О Сашке. (Не обо мне)
Ну, уговорили. Напишу чё-нить.
Вот есть же всякие люди. И есть Сашка. В этот раз я не про себя, если что. Я не единственный Сашка в этой части Галактики. Так вот Сашка, который не я, он особенный. Он особенен, как четырёхугольный треугольник. Вы мне скажете - нет такого? Ну, Сашка же есть. Степень его загадочности в цифровом эквиваленте выразить невозможно. От него уже даже не знает чего ожидать жена Наташка, которая изучила всё, что от него можно ожидать за время пятнадцатилетней эксплуатации. И ведь каждый раз он её удивляет, давая новые и новые факты для углубленного изучения.
Я бы на месте Сашкиной жены уже давно покончил жизнь самоубийством, расстрелял его и членов его семьи из гаубицы, ушел в монастырь или развелся. Но я не гомосексуалист и женат на Вере, поэтому с Сашкой и Наташкой периодически общаюсь, получая внеочередной повод вспомнить четырёхугольный треугольник и его влияние на неокрепшие умы.
За всю свою несознательную жизнь я людей подобных Сашке встречал только однажды. Это Славка, Сашкин лучший друг. Но он не обладает такой загадочностью всё равно. Далеко ему. До Сани. Причем, и в прямом смысле тоже - он сейчас где-то в Якутии на вахте алмазы сторожит.
По идее, Сашка сейчас уже должен быть на пенсии. Нет, он не дряхлый старик, если вы подумали. Он милиционер, или как теперь говорят - полицейский. Невысокого ранга, так, сержант. И свою выслугу он честно отсидел, отходил, отстоял. На хорошем счету, между прочим. Даже переаттестацию прошёл. Можно сказать, реформированный милиционер с выслугой лет. Когда до пенсии ему осталось всего полтора месяца, Сашка, как и положено, взял отпуск. Рассчитал всё до мелочей. Отгуливает отпуск, выходит на работу, пишет рапорт и на следующий день можно петь «Дембеля, дембеля, дембеля…» в компании друзей, напившись пива и водки. Уже и форму свою раздарил корешам. Решил напрочь забить на ратную службу Родине и стать сугубо гражданским человеком.
Мне нравится фраза из фильма «Блеф». Ну, помните, Челентано в ресторане там официанту говорит, когда тот счет принёс? А он там под графа косил, Челентанин герой. И спрашивает у гарсона:
- Счёт насчёт чего?
- Счёт насчёт счёта, - говорит тот.
- Граф считает счета на своём счету. А с вами мы ещё сведём счёты!
Может я и не дословно, но как-то так. Так вот, Сашкины расчеты оказались тоже почти как у графа, то есть хреновые. Там у них в милиции принято, что если у тебя условия жилищные не очень приличные, ты можешь подать заявление. Придут люди, посмотрят, пометят, посчитают, прикинут, прибросят, вздохнут. И поставят тебя на очередь, чтобы эти самые условия улучшить. А поскольку Сашка с Наташкой уже лет много живут на съёмной хате, не имея собственного жилья вообще, их жилищные условия приличными назвать трудно. Сашка об этом знал. И Наташка тоже. Только Наташка думала, что Сашку изучила досконально, я же говорил.
В общем, заявленьице это он приходил ко мне домой печатать ещё перед отпуском. Потом, так его и не подав, укатил себе в Эмираты, показать эмирам Наташку и гордость российской полиции, то есть себя в трезвом виде. У них же там сухой закон. Ну, почти сухой. Чу-у-уть-чуть влажный. Но не как дома. Эмиры, конечно, обрадовались. Тем более, что у Наташки-то есть на что посмотреть. Но, не будем отвлекаться на каких-то там эмиров.
Приехав домой, Сашка пришел снова ко мне, перепечатать заявленьице, ибо там в фамилии тётеньки из комиссии вкралась ошибка. Приходит Саня в отдел, ну не знаю, какой - где эти самые заявления, справки и акты коллекционируют. Загорелый такой весь после Эмиратов. Протягивает бумажку. А тётенька за стойкой ему и молвит членораздельно:
- Александр, - это его так официально зовут, Саню. - У Вас в акте ошибка. Вы неправильно указали фамилию Табунщиковой Н.С. (фамилия по мотивам конспирации изменена мной).
