Жижек о прагматических противоречиях (или парадоксах?)
Отрывок из новой книги Жижека "Год невозможного. Искусство мечтать опасно" является хорошим и актуальным пополнением к "коллекции" примеров парадоксальной коммуникации, которую можно найти у Вацлавика, Бивина и Джексона в "Прагматике человеческой коммуникации". Мне, к сожалению, неизвестно насколько хорошо Жижек знаком с этим направлением. Возможно, не очень хорошо. Тот пример, который он приводит, скорее можно отнести к парадоксальным коммуникациям. Использование теории логических типов (начало чему положил Бейтсон) помогло бы тут прояснить шизофренизирующий и запутывающий эффект подобных высказываний.
Посыл - "для существования свободы требуются соблюдение условий, которые ее ограничивают" - требует именно такого разбора. С тем, что пишет Жижек я согласен, но этого недостаточно.
Полагаю, что можно так: возникает семантический парадокс, связанный с двумя различными смыслами "свободы". С одной стороны, "свобода" используется для обозначения всех действий (как имя класса; то есть метаязык), а в другом случае - как объект языка ("освободительное насилие" полиции). Создаются несостоятельные контексты. Хотя я не уверен, что даю корректные интерпретации.
Вообще, "проблему" свободы крайне интересно рассмотреть в русле этого подхода; так как шизофренизации вокруг этого понятия - сколько угодно. Комментарии уважаемых специалистов были бы весьма интересны.
"Вспомните поразительный случай в Турции, когда
в 2011 году министр внутренних дел Идрис Наим Сахин про
изнес речь, достойную честертоновского «полицейского-фи
лософа». Он заявил, что турецкая полиция бросает в тюрьму
без каких-либо обвинений и суда тысячи членов Партии мира
и демократии, чтобы они убедились в том, что действительно
были свободны до ареста. Короче, их посадили с целью разъ
яснить, что они допускают прагматическое противоречие, ут
верждая, (1) что в Турции нет свободы и что (2) их посадили в
тюрьму (то есть лишили свободы) незаконно. Вот речь Сахина:
«Свобода. .. О какой свободе вы говорите? Если так, не жалуй
тесь, когда оказались в тюрьме. Если снаружи нет свободы, то
теперь какая вам разница? А если вы все-таки жалуетесь, то
значит снаружи свобода есть. Есть даже свобода говорить "я
хочу разделения этой страны, свободы и автономии недоста
точно, я хочу бунтовать" или что-нибудь еще в таком роде. Вы
это не можете отрицать. Единственное, на что у вас нет свобо
ды - это говорить о существующих свободах, реальность ко
торых вы отрицаете. Вы отказываетесь признать их. У вас нет
свободы говорить о существовании свободы, в которой вы жи
вете, потому что вы давно уже заложили ваши головы, сердца,
ваши мысли. Вы не свободны говорить это. У вас нет свободы
сказать, что существующие свободы, которыми вы в полной
мере пользуетесь, существуют. Нанося удар по вам, а также по
тем, кто заставляет вас говорить, мы пытаемся сделать вас сво
бодными, так же как и вашу организацию, сепаратистов и тех,
кто с ними связан. Это то, что мы делаем. Это очень глубокая,
очень тонкая работа».
Сама вздорность этого рассуждения указывает нам на
«безумные» основания законного порядка власти. Первая по-
сылка, на которой оно основывается, очень проста: если вы
утверждаете, что в нашем обществе нет свободы, то не про
тестуйте, когда вас свободы лишают, так как нельзя лишиться
того, чего у вас не было. Интересней вторая посылка: посколь
ку существующий порядок - порядок свободы, те, кто восста
ет против него, в действительности порабощены, неспособны
принять свою свободу - они лишают себя основополагающей
свободы принять социальное пространство свободы. Таким об
разом, когда полиция вас арестовывает и «бьет» по вам, в дей
ствительности она вас освобождает, освобождает от самосто
ятельно на себя наложенного рабства. Арест подозрительных
бунтарей и их пытки становятся, таким образом, «очень глубо
кой, очень тонкой работой», обладающей метафизическим до-
стоинством. .. Хотя эта линия рассуждений может показаться
основанной на довольно примитивном софизме, тем не менее
она содержит зерно истины: действительно нет свободы вне
социального порядка, который, ограничивая свободу, обеспе
чивает ее пространство. Но это же зерно истины - наилучший
контраргумент: именно потому, что институциональное огра
ничение нашей свободы есть сама форма нашей свободы, име
ет значение, каким образом это ограничение организовано,
каковы конкретные формы этого ограничения. Уловка власть
имущих, которую иллюстрирует турецкий полицейский-фило
соф, заключается в том, чтобы представить свою форму этого
ограничения в качестве формы свободы как таковой, так что
всякая борьба против них будет борьбой против общества как
такового."
