарно, ну а если и немного получше, то это опять не помогает делу сознательных изменений. Как правило все происходит не так, как это кто-либо планирует. Остается надеется, что где-то на новом витке диалектической спирали произойдут системные изменения.
Но на данном этапе я не вижу путей и возможностей для настоящих революционных перемен.
Пока существующая социальная организация производит почти полную когнитивную слепоту, а точнее - полное растворение индивидов в наборе социальных иллюзий (фантазий), которые не только полностью
безопасны для системы (для капитализма в данном случае), но играют свою важную роль в процессе его постоянного воспроизводства.
Временами система разными способами инициирует некие возмущения в себе самой, а потом все недовольство, всю агрессию, весь негатив умело канализирует в «нужное» русло и все опять по кругу.
Я именно так и отношусь практически ко всем внешним протестам, когда люди начинают «выходить на улицу», «протестовать» и «бороться» с помощью плакатов, криков, пламенных речей, организации толпы, а также с переходом к физической агрессии и прочему. А уж когда «протесты» организуют либералы, это выглядит наиболее курьезно. И все это путь в никуда. Слепая игра на систему.
Но я вовсе не хочу сказать, что система делает из людей настоящих винтиков, полных идиотов и что-то в таком духе; ей «нужно» лишь слепая интеграция в нее и игра по ее правилам, для чего требуется вера в деньги, у успех, готовность постоянно конкурировать с другими, потреблять, везде мыслить как бухгалтер-счетовод и т. д.; а социальная система это просто неким образом сложившаяся система,функционирующая по определенным правилам, имманентным ей, а не что-то там монструозное и имеющее главной своей целью «подавлять» «несчастного индивида»)) Социум очень сложно развивается и в нем на самом деле появляется много интересного, что правда не играет ведущей роли, но это пока. Наша человеческая культура - это Космос! В котором мы можем найти очень много хорошего. Мы можем уже сейчас учиться лучше понимать друг друга и самих себя, лучше коммуницировать между собой, создавать более здоровые отношения, строить равенство вокруг себя, учиться думать творчески и критически, учиться мыслить мышление… Мы можем учиться кооперации, эмпатии, строить свою по модусу "быть", а не "иметь" (вспомним Фромма).
Напрямую нам никто не запрещает так жить. Надо просто перестать бездумно интернализировать все подряд и перестать слепо жить по чужим сценариям. Это все для начала нужно сделать.
Вернусь к книге Чалдини - подобная литература, на мой взгляд, скорее приносит больше вреда, чем пользы. Точнее, она сама является частью определенных тенденций в культуре. Инструментальное отношение к науке, мышление по принципу ad hoc. В конечно счете, здесь интерес к науке и процесс познания примитивизируется и также канализируется в нужное для системы русло. Не постоянный и сложный путь познания, а использование микроскопа для забивания гвоздей, которое приносит тебе прибыль и успех.
Хотя, безусловно, определенные полезные знания из подобной литературы выудить можно.
Пример обработки граждан в Калифорнии с помощью просьбы подписать правильную социальную петицию, чтобы потом они согласились на другое предложение - прекрасен))
«...СЛЕДУЕТ БЫТЬ ОЧЕНЬ ОСТОРОЖНЫМИ, СОГЛАШАЯСЬ ВЫПОЛНИТЬ НЕЗНАЧИТЕЛЬНЫЕ ПРОСЬБЫ. ПОДОБНОЕ СОГЛАСИЕ МОЖЕТ НЕ ТОЛЬКО ВЫНУДИТЬ
НАС УДОВЛЕТВОРИТЬ АНАЛОГИЧНЫЕ, НО ГОРАЗДО БОЛЕЕ СЕРЬЕЗНЫЕ ПРОСЬБЫ, НО И ЗАСТАВИТЬ ПОЙТИ НА РАЗНОГО РОДА КРУПНЫЕ УСТУПКИ, ЛИШЬ ОТДАЛЕННО СВЯЗАННЫЕ С ТОЙ НЕБОЛЬШОЙ ПРОСЬБОЙ, КОТОРУЮ МЫ УДОВЛЕТВОРИЛИ РАНЕЕ.
