Большая чистка
Какая же книга нужна человеку для того, чтобы купить и хранить десятилетиями? Мой опыт (а может быть и цинизм) подсказал - та книга, к которой время от времени возвращаешься. Та книга, которую второй раз прочтёшь и поймешь её совсем не так, как в раз первый. Именно такая книга, на мой взгляд, и достойна ”бумаги”. Всему остальному я желаю благополучно существовать лишь в электронном виде.
Да, это нужно когда-то сделать - раньше или позже, но просто необходимо. Нужно раз и навсегда очистить эти батальоны книг, выстренные от стены к стене в два ряда. Задумать чистку, вроде знаменитой чистки Парижа от зловонной грязи, по случаю которой, даже медаль выбили, - это половина дела. Гораздо трудней расстаться с книгами, пусть и ненужными, но вжившимися в дом, ставшими как бы неотъемлемой частью всей нашей семьи. Книгами, корешки которых знакомы с раннего детства… Какая же книга хорошая? Какую книгу оставить, а какую отдать или выкинуть?
Давно известно, что квартиры не резиновые. Книжные шкафы тоже не резиновые. У меня не квартира, а настоящий дом, но он, хоть и большой, но тоже не резиновый - не научились ещё люди строить резиновые, саморастягивающиеся и самосжимающиеся от наличия или отсутствия имущества, дома.
В нашей семье книги собирались более столетия. Сказать, что собирались они по какой-либо определённой системе, нельзя. Во-первых, три войны, включая гражданскую, во-вторых, при книжном „дефиците” проклятой памяти советского времени, приобреталось всё, что имело приличные отзывы читателей. Это сейчас без труда можно приобрести любую книгу - были бы деньги. Раньше, книги не столько покупались, сколько менялись - в самом конце городского рынка существовал небольшой рыночек, на котором подвизались местные акулы книжного бизнеса. Всё „хорошее” приобреталось, менялось и продавалось именно там…
Таким образом, библиотека у меня большая, и перечислять каждую книгу и каждого писателя я не стану - никакого читательского терпения не хватит, чтобы прочитать огромную статью, которая получилась бы вследствие подробного описательства. Разумеется, всё написанное мною - не призыв и не руководство к действию. Каждый обладатель книги должен решать лично для себя, что ему по душе, а что нет. Что оставить, а что выкинуть.
Наиболее старые из сохранившихся - „Большая энциклопедия” в десяти томах, 1903 года выпуска, отпечатанная в петребургским товариществом «Просвещение” - данные книги перечитываются и по сей день. Помимо того, служат образцом что такое настоящая бумага, настоящая вёрстка, и настоящий качество печати, настоящие иллюстрации, настоящий переплёт… Не рассматривался мною вопрос и об избавлении от книг, которые относятся к жанру описательств и путешествий - это всегда нужно. Техническая и справочная литература - тоже. О подобных книгах речь в данной заметке не пойдёт. Речь пойдёт лишь о „художке”.
Итак, набравшись решимости, просмотрев заставленные книгами полки, приступаем...
„Война и мир” Лева Толстого остаётся на полке. Оставляется рядом и его „Анна Каренина”- но не потому, что когда-либо захочется читать «мысль семейную”, а потому, что книга сама по себе шикарная - с красочными иллюстрациями, и в превосходном переплёте. Оставляется на полке и тонюсенькая, детской серии книжка „Кавказский пленник”. „Воскресенье”, „Детство. Отрочество, Юность” - без всякой жалости выбрасываются в мешок.
Тургенев… „Дворянское гнездо”, ”Отцы и дети” следуют в корзину безоговорочно, а вот ”Записки охотника” оставляются на полке без всяких возражений. О том, что трёхтомник Александра Сергеича Пушкина оставлен на полке, да ещё в самом почётном месте, думаю, говорить нет необходимости. Иное дело - лермонтовский двухтомник - слишком много стихов, написанных исключительно из желания виршевать... Лермонтова я никогда не любил - даже, несмотря на то, что его язык современен, в отличие от пушкинского… Лажечникова с его ”Новиком” выбрасываем.
