лярва
Женщин не бью. Да и мужчин без повода. А тут так хотелось…
Стоит такая лет двадцати перед кассой в Машке. Ночь уже, мы из гостей по поводу праздника - окончание поста у мусульман, а у меня ж Гуля, Диля, Надира и Радик. Не считая детей. Ну, часов этак двенадцать. Зашли за быстрым перекусом для себя и Доньки. И по пивку перед сном настоял ещё. В корзине пельмени, сметанка, колбаска и шесть пива - нам и Ваньке. По паре. Касса одна. Покупателей - мы и лярва.
- Вы как-то медленно обслуживаете, - говорит лярва.
- Майонез, кефир, чай, пряники маковые, - перечисляет, отбивая на кассе и складывая в пакет, пожилая кассирша. На лярвино словоблудие не обращает внимания. По крайней мере, старается.
- Понабирают сотрудников, - продолжает лярва. - Работать не хотят. Побыстрее складывайте. Копается она тут. Я бы давно уже уволила такую.
- Дирол, йогурт, яблоки, - перечисляет кассирша, ставя пакетик с фруктами на весы. - Это у Вас Гренни?
- А что, не видно? Ну, шевелись уже, стоишь тут, как корова.
- Вам, девушка, может быть в два пакета, или один большой- спрашивает кассир, которая лярвы старше минимум вдвое.
- Я не просила два пакета.
Вера стоит в сторонке, ждёт, когда моя очередь. Я сверлю профиль лярвы глазами, раздумывая, не начать ли нарушать собственный мужской кодекс. Женщина на кассе называет сумму, укладывая яблоки в пакет. Ну уж, пусть уходит, от греха. Лярва рассчитывается, бубня в том же духе о херовом обслуживании, начинает поднимать пакет и ручка отрывается.
- Да что это такое, - вопит она гласом потерпевшей от группового изнасилования крупным рогатым скотом в извращенной форме. - Где у вас тут жалобная книга?
А тем временем кассирша начинает считать меня.
- Большой пакет, пожалуйста, посчитайте отдельно. Сразу. - говорю я, намереваясь подарить его лярве, чтобы не портить себе вечер окончательно.
Кассирша все понимает и смотрит с благодарностью, считает, протягивает. Я отдаю лярве, которая требует жалобную книгу и грозит кассирше всеми карами небесными. Та отталкивает. Её возбуждает процесс. Вера молча забирает пакет лярвы с продуктами с кассового столика и переносит его на столик неработающей кассы. Та кидается на Веру. Я хватаю её за куртку. Ибо знаю, что Вера может и её самую в этот рваный пакет упаковать рядом с йогуртом. Не хочу трупов в праздник. Пусть и культурно упакованных в желтый пакет с зеленым логотипом.
- А-а-а, - громко говорит лярва. - Ты ещё тут, сука, лезешь! Ну-ка администратора сюда, я сама администратором работаю, я порядки знаю!
- Иди на хуй отсюда, - говорю ей я, уже смиряясь с тем, что сейчас её упакует-таки Вера. Я женщин не бью, принцип такой.
- Шесть пива, сметана, пакет молока, колбаса и пакетик, - быстро считает кассирша, складывая все в пакет.
- Пошла вон, - тем временем говорит Вера, внушительно нависая над лярвой. - Тебе пакет дали, вали отсюда, пока цела.
- Администратора сюда, что за беспредел, я вас здесь всех… Милицию вызовите, здесь женщину бьют. Я на тебя и твоего мужика в суд подам. Разве это мужчина, который руки против женщины распускает…
Вот тут-то я и захотел распустить, но …
- Спасибо за покупку, - рассчитав нас, сказала кассирша, и взглядом попросила уйти, чтобы не перекалить атмосферу. Она старше меня. Ей ближе к 60. Она опытней в плане остановки истерик у юных, самовлюбленных лярв-покупателей.
В общем, ушли мы из магазина. Но вечер был смазан и уже не так томен.
Вот откуда они берутся? Нетерпимые, наглые, беспринципные. Способные испортить жизнь совершенно посторонним, незнакомым и в момент встречи с ними, счастливым людям. А ведь это мы их воспитываем, наверное. Соблюдая принципы, навроде моего - не бить тех, кто слабей.
