"Биатлон". Советский спортивный рассказ (продолжение)
Русские тренеры его не интересовали: с ними вряд ли удастся провернуть идею. Конечно, они люди в своем мире известные, но такого шума, как со спортсменом, с ними не будет. Список русских биатлонистов открывал Виктор Бутаков, рожденный в каком-то не известном здесь никому Барнауле, а теперь «военнослужащий из Москвы, 21 год, чемпион мира в командной гонке, обладатель Кубка мира прошлого года, лидер Кубка мира нынешнего года, чемпион СССР, холост, увлекается музыкой, владеет английским языком», - читал он сведения, частично соответствующие тому, что было на самом деле, а частично придуманные переводчиком, который не хотел морочить ребятам головы, заполняя графу «Хобби». Следующим стоял в списке Константин Мотин, родившийся в Новосибирске, выступающий за «Динамо», работающий каким-то инструктором физкультуры. Мотину уже двадцать шесть лет. Он давно выступал в соревнованиях, становился призером, но чемпионом мира - только в составе команды. Вагиз Мустафин родился в городе, который назывался Стерлитамак, ему 25 лет, интересуется охотой. «С такими ребятами лучше не связываться», - подумал Джон. Андрей Силиньш родился в Елгаве, был в прошлом году чемпионом мира среди юниоров, студент института физкультуры, из общества «Труд». В графе «Увлечения» было написано: «Тяжелый рок и рыбалка, владеет немецким». Рыбаков Джон считал в какой-то степени ненормальными людьми, ибо тратить время на выуживание какой-то крохотульки, которую потом съест кошка, он считал в высшей степени непродуктивным занятием, уделом людей, у которых нет «контролирующего и направляющего центра».
«Итак, - подытожил Джон свои изыскания, - брать надо Бутакова. Это, пожалуй, наиболее любопытная фигура. Во-первых, чемпион. Во-вторых, военный. В-третьих, говорит по-английски, в- четвертых… - задумался он, - хватит во-первых, во-вторых и в-третьих».
После двух дней тренировок, вдоволь наглядевшись на стрельбу и бег на лыжах, Джон решил обсудить со своей «бригадой», как захватывать русского. С дистанции, с соревнований - об этом не могло быть и речи. В мотеле спортсмены жили по двое в комнате, лишь руководитель занимал отдельный номер.
- Можно подождать в машине, пока кто-нибудь останется в комнате один, и взять его, - предложил Бен, здоровенные кулаки которого производили внушительное впечатление.
- Но только тихо не получится, ребята крепкие, - возразил Уэйн. - К тому же они все время из номера в номер шастают.
- А может быть, подвезти его на нашей машине и… - опять подал идею Бен. - Парень сядет, а сзади платок с этой дрянью. Через пять секунд он наш.
- А сами не надышитесь? - спросил Джон, давая понять, что в действиях подчиненных участвовать не будет.
- Это не страшно. Вот как одного русского заманить в нашу машину, когда у них своя есть? Над ответом на этот вопрос, подброшенный меланхоличным Уэйном, пришлось задуматься.
- Знаете, как говорят французы в таких случаях, - вступил Ларри. - Они говорят «шерше ля фам» - женщина нужна. Красивая женщина кого хочешь не только в машину, а к черту в лапы затащит.
В трубке послышался голос Бриоля, и Джон уже был готов приветствовать шефа по имени, но вовремя поправился: - Хэй, мистер Грегсон.
- Хэллоу, мистер отдыхающий. Как отдыхается? - Отдыхается нормально. Лучше, чем работается. Наша идея может быть реализована. Но нам здесь очень скучно, и если вы подберете симпатичную девушку и вышлете нам, то она окажется очень кстати.
- Вы соображаете, чего требуете? - Вполне.
- Проституток я вам могу выслать хоть дюжину. Даже в упаковке с надписью «Стерильно».
- Такие не подойдут. Оставьте их для других. Нужна одна и достаточно порядочная. А если не дура, то идея пройдет на сто процентов. Другого варианта я сегодня не вижу.
