Вот такая любовь
Внешность обманчива. Я не про ёжика и кактус. Всё намного глубже. Я о любви, если что. Причем не о той, когда любят маму, природу или деньги. Ну, вы поняли, о какой. Которая с сексом. И внешность в этом деле, между прочим, роль играет последнюю. Вкусы ж у всех разные. А вот я тут вспомнил одну любовь, которая от других любовей отличалась. И внешне и по форме.
А годы девяностые же вы помните? Самое их начало. Ещё рыжий еврейский мальчик не подсел на электричество и даже не активировал переход к рынку. То есть, зарплата была хорошая, заводы работали по госзаказам, но сникерсы уже начали продавать в киосках. Видеофильм «Шокирующая Азия» ещё шокировал. Я этот фильм не случайно в пример. Сейчас поймёте, почему.
Работала на КХВ у нас в прядильном цехе капрона девочка Тома. Обычная такая девочка, не слишком приметной внешности. Лет примерно двадцати пяти. Единственное, что отличало Тому от других девочек - это полное отсутствие косметики на лице и бижутерии на теле, очень короткая стрижка и гардероб, в который не входили всякие там чулочки-платьица-юбочки. Росту она была невысокого. Грудь присутствовала, хоть и очень даже не выдающаяся. Лицо обычное. В общем, если честно говорить, мужчины на неё особого внимания не обращали, относясь, скорее, по-свойски. Парой слов в курилке переброситься там, пошутить. Народ рабочий, чего уж. Если кто начинал её про замуж спрашивать, мол, когда выйдешь, или заигрывать, могла и послать в пешее путешествие сексуального характера.
И вот Тома уходит как-то в отпуск. Потом из отпуска приходит, возвращается на родной участок и переносит свою одежду рабочую из женской раздевалки в мужскую. Оказалось, съездила Тома в столицу и там её сделали Димой. Она задолго перед этим все анализы сдала, в том числе у психиатров какие-то анкеты. Оказалась она редкой ошибкой природы - мужская суть в женском теле. Ну, это вам сейчас не редкость, а тогда мы, простые советские трудящиеся, операции по перемене пола только в «Шокирующей Азии» и видели. Вот я к чему фильм-то упомянул.
Да, поначалу мужики стеснялись при Томе-Диме нужду справлять да душ принимать. Замолкали, когда новоявленный парень в курилку заходил. Взглядами укоризненными провожали и обсуждали за глаза. Для Барнаула это был действительно шокирующий поступок. Но мужики у нас всё-таки в большинстве своём смелость уважают. А это ли не настоящее мужество, не струсить, не испугаться ехидства окружающих, оставшись работать там, где все знали Диму как Тому? Вот то-то.
Вы спросите, а причем здесь любовь. Спустя несколько лет после операции, когда в Диме уже ничего абсолютно не напоминало о Томе, я узнал причину, по которой он (и я это ОН говорю абсолютно без какой-либо иронии) решился на столь необычный для начала девяностых шаг.
Мы с Верой пошли в гости к одной её старой подруге, с которой она не виделась несколько лет. Назовём её, условно, Любой. Та жила с мужем Сергеем и сыном в ведомственном общежитии на Потоке. Наши отпрыски были у бабушки, её тоже, а потому распитие спиртных напитков в больших количествах с ночевкой в гостях не ставило угрозы воспитанию подрастающего поколения. А серьёзно если, не помню, что за повод был, но выпить было нужно. Что и сделали в хорошей компании. Мы все работали на одном заводе, хоть и в разных сменах, на разных производствах, но общих знакомых хватало. И вот каким-то образом разговор у нас зашёл про Диму. Ни я, ни Вера не ожидали того, что услышали и даже не могли себе этого предположить.
Ещё будучи телом Томой, Дима положил глаз на Любу. Он постоянно помогал ей, старался быть чаще рядом. Люба сначала не догадывалась, какие чувства испытывает к ней эта немного странная девчонка, старшая по возрасту на несколько лет. Просто подружка. Она была гетеросексуальна и прекрасно чувствовала себя с мужчинами. От одного из них забеременела, но тому обуза в лице пищащего, писающего в пелёнки и требующего ухода младенца, не прельщала, и он благополучно ретировался из Любиной жизни, едва только узнал про отсутствие месячных. А Тома была рядом. Как нянька она кружила вокруг оплодотворенной подруги, а когда та родила, взяла на себя едва ли не половину забот о ребёнке.
Вот тогда-то и призналась Тома, что любит её. Люба уже поняла это раньше, но не могло у неё в голове уложиться, что можно жить с женщиной. Хоть она и чувствовала себя с Томой абсолютно защищённой и даже по своему тоже, наверное, любила её, но табу…
Не знаю, занимались ли они сексом в тот период - Люба, естественно, не говорила об этом. Знаю лишь, что вскоре после рождения мальчика начала жить с Сергеем, они даже расписались вскоре. И как раз в это время, не желая терять подругу, Тома решилась пройти все семь кругов ада, чтобы стать тем, кем, по сути, и являлась. После перемены пола Люба и Дима, как оказалось, больше полугода жили у него. А потом снова вернулась к Серёге. Не сложилось что-то в семейной жизни с Димой. Но он периодически появлялся у неё, всегда с подарками для ребятёнка и Любы.