Пятитомное собрание сочинений Н. В. Гоголя оставляются на полке - у нашего писателя все произведения оконченные и неоконченные) вполне читаемы. Остаются на полке Чехов и Островский. Так же остаётся и четырёхтомник Аркадия Гайдара - не знаю, много ли есть лучшего для детей? „Тихий Дон” Шолохова в корзину не летит, а ложится в отдельную сумку - отдам кому-нибудь. Может, и круто я поступил с „Тихий Дон”, да смутило выписывание Шлоховым целых обзацев из Деникинских воспоминаний - нехорошо... Туда же (в сумку) и его ”Поднятая цэлина” и прочие повести и рассказы.
Из Александра Грина оставляется только ”Алые паруса”. Без особого сожаления выбрасываем в корзину трёхтомник Константина Симонова. Маяковский и Есенин остаются на полке. Булгаков… Михаил Булгаков... „Мастер и Маргарита” несмотря на все мои протесты решено оставить. Отыгрываюсь на остальном, и ”Белая гвардия” покидает полку.
Произведения Достоевского оставляют тяжкое впечатление - не раз я ловил себя на мысли, что всё, написанное им, надо бы перебрать, повыбрасывать совершенно ненужные главы и бессмысленные уходы от основной черты повествования, сократить вполовину, распечатать, переплести, обтянуть обложкой, но время… проклятое быстротекущее время - оставляем Достоевского в запаснике…
Всеволод Грашин - почти земляк, и его томик должен бы остаться на полке, но стало неудобно перед самим собой - книги другого земляка - Павла Горбатова, выбросили без обсуждения… Гаршин всё-таки лучше Горбатова, если такое сравнение допустимо для малоувлекательных произведений, но раз решено очистить книжные шкафы от ненужного, то крепим сердца и напрягаем руку - книга Гаршина отправляется вслед за книгами Горбатова. Думаем, нужны ли в нашей домашней библиотеке книги Данилевского о предреформенной жизни селян, вроде „Беглые в Новороссии”, и пореформенной жизни селян, вроде Эртэлевской „Записки степняка”? Нужны ли вполне читаемые и познавательные книги, вроде книги Гарина-Михайловского?.. Всё это укладываем в сумку, где покоятся книги, предназначенные в дар городской библиотеке - дома они не нужны, а вот читателю, любопытствующему теми временами, пригодятся.
Историческая литература - все творения Павла Загребельного сразу отправляются в корзину, а вот Василий Ян... мой хороший знакомый общался с одним учёным монголом по своим научным делам и как-то дал почитать тому известную трилогию. Монгол был возмущён неграмотностюь писателя совершенно не знакомого с жизнью и бытом монголов их повадками и мировозрением. Он испещрил поля книг сотнями своих замечаний... Предлагаю все три книги выбросить, но протестуют дети... скрепя сердце, оставляю с условием, что хранится будут не в домашней библиотеке, а в малых библиотечках, то есть на полках в детских комнатах - вам надо, вот там и читайте!
Зарубежная литература - первое, что бросается в глаза, это - нахально занявший аж четверть полки большого книжного стеллажа серый восьмитомник Генриха Манна. Пятый и седьмой том оставляется на полке („Молодые и зрелые годы короля Генриха Четвёртого” - всё же получше чем у Дюма), остальные тома безжалостно выбрасываются в корзину - не думаю, что когда-либо возникнет желание перечитывать „Учитель Гнус” и тому подобное, а так же письма плодовитого на строку писателя, в которых он всячески клеймит фашизм, словно нет иных тем на свете... Полное собрание сочинений П. Мэримэ в шести томах оставляется в полном составе - даже переписку, коя размещена в шестом томе читать любопытно.
Дюма... Всякого рода „Асканьо”, „Сорок пять” и „Виконт де Бражелон” летят в корзину без промедления; на полке - только ”Три мушкетёра” и ”Граф Монтэ-Кристо”. В полном составе в корзину отправляются: Эмиль Золя, Онорэ Бальзак, Мопассан и им подобные. По произведениям Жорж Санд идёт горячий спор с женской половиной семьи... в конце концов оставляется ”Индиана” и «Мопра”; всё остальное, как то: «Грех господина Антуана”, «Орас” и ешё полудюжина названий, отправляется в сумку для подарков знакомым. Книги Фенимора Купера невозможно читать и потому они разделяют участь жоржсандовских.