- Ладно. Мы сообщим вам, когда встречать гостью. Звоните в восемь.
- Отлично. Будем ждать хороших новостей. Джон повесил трубку, хмыкнул и пошел к машине.
Он был удовлетворен разговором, пусть шеф покрутится. Если дело отменят, то это будет идти от шефа, а если все пройдет хорошо, то можно рассчитывать на хороший «подарок» и чуть позже выйти из игры.
В восемь Бриоля сообщил, что завтра надо встречать рейсовый автобус в 11.20, приедет Линда Камерон, блондинка, снимается в эпизодических ролях на телевидении, ее гонорар должен быть выплачен, когда все «действующие лица» будут вместе, текущие расходы - за счет «фирмы».
Джон смотрел на пассажиров, выходивших из автобуса, и, когда со ступеньки спрыгнула высокая блондинка в белых полусапожках, розовых брюках и светло-сером полушубке из натурального меха, он понял, что это и есть Линда Камерон. На таких сразу же обращают внимание. Она пошла к багажному отделению, и водитель выдал ей объемистую сумку.
- Линда! - окликнул на всякий случай он девушку.
- О, привет, Джон, - повернулась она и широко улыбнулась.
«Никогда бы не поверил, что такая девушка может работать у Бриоля», - подумал он, устремляясь к Линде и подхватывая ее сумку, оказавшуюся нелегкой.
- Ты знаешь, что должна сделать? - спросил Джон, усадив девушку в машину.
- В общем, да. В меня должен влюбиться какой-то парень, и мы должны вместе уехать на неделю в горы.
- «О, господи! - простонал про себя Джон, отъезжая от автобусной остановки. - Если бы все было так просто…» - В общем, правильно. Только этот парень - русский, военный из России. И уехать с тобой на неделю в горы он не имеет никакого желания. И я не знаю, как ты будешь с ним объясняться в любви, хотя он, кажется, немного говорит по-английски.
- О, это как в фильмах Джеймса Бонда. - Линда даже подпрыгнула на сиденье. - Он что, шпион? - Хуже. Он спортсмен, занимается биатлоном.
- Чем? - Биатлоном. Бегает на лыжах и стреляет из винтовки.
- Как интересно! А кто нас познакомит? - Об этом тебе придется позаботиться самой. Твой гонорар предусматривает, что ты будешь не только улыбаться и целоваться, но и думать. Расходы я оплачу. В разумных пределах, конечно.
Машина подъехала к мотелю.
- Комната для тебя заказана. Они тоже здесь живут. Я сам тебя найду, если понадобишься. Эта машина пока будет здесь, возьми себе один комплект ключей.
- Хорошо, шеф. Задание поняла, начинаю действовать, - шутливо козырнула Линда.
Продавщица, а судя по ее возрасту, она же хозяйка магазинчика, читала, сидя за прилавком. Она подняла глаза на вошедшую посетительницу, отложила газету и улыбнулась. Красивые девушки обычно покупают красивые вещи, значит, дорогие.
- Хэй, - сказала Линда.
- Добрый день. Чем могу вам помочь? - Советом. Я хочу подарить своим друзьям лыжные шапочки.
- Хороший подарок.
- Но я хочу, чтобы на них была вышита эмблема. У меня есть рисунок.
Линда достала из сумочки картонку с рисунком. Продавщица рассмотрела его и покачала головой.
Заказ оказался сложным - сердечко, а на нем крест-накрест лыжи и винтовка.
- Это красиво. Но вышивать очень трудно. Лучше вырезать из картона, обтянуть нитками и пришить. - Продавщица знала толк в рукоделии. - Сколько шапочек вам надо и когда? - Лучше всего завтра к трем часам. Мне надо, - Линда чуть замялась, прикидывая, сколько человек может быть в команде, - мне надо две с эмблемами, а всего… пятнадцать штук.
- Мы можем выбрать шапочки прямо сейчас, а когда будут готовы с эмблемами, вы возьмете всю коробку.