- А чё, она замуж успела выйти, - вполне логично задаёт вопрос Сашка, ой, простите, Александр.
- Да нет, - отвечают ему удивленным от такой логической сцепки голосом. - Она пишется ТабунЩикова, а не ТабунЧикова.
Я не виноват. Я печатал то, что мне Саня говорил. А он говорил ТабунЧикова! В общем, перепечатали. Отнёс. Встречаемся через какое-то время. Наташка уже готова покончить жизнь самоубийством, расстрелять его и членов его семьи из гаубицы, уйти в мужской монастырь и развестись одновременно. А Сашка готовится после отпуска вновь выйти на службу. Потому что коли человек загадочен, то это навсегда. Оказывается, все эти бумаженции ему надо было подавать раньше, когда времени до увольнения в запас было больше. Можно даже было лет десять назад подавать. Ага. Но это не самое главное. Приходит Сашка с исправленным актом, а его и спрашивает тётенька та же:
- Вы же увольняетесь, да?
- Ага, - довольно отвечает он. - Отслужил, отслужил своё.
- А когда, - отчего-то продолжает допытываться тётенька.
- Да рапорт подал, с послезавтрашнего дня буду свободным человеком. - Сашка всё еще радостен и воодушевлён перспективами, и вдруг облом.
- Не получится, - сочувствующе говорит сердобольная тётенька. - Забирайте, пока не поздно, рапорт свой, и пока не дождётесь письменного подтверждения, что ваше заявление на улучшение жилищных условий принято и утверждено, ни о каком рапорте и не думайте.
- Как так, - слегка недопонял Саня, что, впрочем, неудивительно.
- Если вы подадите рапорт до того момента, как письмо вам придёт, его автоматически никто рассматривать не будет, ибо вы уже не являетесь сотрудником органов.
- А, и, вот, а, это, когда, - укрепил свою загадочность и особенность Саша, то есть Александр.
- Обычно, месяца через два, иногда три, - сказала тётенька, но увидев жалобное детское лицо в милицейской фуражке за стойкой, добавила. - Скорее два, не три.
Вот так вот. Теперь Александр служит, старается не допустить косяков, ждёт весточки. Дембель отодвинулся на неопределенный срок. А всё потому, что загадочен Саня. Как пятиугольный овал.
Вот есть же всякие люди. И есть Сашка. В этот раз я не про себя, если что. Я не единственный Сашка в этой части Галактики. Так вот Сашка, который не я, он особенный. Он особенен, как четырёхугольный треугольник. Вы мне скажете - нет такого? Ну, Сашка же есть. Степень его загадочности в цифровом эквиваленте выразить невозможно. От него уже даже не знает чего ожидать жена Наташка, которая изучила всё, что от него можно ожидать за время пятнадцатилетней эксплуатации. И ведь каждый раз он её удивляет, давая новые и новые факты для углубленного изучения.
Я бы на месте Сашкиной жены уже давно покончил жизнь самоубийством, расстрелял его и членов его семьи из гаубицы, ушел в монастырь или развелся. Но я не гомосексуалист и женат на Вере, поэтому с Сашкой и Наташкой периодически общаюсь, получая внеочередной повод вспомнить четырёхугольный треугольник и его влияние на неокрепшие умы.
За всю свою несознательную жизнь я людей подобных Сашке встречал только однажды. Это Славка, Сашкин лучший друг. Но он не обладает такой загадочностью всё равно. Далеко ему. До Сани. Причем, и в прямом смысле тоже - он сейчас где-то в Якутии на вахте алмазы сторожит.
По идее, Сашка сейчас уже должен быть на пенсии. Нет, он не дряхлый старик, если вы подумали. Он милиционер, или как теперь говорят - полицейский. Невысокого ранга, так, сержант. И свою выслугу он честно отсидел, отходил, отстоял. На хорошем счету, между прочим. Даже переаттестацию прошёл. Можно сказать, реформированный милиционер с выслугой лет. Когда до пенсии ему осталось всего полтора месяца, Сашка, как и положено, взял отпуск. Рассчитал всё до мелочей. Отгуливает отпуск, выходит на работу, пишет рапорт и на следующий день можно петь «Дембеля, дембеля, дембеля…» в компании друзей, напившись пива и водки. Уже и форму свою раздарил корешам. Решил напрочь забить на ратную службу Родине и стать сугубо гражданским человеком.