Некоторое время обсуждаем Леона Фейхвагнера. Его нудный „Гойя” низвергается в корзину подобно фашистской свастике, сбиваемой с фронтонов домов, что можно увидеть в старой кинохронике. „Лже-Нерон” неплох и вполне достоин пощады, но, к сожалению, он в одном томике с „Испанская баллада”, которую я на дух не переношу. Обсуждаем даже национальность писателя, перемываем ему все косточки и голосованием решаем, как быть. С перевесом в один голос, книга остаётся.
„Проклятые короли” Мориса Дрюона решаем не выбрасывать, а подарить - может, кому и любопытно будет читать эти малосвязанный меж собой художественный пересказ исторических событий. Двухтомник Э.Войнич решаем временно оставить - множество выброшенных книг уже начинает пугать и меня самого... К томику же Билли Шекспира никто даже не прикасается, и он остаётся стоять там, где и стоял - на полке.
Из „малых” писателей - очень долго решали, как быть с „Виргинцами” Теккерея. Первый том читаемый, второй - совершенно нечитаемый. Решение принимаем соломоново - оставляем только первый том. Что делать с Хэмигнуэйэм? В молодости я был в восторге от „Старик и море”, но, сколько потом не пробовал прочесть эту тощую книгу. Приведшую некогда в восторг раздавателей Нобелевской премии, заново,- ничего кроме скуки она на меня не навеяла...
Из современных - бережно возвращаем на полку книгу с двумя небольшими романами Гурама Панджикидзэ. И не только в знак солидарности с народом Грузии, но ещё из уважения к мастерству писателя. В корзину летит всякая заумь вроде Оруэлловских писаний. Оставлено несколько неплохих, в основном английских, лёгких на слог и понимание смыла дэтэктивов.
Из воспоминаний - оставляем книгу Грабина „Оружие победы”. Оставляем по той же причине, что оставили Г. Панджиникидзэ - из за редкого умения писателя писать о технических, совершенно „неписательских” вещах, живо и увлекательно. По этой же причине оставляем и „Мои воспоминания” академика Крылова. ”Тетради из полевой сумки” Ковалевского тоже остаются на полке (не только потому, что вместе с отцом воевал, а потому, что о войне правду написал - не высосанную из пальца, не художественную какую, а настоящую). Оставляем хвастливые воспоминания Екатерины Дашковой и Феодора Шаляпина - всё-таки известные люди... Оставляем книгу Гровса - руководителя американского проэкта по созданию атомной бомбы, и ещё ряд книг, принадлежащих перу известных личностей.
Теперь о самом сладком - о, так называемой „вэлыкойи украйинськои литэратури”. Котляревский с его перлами: „получыш нечичфырфык” и „Гэй, Наталко, нэ дрочыся!” выбрасывается прочь. Говорят, что ”Вергилева Энэида” самому Бонапарту была преподнесена в качестве подарка, - не знаю, правда ли?.. в конце концов, у Бонопарта свой вкус, а у меня свой. Следующим рассматривается „Кобзар” Т. Шэвчэнка... спрашиваю у детей: оставлять или нет? Отвечает дочка: „То не вирши, а бред якой-то”. Единогласно решено выбросить, но вышла заминка - отправлять „бред” в корзину с Дюма, Бальзаками и Мопассанами - это слишком жестоко даже для отвергнутых нами книг... Дарить кому-либо - означает оказать неуважение человеку... Отнести в библиотеку городскую - означает оказаться пособником мовнюков... в итоге нашли ему место - „Кобзар” отправился в мусорник.
Детскую книжку „Ростэ хлопья мов кущ малыны” Дмитрия Павлычко оставляется на полке, не смотря на присутствие мовизмов, уродующих добрую украинскую речь - прекрасные иллюстрации, прекрасный слог, проникновенность до глубины души,- настоящий поэт!
Не один - несколько дней ушло на перебор книжек, но следствием такого, в чём-то безжалостного подхода, явилось освобождение места от макулатуры. Всё же свершённое навело на мысль, какая же книга нужна человеку для того, чтобы купить и хранить десятилетиями? Мой опыт (а может быть и цинизм) подсказал - та книга, к которой время от времени возвращаешься. Та книга, которую второй раз прочтёшь и поймешь её совсем не так, как в раз первый. Именно такая книга, на мой взгляд, и достойна „бумаги”. Всему остальному я желаю благополучно существовать лишь в электронном виде.