Тренеры сидели в номере Старкова и решали, как расставить ребят на первую гонку Кубка. Всего съехалось в Эймс пятнадцать команд, выставить можно по три спортсмена. Арифметика простая - три группы по пятнадцать человек, только назови, кого в какой заявляешь, а дальше уже какой- нибудь мальчик или девочка - дети руководителей Оргкомитета или еще чьи-то - вытянут номера.
Но в том-то и закавыка: кого из ребят пустить вперед, заранее обрекая на роль маяка, ориентира для других. И еще проблема: готовы четверо, кто останется запасным? - Я думаю, прежде всего, нам надо послушать доктора, - предложил Игорь Николаевич. - Он человек нейтральный, ему все равно, что ЦСКА, что «Динамо»… - Все участники готовы к стартам, - начал доктор, доставая из кармана куртки блокнот. - Акклиматизацию прошли нормально, но у Мустафина не очень ладно со сном. - Доктор уже смотрел свои записи. - Силиньш излишне возбудим, вспыхивает. О Бутакове говорить нечего: ему что чемпионат мира, что первенство жэка - все едино. Мотин от простуды оправился, лечил его только проверенными средствами, так что анализ на допинг не страшен.
- Если расставить по порядку, то как бы ты сделал? - С медицинской точки зрения - Бутаков, Силиньш, Мустафин, Мотин. Это с учетом того, что гонка на 20 километров.
- А ты как считаешь, Вадим? - обратился Старков к тренеру Ржаницыну.
- Я лицо заинтересованное. У меня двое армейцев. Бутаков, конечно, первый, и идти ему надо во второй группе. А в первой пустить Мустафина. Он пройдет ровно, аккуратно. Насчет Мотина согласен: может в конце сдать. Оставим его на десятку и эстафету. Силиньша пустим в конце.
- Александр, ты тоже лицо заинтересованное? - поинтересовался Игорь Николаевич у другого тренера - Алексеева.
- В общей победе. - Алексеев смотрел в пол и говорил как-то отрешенно. - У Бутакова стрельба идет стабильно, когда он в азарте, когда ему надо кого-нибудь обыграть. Силиньш - парень опасный.
Может такой темп взять, что всех уморит, и своих, и чужих. Мотин в конце не сдаст. У него характер не такой. Но после этой гонки на него уже нельзя будет рассчитывать на десятке. Мустафина, считаю, надо в третьей группе пускать: если у других что произойдет, он хоть в тройку влезет, зацепится.
- Борис, ты главный, давай «приговор». - Старков посмотрел на старшего тренера Пермитина.
- Ну да, я скажу мое решение, а вы потом - особое мнение.
- Не бойся. Тут мнение у нас общее и всем ответ одинаково держать. Но тебе, конечно, мы первенство уступим в обоих случаях.
- Силиньш в первой группе, Бутаков - во второй, Мустафин - в третьей. - Пермитин говорил отрывисто, резко, словно вгонял слова в какую-то неосязаемую твердь. - Мотин с запасными лыжами будет стоять после трамплинчика: может быть, понадобится, как тогда, в Саппоро. Я буду на стрельбище. Вадим - перед подъемом, Александр - на стадионе у часов. Доктор с питьем на дистанции.
- Все ясно? - спросил Старков, чтобы подчеркнуть свое полное согласие с Пермитиным.
Старков повидал на своем веку немало старших тренеров, было дело, рекомендовал кое-кого на эту должность, а случалось, визировал проект решения о снятии. Разные бывали «старшие»: одни - никого не слушали, другие - ничего не решали; были и такие, что обязательно шли на конфликт со всеми, стараясь «высечь искру». Борис Пермитин был ему симпатичен спокойствием, твердостью и умением не только говорить точно, но и слушать, цепко выхватывая суть из слов, сказанных другими.
- Раз все ясно, давайте идите в народ, а мы с Борисом - на жеребьевку.
Силиньшу выпало стартовать четвертым, Бутакову - двадцать первым. Мустафину - тридцать третьим.