Стоит такая лет двадцати перед кассой в Машке. Ночь уже, мы из гостей по поводу праздника - окончание поста у мусульман, а у меня ж Гуля, Диля, Надира и Радик. Не считая детей. Ну, часов этак двенадцать. Зашли за быстрым перекусом для себя и Доньки. И по пивку перед сном настоял ещё. В корзине пельмени, сметанка, колбаска и шесть пива - нам и Ваньке. По паре. Касса одна. Покупателей - мы и лярва.
- Вы как-то медленно обслуживаете, - говорит лярва.
- Майонез, кефир, чай, пряники маковые, - перечисляет, отбивая на кассе и складывая в пакет, пожилая кассирша. На лярвино словоблудие не обращает внимания. По крайней мере, старается.
- Понабирают сотрудников, - продолжает лярва. - Работать не хотят. Побыстрее складывайте. Копается она тут. Я бы давно уже уволила такую.
- Дирол, йогурт, яблоки, - перечисляет кассирша, ставя пакетик с фруктами на весы. - Это у Вас Гренни?
- А что, не видно? Ну, шевелись уже, стоишь тут, как корова.
- Вам, девушка, может быть в два пакета, или один большой- спрашивает кассир, которая лярвы старше минимум вдвое.
- Я не просила два пакета.
Вера стоит в сторонке, ждёт, когда моя очередь. Я сверлю профиль лярвы глазами, раздумывая, не начать ли нарушать собственный мужской кодекс. Женщина на кассе называет сумму, укладывая яблоки в пакет. Ну уж, пусть уходит, от греха. Лярва рассчитывается, бубня в том же духе о херовом обслуживании, начинает поднимать пакет и ручка отрывается.
- Да что это такое, - вопит она гласом потерпевшей от группового изнасилования крупным рогатым скотом в извращенной форме. - Где у вас тут жалобная книга?
А тем временем кассирша начинает считать меня.
- Большой пакет, пожалуйста, посчитайте отдельно. Сразу. - говорю я, намереваясь подарить его лярве, чтобы не портить себе вечер окончательно.
Кассирша все понимает и смотрит с благодарностью, считает, протягивает. Я отдаю лярве, которая требует жалобную книгу и грозит кассирше всеми карами небесными. Та отталкивает. Её возбуждает процесс. Вера молча забирает пакет лярвы с продуктами с кассового столика и переносит его на столик неработающей кассы. Та кидается на Веру. Я хватаю её за куртку. Ибо знаю, что Вера может и её самую в этот рваный пакет упаковать рядом с йогуртом. Не хочу трупов в праздник. Пусть и культурно упакованных в желтый пакет с зеленым логотипом.
- А-а-а, - громко говорит лярва. - Ты ещё тут, сука, лезешь! Ну-ка администратора сюда, я сама администратором работаю, я порядки знаю!
- Иди на хуй отсюда, - говорю ей я, уже смиряясь с тем, что сейчас её упакует-таки Вера. Я женщин не бью, принцип такой.
- Шесть пива, сметана, пакет молока, колбаса и пакетик, - быстро считает кассирша, складывая все в пакет.
- Пошла вон, - тем временем говорит Вера, внушительно нависая над лярвой. - Тебе пакет дали, вали отсюда, пока цела.
- Администратора сюда, что за беспредел, я вас здесь всех… Милицию вызовите, здесь женщину бьют. Я на тебя и твоего мужика в суд подам. Разве это мужчина, который руки против женщины распускает…
Вот тут-то я и захотел распустить, но …
- Спасибо за покупку, - рассчитав нас, сказала кассирша, и взглядом попросила уйти, чтобы не перекалить атмосферу. Она старше меня. Ей ближе к 60. Она опытней в плане остановки истерик у юных, самовлюбленных лярв-покупателей.
В общем, ушли мы из магазина. Но вечер был смазан и уже не так томен.
Вот откуда они берутся? Нетерпимые, наглые, беспринципные. Способные испортить жизнь совершенно посторонним, незнакомым и в момент встречи с ними, счастливым людям. А ведь это мы их воспитываем, наверное. Соблюдая принципы, навроде моего - не бить тех, кто слабей.