Посыл - "для существования свободы требуются соблюдение условий, которые ее ограничивают" - требует именно такого разбора. С тем, что пишет Жижек я согласен, но этого недостаточно.
Полагаю, что можно так: возникает семантический парадокс, связанный с двумя различными смыслами "свободы". С одной стороны, "свобода" используется для обозначения всех действий (как имя класса; то есть метаязык), а в другом случае - как объект языка ("освободительное насилие" полиции). Создаются несостоятельные контексты. Хотя я не уверен, что даю корректные интерпретации.
Вообще, "проблему" свободы крайне интересно рассмотреть в русле этого подхода; так как шизофренизации вокруг этого понятия - сколько угодно. Комментарии уважаемых специалистов были бы весьма интересны.
"Вспомните поразительный случай в Турции, когда
в 2011 году министр внутренних дел Идрис Наим Сахин про
изнес речь, достойную честертоновского «полицейского-фи
лософа». Он заявил, что турецкая полиция бросает в тюрьму
без каких-либо обвинений и суда тысячи членов Партии мира
и демократии, чтобы они убедились в том, что действительно
были свободны до ареста. Короче, их посадили с целью разъ
яснить, что они допускают прагматическое противоречие, ут
верждая, (1) что в Турции нет свободы и что (2) их посадили в
тюрьму (то есть лишили свободы) незаконно. Вот речь Сахина:
«Свобода. .. О какой свободе вы говорите? Если так, не жалуй
тесь, когда оказались в тюрьме. Если снаружи нет свободы, то
теперь какая вам разница? А если вы все-таки жалуетесь, то
значит снаружи свобода есть. Есть даже свобода говорить "я
хочу разделения этой страны, свободы и автономии недоста
точно, я хочу бунтовать" или что-нибудь еще в таком роде. Вы
это не можете отрицать. Единственное, на что у вас нет свобо
ды - это говорить о существующих свободах, реальность ко
торых вы отрицаете. Вы отказываетесь признать их. У вас нет
свободы говорить о существовании свободы, в которой вы жи
вете, потому что вы давно уже заложили ваши головы, сердца,
ваши мысли. Вы не свободны говорить это. У вас нет свободы
сказать, что существующие свободы, которыми вы в полной
мере пользуетесь, существуют. Нанося удар по вам, а также по
тем, кто заставляет вас говорить, мы пытаемся сделать вас сво
бодными, так же как и вашу организацию, сепаратистов и тех,
кто с ними связан. Это то, что мы делаем. Это очень глубокая,
очень тонкая работа».
Сама вздорность этого рассуждения указывает нам на
«безумные» основания законного порядка власти. Первая по-
сылка, на которой оно основывается, очень проста: если вы
утверждаете, что в нашем обществе нет свободы, то не про
тестуйте, когда вас свободы лишают, так как нельзя лишиться
того, чего у вас не было. Интересней вторая посылка: посколь
ку существующий порядок - порядок свободы, те, кто восста
ет против него, в действительности порабощены, неспособны
принять свою свободу - они лишают себя основополагающей
свободы принять социальное пространство свободы. Таким об
разом, когда полиция вас арестовывает и «бьет» по вам, в дей
ствительности она вас освобождает, освобождает от самосто
ятельно на себя наложенного рабства. Арест подозрительных
бунтарей и их пытки становятся, таким образом, «очень глубо
кой, очень тонкой работой», обладающей метафизическим до-
стоинством. .. Хотя эта линия рассуждений может показаться
основанной на довольно примитивном софизме, тем не менее
она содержит зерно истины: действительно нет свободы вне
социального порядка, который, ограничивая свободу, обеспе
чивает ее пространство. Но это же зерно истины - наилучший
контраргумент: именно потому, что институциональное огра
ничение нашей свободы есть сама форма нашей свободы, име
ет значение, каким образом это ограничение организовано,
каковы конкретные формы этого ограничения. Уловка власть
имущих, которую иллюстрирует турецкий полицейский-фило
соф, заключается в том, чтобы представить свою форму этого
ограничения в качестве формы свободы как таковой, так что
всякая борьба против них будет борьбой против общества как
такового."