В половине восьмого, наспех перекусив, на лыжный стадион уехали тренеры. Они взяли с собой лыжи, мази, баллоны с газом и широкими насадками, а заодно - чайник. В небольшом фанерном домике было холодно, но делать нечего, поставили лыжи в станки, загудело пламя, широкой полосой вырываясь из горелки. Ржаницын побежал по лыжне, замеряя температуру снега, прикидывая, как надо разложить мазь, чтобы ребятам не терять секунд в гонке. Он оказался не одинок на дистанции - подбирали «химию» и тренеры сборной ГДР. Норвежцы, казалось, просто разминались, хотя временами на выбранных участках тормозили и пробовали скольжение, проверяли, нет ли отдачи. На некоторых участках тренеры снимали лыжи и внимательно изучали голубовато-серую поверхность, под которой виднелись названия фирм.
Когда Ржаницын вернулся в домик, на все пять пар лыж был нанесен грунт, а на той же горелке вскипятили чайник.
- На что упор будем делать? - спросил Вадим Пермитина, который должен был дать установку на тактику гонки.
- Выиграть на подъемах. Понимаешь, когда на тягу не тебя обходят, это сильно действует на психику. Начинаешь думать: если он в горку так несется, то как же полетит под горку. А если соперник психует, он уже не соперник. Согласен? - Вполне. Значит, будем класть мазь из расчета горки… Когда в десятом часу приехала команда, Вадим был уже мокрым от пота, но лыжи стояли намазанные, готовые к старту.
Алексеев с переводчиком пошли к бочкам с песком: сделать несколько выстрелов, прожечь оружие.
Затем все отправились на пристрелку. Стрельбище было открыто на полчаса, но уложились быстрее, у контролеров прошли маркировку лыж, оружия.
Наконец, все собрались в домике. Сидели молча. Доктор возился с термосами, наполненными напитком «Олимп» - горячим черносмородиновым полукомпотом-полусоком.
Пермитин внимательно смотрел на ребят, которым предстояло через считанные минуты кинуться в омут состязания. Силиньш покусывал губы, подергивал плечами. Бутаков сжимал и разжимал ладони. Мустафин вертел в руках пластмассовый стаканчик.
Над стадионом прозвучало объявление, что до старта первого участника осталось пять минут.
- Ну, в бой, - коротко выразил общее настроение Пермитин.
Андрей хлопнул себя по коленям и резко поднялся, подпрыгнул на носках. Виктор остался на месте, только бросил: «Давай, Андрюха!» Вагиз улыбнулся и сказал понятное только лыжникам: «Хоп, хоп…» На стрельбище один за другим прикатывали гонщики. По номерам было видно, кто кого обошел на стартовом отрезке. Выстрелы уже звучали непрерывно, и все громче реагировали зрители на каждый удачный или промах. Для болельщиков была установлена небольшая трибуна, вначале пустовавшая, но постепенно заполнившаяся подъезжавшими жителями окрестных городков. Скоро стоянка была забита полностью и машины уже бросали на обеих обочинах дороги.
- Андрей первым пришел на стойку, - сообщил по рации тренерам переводчик, засекая, когда придет сюда второй участник, - разрыв 37 секунд.
- Не мусори в эфире, - одернул его Пермитин. Силиньш сделал первый выстрел, когда вкатил на площадку Бутаков. Виктор своим коронным движением, словно крутанув винтовку за ложе, снял оружие, рухнул на снег, отвел крышку, закрывавшую дуло и «мушку».
Виктор стрелял в хорошем темпе, ритмично, без промахов. Наконец, он вскочил, закрыв все пять черных пятен мишени белыми «тарелочками».
- Гоу, рашен, гоу! - закричал Джон, увидев, что Силиньш закончил стрельбу без промаха и, на бегу разбирая лыжные палки, стоявшие рядом, помчался со стрельбища.
Соседи смотрели на Джона недоуменно.
- А мой - вон тот. - Линда указывала на Бутакова, который также, отстреляв, начинал отмахивать большие шаги.
- Конечно, выиграет твой, - смеясь, сказал Джон и тут же завопил пробегавшему перед трибуной Виктору: «Гоу, рашен, гоу!» - Борис, слышишь, кто-то за наших болеет, - сказал переводчик Пермитину. - Вопят: «Вперед, русский, вперед!» - Не померещилось? - Нет. Точно. Кричат нашим… - Ладно, потом разберемся… У тебя значки есть? - Есть. С Мишкой.