Да, это нужно когда-то сделать - раньше или позже, но просто необходимо. Нужно раз и навсегда очистить эти батальоны книг, выстренные от стены к стене в два ряда. Задумать чистку, вроде знаменитой чистки Парижа от зловонной грязи, по случаю которой, даже медаль выбили, - это половина дела. Гораздо трудней расстаться с книгами, пусть и ненужными, но вжившимися в дом, ставшими как бы неотъемлемой частью всей нашей семьи. Книгами, корешки которых знакомы с раннего детства… Какая же книга хорошая? Какую книгу оставить, а какую отдать или выкинуть?
Давно известно, что квартиры не резиновые. Книжные шкафы тоже не резиновые. У меня не квартира, а настоящий дом, но он, хоть и большой, но тоже не резиновый - не научились ещё люди строить резиновые, саморастягивающиеся и самосжимающиеся от наличия или отсутствия имущества, дома.
В нашей семье книги собирались более столетия. Сказать, что собирались они по какой-либо определённой системе, нельзя. Во-первых, три войны, включая гражданскую, во-вторых, при книжном „дефиците” проклятой памяти советского времени, приобреталось всё, что имело приличные отзывы читателей. Это сейчас без труда можно приобрести любую книгу - были бы деньги. Раньше, книги не столько покупались, сколько менялись - в самом конце городского рынка существовал небольшой рыночек, на котором подвизались местные акулы книжного бизнеса. Всё „хорошее” приобреталось, менялось и продавалось именно там…
Таким образом, библиотека у меня большая, и перечислять каждую книгу и каждого писателя я не стану - никакого читательского терпения не хватит, чтобы прочитать огромную статью, которая получилась бы вследствие подробного описательства. Разумеется, всё написанное мною - не призыв и не руководство к действию. Каждый обладатель книги должен решать лично для себя, что ему по душе, а что нет. Что оставить, а что выкинуть.
Наиболее старые из сохранившихся - „Большая энциклопедия” в десяти томах, 1903 года выпуска, отпечатанная в петребургским товариществом «Просвещение” - данные книги перечитываются и по сей день. Помимо того, служат образцом что такое настоящая бумага, настоящая вёрстка, и настоящий качество печати, настоящие иллюстрации, настоящий переплёт… Не рассматривался мною вопрос и об избавлении от книг, которые относятся к жанру описательств и путешествий - это всегда нужно. Техническая и справочная литература - тоже. О подобных книгах речь в данной заметке не пойдёт. Речь пойдёт лишь о „художке”.
Итак, набравшись решимости, просмотрев заставленные книгами полки, приступаем...
„Война и мир” Лева Толстого остаётся на полке. Оставляется рядом и его „Анна Каренина”- но не потому, что когда-либо захочется читать «мысль семейную”, а потому, что книга сама по себе шикарная - с красочными иллюстрациями, и в превосходном переплёте. Оставляется на полке и тонюсенькая, детской серии книжка „Кавказский пленник”. „Воскресенье”, „Детство. Отрочество, Юность” - без всякой жалости выбрасываются в мешок.
Тургенев… „Дворянское гнездо”, ”Отцы и дети” следуют в корзину безоговорочно, а вот ”Записки охотника” оставляются на полке без всяких возражений. О том, что трёхтомник Александра Сергеича Пушкина оставлен на полке, да ещё в самом почётном месте, думаю, говорить нет необходимости. Иное дело - лермонтовский двухтомник - слишком много стихов, написанных исключительно из желания виршевать... Лермонтова я никогда не любил - даже, несмотря на то, что его язык современен, в отличие от пушкинского… Лажечникова с его ”Новиком” выбрасываем.
Пятитомное собрание сочинений Н. В. Гоголя оставляются на полке - у нашего писателя все произведения оконченные и неоконченные) вполне читаемы. Остаются на полке Чехов и Островский. Так же остаётся и четырёхтомник Аркадия Гайдара - не знаю, много ли есть лучшего для детей? „Тихий Дон” Шолохова в корзину не летит, а ложится в отдельную сумку - отдам кому-нибудь. Может, и круто я поступил с „Тихий Дон”, да смутило выписывание Шлоховым целых обзацев из Деникинских воспоминаний - нехорошо... Туда же (в сумку) и его ”Поднятая цэлина” и прочие повести и рассказы.