Именно этот, второй, вид влияния, таящийся в небольших обязательствах, пугает меня. Причем он пугает меня до такой степени, что я стараюсь не подписывать какие бы то ни было петиции, даже если я их поддерживаю.
Такое действие может оказать нежелательное влияние не только на мое будущее поведение, но и на мое представление о самом себе. А как только меняется представление человека о самом себе, это можно использовать в чужих интересах.
...Обратите внимание, что всех знатоков такой тактики интересовало одно: вы можете использовать незначительные обязательства, чтобы манипулировать представлением людей о самих себе, превращать граждан в «слуг общества»,потенциальных клиентов - в «постоянных покупателей»...».
Насчет того, как данное тобой обещание может изменить и твой образ себя, и твою жизнь - мне вспоминает фильма Шона Пенна «Обещание» с с неподражаемым Николсоном в главной роли. Очень яркий пример.
И как пример другого критического анализа
Маурицио Лаззарато (отрывок из статьи)
"Конституирование субъекта через коммуникацию и язык
Кто еще отважится в наши дни притязать на то, что он - подлинный хозяин своего гнева, когда столь многие берут на себя право говорить ему, что он чувствует, - еще бы, ведь они знают это лучше него?![1]
Роберт Музиль
Посредством операции социального подчинения капиталистическая система создает и распределяет роли и функции; она обеспечивает нас субъективностью и предписывает нам особый процесс индивидуации (через такие категории, как идентичность, пол, профессия, национальность и так далее). С одной стороны, подчинение принуждает нас к индивидуации; оно конституирует нас в качестве субъектов, обусловленных особыми требованиями власти. С другой стороны, оно прикрепляет каждого индивидуума к идентичности, каковая есть «известная величина», фиксированная и неизменная.
Каким образом телевидение порождает подчинение? Какую роль в этом процессе играют язык и коммуникация?
Функция субъекта в коммуникации и языке отнюдь не есть нечто естественное; ее надлежит построить и навязать. Согласно Делезу и Гваттари, субъект не является ни предпосылкой языка, ни причиной высказывания. Делез доказывает, что мы как субъекты не есть то, что производит высказывания в каждом из нас; высказывания производятся чем-то совершенно иным, «множественностями, массами и стаями, народами и племенами: всеми коллективными устройствами, которые находятся внутри нас, и для которых мы служим транспортным средством, не зная в точности, что это за устройства». Они-то и заставляют нас говорить, именно они - подлинные двигатели наших высказываний. Субъекта нет, есть лишь коллективные устройства, производящие высказывания. «Высказывание всегда коллективно, даже когда кажется, что его произносит уникальный, одинокий индивидуум, - например, художник».[2]
Из этих коллективных устройств, из множественности ролей, которые нас конституируют, и которым мы служим транспортным средством, телевизионная машина извлекает субъекта, понимающего и на самом деле ощущающего себя абсолютной и индивидуальной причиной и источником своих высказываний, слов и аффектов. Телевидение функционирует, используя небольшой набор установленных, кодифицированных высказываний, высказываний господствующей реальности; оно также использует серии заранее заготовленных способов выражения. После чего претендует на то, чтобы преобразовать эти высказывания и выражения в высказывания и выражения самих отдельных субъектов. Как это происходит?
Телевидению удается преподносить согласующиеся с господствующей реальностью капитализма высказывания так, словно бы те были высказываниями индивидуумов, посредством создания машины, которая интерпретирует их слова и их выражения; кроме того, оно приводит в действие машину субъективации, которая работает, порождая двойника субъекта. Телевидение поощряет вас говорить как субъекта высказывания (sujet d’énonciation), как если бы вы были причиной и источником утверждений. В то же время, в качестве субъекта высказываемого (sujet d’énoncé), через вас говорит сама эта машина коммуникации[iii]. Если у вас берут интервью на телевидении (будь то литературная передача, ток-шоу или даже реалити-шоу, где вы рассказываете о своем опыте), вас выставляют как субъекта высказывания («Вы, зритель, или вы, уважаемый гость, из которых и состоит телевидение»). Затем вас подчиняют машине интерпретации с несколькими составляющими. Прежде всего, над вами начинает доминировать недискурсивная машина, предназначенная интерпретировать, отбирать и стандартизировать - причем еще до того, как вы начали говорить.