- Потом подари им и скажи, чтобы приходили еще. Если все будет хорошо… По двум кольцам, сливавшимся на стрельбище, мчалась необычная «змейка» из гонщиков, одетых в разноцветную форму. Иногда они шли группой, иногда в одиночку, в отрыве от преследователей, а иногда и обходя «топку». И только благодаря большому опыту, нажитому за годы, проведенные в мире спорта, тренерам удавалось «вести» своих подопечных, сообщая, кто сколько секунд выиграл и кто сколько проигрывает. Во главе этой «змейки» мчался Андрей Силиньш, который не имел ориентира перед собой, а потому и стремился выложиться полностью, «выбить» соперников своей большой скоростью. Однако на его результат уже должна была упасть «довеском» минута штрафного времени за досадный промах на второй «лежке».
Такой же результат, как и у Силиньша, был на пятнадцатом километре у Якоба Зауриха из команды ГДР, но все тяжелее стали даваться ему подъемы, а потом и дрогнула рука на втором выстреле «стоя». Андрей финишировал. Он чувствовал, что вот-вот упадет, но подоспел доктор, кто-то из судей набросил на спину, от которой валил пар, одеяло.
- Глотни, глотни, - говорил доктор, всовывая ему в руку стаканчик с «Олимпом».
Со стрельбища вновь послышалось: «Гоу, рашен, гоу!» Это Джон и Линда кричали Мустафину.
Андрей оглянулся на табло, пока судья на финише проверял его винтовку.
- Док, смотри, - толкнул он в плечо Олега. Итальянец Марчелло Тонелли, стартовавший восьмым, выиграл у него две секунды.
- Это без стрельбы, - успокоил доктор. - Вон на табло его окончательный результат. Две пятьдесят восемь тебе проиграл.
Команда сидела за большим круглым столом в ресторане. В ожидании, пока официантка принесет с кухни заказанный доктором грибной суп - «затирушку», ребята «смолотили» весь хлеб. И теперь болтали друг с другом.
К переводчику, сидевшему вместе с тренерами за другим столом, подошла девушка из регистратуры мотеля. Поодаль от нее стояла Линда с коробкой в руках.
- Игорь Николаевич, - обратился к Старкову переводчик, - она говорит, что вон та девушка просит разрешения подарить нашей команде лыжные шапочки. Ей понравились наши ребята сегодня на соревнованиях, она болела за них.
- Ну, пусть сюда подойдет, сядет с нами. Надо посмотреть, что за шапочки, а то с какой-нибудь рекламой или еще что… Переводчик подозвал Линду, предложил ей стул.
Девушка улыбалась классической киноулыбкой - лучистой, веселой, с демонстрацией ровного ряда зубов.
Переводчик заговорил с ней, объявляя другим, что поклонница нашей сборной - актриса телевидения, готовится сниматься в картине о зимнем спорте, приехала сюда отдохнуть и заодно посмотреть соревнования, войти в роль.
- Как бы она только не переборщила с ролью, - хмыкнул Ржаницын. - Нам еще гоняться и гоняться… - Конечно, очень приятно получить такую поддержку, - солидно начал Старков. - Спасибо за подарки. Вот ей пока значок нашей федерации. Такая красивая девушка, конечно, будет иметь успех в фильме… Но пусть только ребят с толку не сбивает… Когда переводчик произнес последние слова, Линда громко рассмеялась. Она достала из коробки несколько шапочек и раздала тренерам, а затем вместе с переводчиком подошла к столу спортсменов.
Каждый из получивших шапочки говорил ей: «Сенк ю», жал руку, улыбался. Наконец, дошел черед до Бутакова. Линда достала из коробки шапочку со специальной «нашивкой». Как и все, Виктор встал, улыбнулся и с хорошим произношением сказал по-английски: «Большое спасибо!» Он намеревался пожать ей руку, но девушка опередила его и поцеловала в щеку.