Из Александра Грина оставляется только ”Алые паруса”. Без особого сожаления выбрасываем в корзину трёхтомник Константина Симонова. Маяковский и Есенин остаются на полке. Булгаков… Михаил Булгаков... „Мастер и Маргарита” несмотря на все мои протесты решено оставить. Отыгрываюсь на остальном, и ”Белая гвардия” покидает полку.
Произведения Достоевского оставляют тяжкое впечатление - не раз я ловил себя на мысли, что всё, написанное им, надо бы перебрать, повыбрасывать совершенно ненужные главы и бессмысленные уходы от основной черты повествования, сократить вполовину, распечатать, переплести, обтянуть обложкой, но время… проклятое быстротекущее время - оставляем Достоевского в запаснике…
Всеволод Грашин - почти земляк, и его томик должен бы остаться на полке, но стало неудобно перед самим собой - книги другого земляка - Павла Горбатова, выбросили без обсуждения… Гаршин всё-таки лучше Горбатова, если такое сравнение допустимо для малоувлекательных произведений, но раз решено очистить книжные шкафы от ненужного, то крепим сердца и напрягаем руку - книга Гаршина отправляется вслед за книгами Горбатова. Думаем, нужны ли в нашей домашней библиотеке книги Данилевского о предреформенной жизни селян, вроде „Беглые в Новороссии”, и пореформенной жизни селян, вроде Эртэлевской „Записки степняка”? Нужны ли вполне читаемые и познавательные книги, вроде книги Гарина-Михайловского?.. Всё это укладываем в сумку, где покоятся книги, предназначенные в дар городской библиотеке - дома они не нужны, а вот читателю, любопытствующему теми временами, пригодятся.
Историческая литература - все творения Павла Загребельного сразу отправляются в корзину, а вот Василий Ян... мой хороший знакомый общался с одним учёным монголом по своим научным делам и как-то дал почитать тому известную трилогию. Монгол был возмущён неграмотностюь писателя совершенно не знакомого с жизнью и бытом монголов их повадками и мировозрением. Он испещрил поля книг сотнями своих замечаний... Предлагаю все три книги выбросить, но протестуют дети... скрепя сердце, оставляю с условием, что хранится будут не в домашней библиотеке, а в малых библиотечках, то есть на полках в детских комнатах - вам надо, вот там и читайте!
Зарубежная литература - первое, что бросается в глаза, это - нахально занявший аж четверть полки большого книжного стеллажа серый восьмитомник Генриха Манна. Пятый и седьмой том оставляется на полке („Молодые и зрелые годы короля Генриха Четвёртого” - всё же получше чем у Дюма), остальные тома безжалостно выбрасываются в корзину - не думаю, что когда-либо возникнет желание перечитывать „Учитель Гнус” и тому подобное, а так же письма плодовитого на строку писателя, в которых он всячески клеймит фашизм, словно нет иных тем на свете... Полное собрание сочинений П. Мэримэ в шести томах оставляется в полном составе - даже переписку, коя размещена в шестом томе читать любопытно.
Дюма... Всякого рода „Асканьо”, „Сорок пять” и „Виконт де Бражелон” летят в корзину без промедления; на полке - только ”Три мушкетёра” и ”Граф Монтэ-Кристо”. В полном составе в корзину отправляются: Эмиль Золя, Онорэ Бальзак, Мопассан и им подобные. По произведениям Жорж Санд идёт горячий спор с женской половиной семьи... в конце концов оставляется ”Индиана” и «Мопра”; всё остальное, как то: «Грех господина Антуана”, «Орас” и ешё полудюжина названий, отправляется в сумку для подарков знакомым. Книги Фенимора Купера невозможно читать и потому они разделяют участь жоржсандовских.