Мне нравится фраза из фильма «Блеф». Ну, помните, Челентано в ресторане там официанту говорит, когда тот счет принёс? А он там под графа косил, Челентанин герой. И спрашивает у гарсона:
- Счёт насчёт чего?
- Счёт насчёт счёта, - говорит тот.
- Граф считает счета на своём счету. А с вами мы ещё сведём счёты!
Может я и не дословно, но как-то так. Так вот, Сашкины расчеты оказались тоже почти как у графа, то есть хреновые. Там у них в милиции принято, что если у тебя условия жилищные не очень приличные, ты можешь подать заявление. Придут люди, посмотрят, пометят, посчитают, прикинут, прибросят, вздохнут. И поставят тебя на очередь, чтобы эти самые условия улучшить. А поскольку Сашка с Наташкой уже лет много живут на съёмной хате, не имея собственного жилья вообще, их жилищные условия приличными назвать трудно. Сашка об этом знал. И Наташка тоже. Только Наташка думала, что Сашку изучила досконально, я же говорил.
В общем, заявленьице это он приходил ко мне домой печатать ещё перед отпуском. Потом, так его и не подав, укатил себе в Эмираты, показать эмирам Наташку и гордость российской полиции, то есть себя в трезвом виде. У них же там сухой закон. Ну, почти сухой. Чу-у-уть-чуть влажный. Но не как дома. Эмиры, конечно, обрадовались. Тем более, что у Наташки-то есть на что посмотреть. Но, не будем отвлекаться на каких-то там эмиров.
Приехав домой, Сашка пришел снова ко мне, перепечатать заявленьице, ибо там в фамилии тётеньки из комиссии вкралась ошибка. Приходит Саня в отдел, ну не знаю, какой - где эти самые заявления, справки и акты коллекционируют. Загорелый такой весь после Эмиратов. Протягивает бумажку. А тётенька за стойкой ему и молвит членораздельно:
- Александр, - это его так официально зовут, Саню. - У Вас в акте ошибка. Вы неправильно указали фамилию Табунщиковой Н.С. (фамилия по мотивам конспирации изменена мной).
- А чё, она замуж успела выйти, - вполне логично задаёт вопрос Сашка, ой, простите, Александр.
- Да нет, - отвечают ему удивленным от такой логической сцепки голосом. - Она пишется ТабунЩикова, а не ТабунЧикова.
Я не виноват. Я печатал то, что мне Саня говорил. А он говорил ТабунЧикова! В общем, перепечатали. Отнёс. Встречаемся через какое-то время. Наташка уже готова покончить жизнь самоубийством, расстрелять его и членов его семьи из гаубицы, уйти в мужской монастырь и развестись одновременно. А Сашка готовится после отпуска вновь выйти на службу. Потому что коли человек загадочен, то это навсегда. Оказывается, все эти бумаженции ему надо было подавать раньше, когда времени до увольнения в запас было больше. Можно даже было лет десять назад подавать. Ага. Но это не самое главное. Приходит Сашка с исправленным актом, а его и спрашивает тётенька та же:
- Вы же увольняетесь, да?
- Ага, - довольно отвечает он. - Отслужил, отслужил своё.
- А когда, - отчего-то продолжает допытываться тётенька.
- Да рапорт подал, с послезавтрашнего дня буду свободным человеком. - Сашка всё еще радостен и воодушевлён перспективами, и вдруг облом.
- Не получится, - сочувствующе говорит сердобольная тётенька. - Забирайте, пока не поздно, рапорт свой, и пока не дождётесь письменного подтверждения, что ваше заявление на улучшение жилищных условий принято и утверждено, ни о каком рапорте и не думайте.
- Как так, - слегка недопонял Саня, что, впрочем, неудивительно.
- Если вы подадите рапорт до того момента, как письмо вам придёт, его автоматически никто рассматривать не будет, ибо вы уже не являетесь сотрудником органов.
- А, и, вот, а, это, когда, - укрепил свою загадочность и особенность Саша, то есть Александр.
- Обычно, месяца через два, иногда три, - сказала тётенька, но увидев жалобное детское лицо в милицейской фуражке за стойкой, добавила. - Скорее два, не три.
Вот так вот. Теперь Александр служит, старается не допустить косяков, ждёт весточки. Дембель отодвинулся на неопределенный срок. А всё потому, что загадочен Саня. Как пятиугольный овал.