- Поцелуй для чемпиона, - пояснила она. Бутаков не растерялся и чмокнул ее в ответ.
Линда подошла к столу тренеров, еще раз поблагодарила их и, пожелав успеха, ушла из зала.
- Вить, а ты, оказывается, сердцеед, - сказал Андрей, - сразу целоваться с тобой полезла… - Она почувствовала настоящего мужчину, - отшутился Бутаков, разглядывая рисунок на шапочке.
- А ты обратил внимание, что она на Катерину твою похожа, - заметил Костя Мотин. - И рост такой же, и фигура, и черты лица. Только волосы чуть светлее.
- Волосы - это от краски зависит, - со знанием дела начал разъяснять Андрей, - а вообще Катерина эту актрисулю запросто задвинет… - Это правильно, - кивнул Вагиз. - Наши девушки красивее. В прошлом году в Италии были - я все смотрел, думал они там Лоллобриджиды, Софи Лорен. А оказалось - ничего особенного… По телевизору показывали какую-то комедию, в которой все смешные ситуации возникали из-за болтливой итальянки, умолявшей не поверять ей никаких тайн, так как хранить их она не может. В итоге все запутались и начали ссориться, рассказывая друг другу правду.
- Знаешь, Джон, на какие мысли меня наводит этот фильм? - начал Бен. - А не погорячились ли мы с нашей девицей? - Вроде бы у нее все идет нормально. И вариант выглядит хорошо… - Хорошо-то хорошо, да ведь все они трепливы, а в нашем деле лучше помалкивать. Может быть, отправить ее и взять парня самим? На телеэкране муж схватил в ярости тарелку и шарахнул ею итальянку по голове в тот момент, когда она опять что-то выбалтывала по телефону. Джон отвернулся от телевизора.
- Сегодня вечером попробуем взять его из мотеля. Но без шума. Если не получится, то давай попробуем завтра с дистанции, во время тренировки. В крайнем случае с дистанции гонки во время эстафеты. Там есть местечко, когда они подходят к дороге. Наш парень, наверное, вырвется вперед, и когда он будет один, мы его в машину и - ходу.
- А эту куклу? - Пусть остается. Выигрывает тот, у кого больше вариантов… Может статься, она нам еще понадобится.
В торговый центр за сувенирами решили ехать двумя заездами, сначала тренеры, потом спортсмены. Но, как всегда случается в таких ситуациях, на первую ездку в «понтиак» набилось слишком много народу. Виктор посмотрел-посмотрел, махнул рукой: «Я в следующий заезд», - хотя вообще сомневался, стоит ли ехать. Не лучше ли почитать или «ящик» поглядеть: какие-то мультяшки идут почти все время, а приключения забавных «пещерных жителей» могут развеселить кого угодно.
«Понтиак» фыркнул движком - наши водители любят ударить по газу, словно трогают с места тяжелую «Волгу», - и рванулся вперед. Виктор еще несколько мгновений смотрел ему вслед, потом нагнулся, зачерпнул снега в ладони и начал формовать крепкий снежок. Он поглядывал по сторонам, выискивая взглядом стенку или дерево, в которое стоило бы влепить этот снежный заряд.
- Хэй! - Из двери, ведущей в регистратуру, вышла улыбающаяся Линда и окликнула Виктора.
- Хэй-хэй, - махнул он ей рукой, тоже улыбнулся и теперь, когда у него была зрительница, уже сосредоточившись, бросил снежок в знак стоянки, прикрепленный к каменной стене. Белое пятно прилепилось прямо к центру круга.
- О, чемпион! - воскликнула Линда и подошла к нему. - А где моя шапочка? - спросила она, показывая для понятливости на свою голову, где красовался точно такой же «петушок», какой она вчера дарила ребятам.
- В комнате. - ответил Виктор.
- А где остальные? - поинтересовалась Линда.
- Уехали. В Шоппинг-центр.
- А ты? - Места в машине не было.
- Поехали на моей, - предложила девушка.
- Гуд, - согласился Виктор. - Подожди две минуты.