Мы растерялись с ними давно, не встречаемся. Это же знаете, как бывает - знакомые по работе, даже друзья, после перехода на другое место только сначала обычно ищут частых контактов. А постепенно появляется новый круг знакомых, новые интересы, свои заботы. Так что, как сложилось у них дальше, не знаю.
А годы девяностые же вы помните? Самое их начало. Ещё рыжий еврейский мальчик не подсел на электричество и даже не активировал переход к рынку. То есть, зарплата была хорошая, заводы работали по госзаказам, но сникерсы уже начали продавать в киосках. Видеофильм «Шокирующая Азия» ещё шокировал. Я этот фильм не случайно в пример. Сейчас поймёте, почему.
Работала на КХВ у нас в прядильном цехе капрона девочка Тома. Обычная такая девочка, не слишком приметной внешности. Лет примерно двадцати пяти. Единственное, что отличало Тому от других девочек - это полное отсутствие косметики на лице и бижутерии на теле, очень короткая стрижка и гардероб, в который не входили всякие там чулочки-платьица-юбочки. Росту она была невысокого. Грудь присутствовала, хоть и очень даже не выдающаяся. Лицо обычное. В общем, если честно говорить, мужчины на неё особого внимания не обращали, относясь, скорее, по-свойски. Парой слов в курилке переброситься там, пошутить. Народ рабочий, чего уж. Если кто начинал её про замуж спрашивать, мол, когда выйдешь, или заигрывать, могла и послать в пешее путешествие сексуального характера.
И вот Тома уходит как-то в отпуск. Потом из отпуска приходит, возвращается на родной участок и переносит свою одежду рабочую из женской раздевалки в мужскую. Оказалось, съездила Тома в столицу и там её сделали Димой. Она задолго перед этим все анализы сдала, в том числе у психиатров какие-то анкеты. Оказалась она редкой ошибкой природы - мужская суть в женском теле. Ну, это вам сейчас не редкость, а тогда мы, простые советские трудящиеся, операции по перемене пола только в «Шокирующей Азии» и видели. Вот я к чему фильм-то упомянул.
Да, поначалу мужики стеснялись при Томе-Диме нужду справлять да душ принимать. Замолкали, когда новоявленный парень в курилку заходил. Взглядами укоризненными провожали и обсуждали за глаза. Для Барнаула это был действительно шокирующий поступок. Но мужики у нас всё-таки в большинстве своём смелость уважают. А это ли не настоящее мужество, не струсить, не испугаться ехидства окружающих, оставшись работать там, где все знали Диму как Тому? Вот то-то.
Вы спросите, а причем здесь любовь. Спустя несколько лет после операции, когда в Диме уже ничего абсолютно не напоминало о Томе, я узнал причину, по которой он (и я это ОН говорю абсолютно без какой-либо иронии) решился на столь необычный для начала девяностых шаг.
Мы с Верой пошли в гости к одной её старой подруге, с которой она не виделась несколько лет. Назовём её, условно, Любой. Та жила с мужем Сергеем и сыном в ведомственном общежитии на Потоке. Наши отпрыски были у бабушки, её тоже, а потому распитие спиртных напитков в больших количествах с ночевкой в гостях не ставило угрозы воспитанию подрастающего поколения. А серьёзно если, не помню, что за повод был, но выпить было нужно. Что и сделали в хорошей компании. Мы все работали на одном заводе, хоть и в разных сменах, на разных производствах, но общих знакомых хватало. И вот каким-то образом разговор у нас зашёл про Диму. Ни я, ни Вера не ожидали того, что услышали и даже не могли себе этого предположить.
Ещё будучи телом Томой, Дима положил глаз на Любу. Он постоянно помогал ей, старался быть чаще рядом. Люба сначала не догадывалась, какие чувства испытывает к ней эта немного странная девчонка, старшая по возрасту на несколько лет. Просто подружка. Она была гетеросексуальна и прекрасно чувствовала себя с мужчинами. От одного из них забеременела, но тому обуза в лице пищащего, писающего в пелёнки и требующего ухода младенца, не прельщала, и он благополучно ретировался из Любиной жизни, едва только узнал про отсутствие месячных. А Тома была рядом. Как нянька она кружила вокруг оплодотворенной подруги, а когда та родила, взяла на себя едва ли не половину забот о ребёнке.
Вот тогда-то и призналась Тома, что любит её. Люба уже поняла это раньше, но не могло у неё в голове уложиться, что можно жить с женщиной. Хоть она и чувствовала себя с Томой абсолютно защищённой и даже по своему тоже, наверное, любила её, но табу…
Не знаю, занимались ли они сексом в тот период - Люба, естественно, не говорила об этом. Знаю лишь, что вскоре после рождения мальчика начала жить с Сергеем, они даже расписались вскоре. И как раз в это время, не желая терять подругу, Тома решилась пройти все семь кругов ада, чтобы стать тем, кем, по сути, и являлась. После перемены пола Люба и Дима, как оказалось, больше полугода жили у него. А потом снова вернулась к Серёге. Не сложилось что-то в семейной жизни с Димой. Но он периодически появлялся у неё, всегда с подарками для ребятёнка и Любы.
Мы растерялись с ними давно, не встречаемся. Это же знаете, как бывает - знакомые по работе, даже друзья, после перехода на другое место только сначала обычно ищут частых контактов. А постепенно появляется новый круг знакомых, новые интересы, свои заботы. Так что, как сложилось у них дальше, не знаю.