Некоторое время обсуждаем Леона Фейхвагнера. Его нудный „Гойя” низвергается в корзину подобно фашистской свастике, сбиваемой с фронтонов домов, что можно увидеть в старой кинохронике. „Лже-Нерон” неплох и вполне достоин пощады, но, к сожалению, он в одном томике с „Испанская баллада”, которую я на дух не переношу. Обсуждаем даже национальность писателя, перемываем ему все косточки и голосованием решаем, как быть. С перевесом в один голос, книга остаётся.
„Проклятые короли” Мориса Дрюона решаем не выбрасывать, а подарить - может, кому и любопытно будет читать эти малосвязанный меж собой художественный пересказ исторических событий. Двухтомник Э.Войнич решаем временно оставить - множество выброшенных книг уже начинает пугать и меня самого... К томику же Билли Шекспира никто даже не прикасается, и он остаётся стоять там, где и стоял - на полке.
Из „малых” писателей - очень долго решали, как быть с „Виргинцами” Теккерея. Первый том читаемый, второй - совершенно нечитаемый. Решение принимаем соломоново - оставляем только первый том. Что делать с Хэмигнуэйэм? В молодости я был в восторге от „Старик и море”, но, сколько потом не пробовал прочесть эту тощую книгу. Приведшую некогда в восторг раздавателей Нобелевской премии, заново,- ничего кроме скуки она на меня не навеяла...
Из современных - бережно возвращаем на полку книгу с двумя небольшими романами Гурама Панджикидзэ. И не только в знак солидарности с народом Грузии, но ещё из уважения к мастерству писателя. В корзину летит всякая заумь вроде Оруэлловских писаний. Оставлено несколько неплохих, в основном английских, лёгких на слог и понимание смыла дэтэктивов.
Из воспоминаний - оставляем книгу Грабина „Оружие победы”. Оставляем по той же причине, что оставили Г. Панджиникидзэ - из за редкого умения писателя писать о технических, совершенно „неписательских” вещах, живо и увлекательно. По этой же причине оставляем и „Мои воспоминания” академика Крылова. ”Тетради из полевой сумки” Ковалевского тоже остаются на полке (не только потому, что вместе с отцом воевал, а потому, что о войне правду написал - не высосанную из пальца, не художественную какую, а настоящую). Оставляем хвастливые воспоминания Екатерины Дашковой и Феодора Шаляпина - всё-таки известные люди... Оставляем книгу Гровса - руководителя американского проэкта по созданию атомной бомбы, и ещё ряд книг, принадлежащих перу известных личностей.
Теперь о самом сладком - о, так называемой „вэлыкойи украйинськои литэратури”. Котляревский с его перлами: „получыш нечичфырфык” и „Гэй, Наталко, нэ дрочыся!” выбрасывается прочь. Говорят, что ”Вергилева Энэида” самому Бонапарту была преподнесена в качестве подарка, - не знаю, правда ли?.. в конце концов, у Бонопарта свой вкус, а у меня свой. Следующим рассматривается „Кобзар” Т. Шэвчэнка... спрашиваю у детей: оставлять или нет? Отвечает дочка: „То не вирши, а бред якой-то”. Единогласно решено выбросить, но вышла заминка - отправлять „бред” в корзину с Дюма, Бальзаками и Мопассанами - это слишком жестоко даже для отвергнутых нами книг... Дарить кому-либо - означает оказать неуважение человеку... Отнести в библиотеку городскую - означает оказаться пособником мовнюков... в итоге нашли ему место - „Кобзар” отправился в мусорник.
Детскую книжку „Ростэ хлопья мов кущ малыны” Дмитрия Павлычко оставляется на полке, не смотря на присутствие мовизмов, уродующих добрую украинскую речь - прекрасные иллюстрации, прекрасный слог, проникновенность до глубины души,- настоящий поэт!
Не один - несколько дней ушло на перебор книжек, но следствием такого, в чём-то безжалостного подхода, явилось освобождение места от макулатуры. Всё же свершённое навело на мысль, какая же книга нужна человеку для того, чтобы купить и хранить десятилетиями? Мой опыт (а может быть и цинизм) подсказал - та книга, к которой время от времени возвращаешься. Та книга, которую второй раз прочтёшь и поймешь её совсем не так, как в раз первый. Именно такая книга, на мой взгляд, и достойна „бумаги”. Всему остальному я желаю благополучно существовать лишь в электронном виде.