- Андрюха, вставай, - заторопил он Силиньша, который лежал на большой кровати и смотрел телевизор.
- Куда спешим? - зевнув, потянулся Андрей.
- В торговый центр поедем.
- Машина уже пришла? - Нет. Нас эта блондинка, которая вчера шапочки дарила, отвезет. Вон, слышишь, уже движок греет… - Она дорогу-то знает? А то завезет куда-нибудь… Андрей, не торопясь, натягивал красно-синюю нейлоновую куртку. Виктор достал из шкафа шапочку с нашитой эмблемой, глянул в зеркало.
Девушка вела машину аккуратно, но достаточно быстро.
Зеленый «понтиак» разворачивался на стоянке перед одноэтажной кубышкой со стеклянными стенами, через которые можно было видеть, как разбрелись по залу немногочисленные покупатели.
Несколько наших курток виднелось у стендов с автомобильными аксессуарами.
На стоянке было всего четыре машины.
Машина Линды двигалась наперерез «понтиаку», переводчик притормозил и разглядел, что там сидят Виктор с Андреем.
- Вы хотите купить что-то определенное? - поинтересовалась Линда. - Здесь выбор деревенский, простой, для первой необходимости. За чем-нибудь специальным надо ехать на побережье. Мы можем поехать на моей машине.
- Спасибо, конечно, но мы приехали не магазины смотреть, - довольно резко ответил Виктор.
- Ты пойми, Линда, - начал разъяснять девушке Андрей, - человек, даже когда едет в машине пассажиром, теряет силы, энергию. А мы хотим хорошо выступить на Кубке.
- Но вы и так уже взяли две медали. Оставьте что-нибудь и другим.
- Да мы не против, - ответил Виктор. - Пусть стараются… Здесь для девушки какой-нибудь сувенир найдется? Косынка, например.
- На каждый день? Или для праздника? - С видом Альп.
- А девушка красивая? - На тебя похожа. Только волосы темные.
«Кажется, моя задача упрощается, - подумала Линда. - У него есть любимая девушка, а если я на нее похожа, он будет видеть во мне ее».
Хотя Линда и была средней актрисой, но знала основы психологии, читала книги по актерскому мастерству и частенько в жизни пользовалась элементарными приемами лицедейства. Важно было только выяснить, какой именно образ надо сыграть. Кто их знает, какие они, русские девушки? И Линда подосадовала про себя, что ничего не знает о своих ровесницах. А откуда ей было знать - не очень-то много о них пишут в газетах, не идут о них фильмы на экранах. Голливудским лентам о Советах она не верила - знала, как они делаются… - Итак, леди и джентльмены, - начал Джон. - Наша операция приближается к кульминации. Все идет пока настолько хорошо, что я начинаю опасаться провала в решающий момент. Линда, как у тебя обстоит дело? - Он очень милый парень… Обещал танцевать со мной после закрытия. У них там будет какой-то банкет. Думаю, что после этого он согласится прокатиться на прощание со мной на машине.
- Хорошо. Итак, ты едешь с ним кататься, затем у тебя ломается машина, и проезжающие мимо парни предлагают помощь. Твою машину им починить не удастся, и вы пересядете в нашу. Он должен сесть рядом с водителем. Ребята сзади положат ему маску со снотворным. Здесь приготовили для него место? - Да, наверху. Там глухой чердак и выход только вниз.
- Когда он будет на месте, сторожить его остаются… Бен, у тебя кулаки впечатляющие, и Уэйн.
Ты, - при этом он указал на Линду пальцем, - должна быть здесь тоже. Ларри едет вниз и явится за парнем, когда мы ему сообщим.
- И сколько времени нам придется его ждать? - Дня два-три. Запаситесь едой дней на пять.
- Но мой контракт не предусматривал, что я буду торчать здесь надсмотрщицей.
- В случае успеха сумма будет удвоена.
- Но я должна лишь притащить парня в машину, - продолжала возражать Линда.
- Ларри, когда они с парнем сядут в машину и он будет наш, выдайте ей тысячу долларов.
- Наличными, - уточнила Линда.