Следуя за развитием языкознания от лингвистики к прагматике, телевидение вбирает в себя все элементы высказывания - как лингвистические, так и нелингвистические. Оно оперирует не только на основе нескольких заранее готовых, избитых высказываний, но и через отбор определенной лексики, определенной интонации, определенной скорости произнесения, определенного типа поведения. Оно использует определенный ритм, определенные жесты, определенную манеру одеваться, определенную цветовую схему, определенные декорации для беседы с вами, определенное обрамление образа и т.д. Стоит вам открыть рот, как вы становитесь объектом дискурсивной интерпретации журналиста, журналиста, который, при помощи эксперта или ученого, оценивает зазор, который еще может существовать между вашим высказыванием, вашей субъективацией, вашим смыслом и - господствующими высказываниями, субъективацией и смыслами.
В конце беседы вы уже - субъект высказываемый, эффект семиотики машины коммуникации, верящий, что является субъектом высказывания, ощущающий себя абсолютной, индивидуальной причиной и источником высказываний, тогда как в действительности вы - продукт машинной обработки, не более чем конечная точка процесса. Ваши слова вывернуты по линиям высказываний и способов выражения, которые вам навязаны и которых от вас ждут. Под складками вашей психической реальности залегает господствующая реальность. Сами о том не ведая, вы соскользнули к высказываниям и выражениям машины коммуникации. На телевидении всегда есть опасность оказаться пойманным в ловушку господствующих смыслов и субъективаций, вне зависимости от того, что вы говорите или делаете. Вы говорите, но при этом рискуете не сказать ничего, что по-настоящему для вас важно. Все устройства высказывания в наших демократических обществах - опросы, маркетинг, выборы, политическое и профсоюзное представительство и так далее - представляют собой более или менее сложные версии этого расщепления субъекта, в соответствии с которым субъект высказывания должен быть замещен субъектом высказываемым. В качестве голосующего, вас призывают выразить свои взгляды как субъекта высказывания, но одновременно вас озвучивают как субъекта высказываемого, ибо ваша свобода выражения сводится не более чем к выбору из предоставленных вам возможностей, заранее кодифицированных и стандартизированных. Выборы, как и опросы, маркетинг, политическое и профсоюзное представительство, подразумевают консенсус по вопросу, о котором с вами никто не советовался. Чем больше вы выражаете себя, говорите, чем больше вы взаимодействуете с машиной коммуникации, тем больше вы отказываетесь от того, что вы действительно хотели сказать, потому что коммуникационные механизмы отрывают вас от ваших собственных коллективных устройств высказывания и втягивают в другие коллективные устройства (в данном случае, телевидение).
Подчинение не является предметом идеологии. Оно не обязательно затрагивает знаки, языки или коммуникацию, потому что уже сама экономика является могущественной машиной субъективации. И сам капитализм можно определить не как «способ производства», но скорее как машину субъективации. Для Делеза и Гваттари капитал действует как гигантская «точка субъективации, конституирующая все живые существа в качестве субъектов; однако некоторые, “капиталисты”, суть субъекты высказывания <…>, тогда как другие, “пролетарии”, суть субъекты высказываемые, подчиненные техническим машинам».[3]
Превращение служащего, получающего оклад, в «человеческий капитал», в предпринимателя по отношению к самому себе, превращение, которому способствуют современные техники управления, представляет собой завершение процесса субъективации и эксплуатации, поскольку в этом случае один и тот же индивидуум расщепляется надвое. С одной стороны, индивидуум доводит процесс субъективации до его высшей точки, потому что в этой деятельности он/она задействует «материальные» и «когнитивные» ресурсы своего «я», тогда как с другой, он/она склоняется к идентификации, субъективации и эксплуатации, принимая во внимание, что он/она разом себе и господин, и раб, и капиталист, и пролетарий, и субъект высказывания, и субъект высказываемый".