- Когда Ларри приедет, забирать парня, он привезет тебе вторую тысячу. А с вами, - Джон посмотрел на каждого из своих «боевиков», - расчеты производит Бриоля. Не так ли? - Все в порядке, шеф. Наш контракт долгосрочный, - кивнул с полуулыбкой Бен.
На небе ни облачка, и солнце к полудню уже жарило так, что с крыши начинала сыпать капель.
Виктор с Андреем, возвращаясь с обеда, задержались на проходе к своему номеру, остановились, повернув лица к солнцу, закрыли глаза.
- А знаешь, весной уже пахнуть начинает, - сказал Андрей.
- Что, запах какой-то особенный чуешь? - У дедушки с бабушкой на хуторе в конце февраля ветер такой же аромат приносит.
- А я думал, ты всю жизнь в Риге прожил.
- Нет, слава богу, не всю. Я каждое лето к ним на неделю езжу косить. А когда маленький был, то и зимой у них жил. Там и научился весну по запахам распознавать.
- А откуда такой аромат берется? - Ветер из лесов несет. Ели, сосны под солнцем прогреваются, и смола дает запахи. А чуть подтает, воздух становится влажным и вбирает их в себя.
- А я и не знал таких тонкостей. Только в книгах читал про запахи весны. Думал, писатели придумывают… Однажды, правда, осенью вышел из подъезда, чувствую, арбузами пахнет. Завернул за угол, а там стоят контейнеры с арбузами, и несколько разбитых валяется. Тогда и понял, откуда арбузами пахнет. Парни рассмеялись и пошли в свой номер.
- Ну вот что, бой остался последний и, как говорят, решительный, - начал Старков. - Кубок мира мы уже выиграли, с чем я вас и поздравляю. Но осталась эстафета. Гонка престижная, и проиграть ее - смазать все впечатление. Как, ребята? - По моей линии - все в форме, - начал доктор. - Костя рвется в гонку и готов к хорошему результату. Вагиз несколько слабее на фоне других. Андрей в норме. Виктор, конечно, устал после двух таких стартов, но психологический настрой высок… - Хорошо. В семь надо заявку сдавать… С этим ясно. Завтра день будет сложный: эстафета, потом закрытие, а послезавтра в десять утра отъезд. Так что надо, думаю, начать собираться сегодня. А завтра попрошу всех быть пособраннее, чтобы хорошая поездка, - при этих словах Игорь Николаевич постучал по дереву, - хорошо завершилась.
- Все ясно, - сказал Ржаницын.
- Вот что, мужики, - сказал, обращаясь к четверке, Пермитин, - эстафета - гонка особая. Мы эстафеты уже много лет не проигрываем, и каждая команда мечтает у нас выиграть. Сейчас не знаешь, за кем и следить, - сами видели всех соперников. И бегут хорошо, и стреляют неплохо.
Предлагаю такую расстановку: на старте - Андрей, вторым - Вагиз, третьим - Костя, на финише - Виктор. Если у вас есть возражения, скажите. Если хотите решить сами, мы выйдем.
- Возражений нет, - чуть хрипловатым от волнения голосом произнес Мустафин. - Медали-то одинаковые всем дадут, независимо от этапа.
- Отработаем по-мушкетерски, - с нарочитой веселостью сказал Мотин. - Что-то я в тылах засиделся.
- Без мушкетерства, пожалуйста, - поспешил одернуть его Ржаницын.
- Я в том смысле, что один за всех и все за одного.
На стартовом поле выстроились биатлонисты - тринадцать парней в разноцветных костюмах. В стороне разминались те, кому предстояло включиться в гонку на следующих этапах.
Наконец, в воздух взмыла ракета, и гонщики, энергично работая палками, рванулись вперед.
Зашумела трибуна, на которой уже было довольно много зрителей. Лыжни начали сходиться, и уже бежали рядом две цепочки спортсменов, взяли первый подъем и исчезли в лесу.
Первыми на стрельбище ворвались финн Яри Курри, канадец Тордон Шервен и болгарин Любомир Сандов. Андрей проиграл им всего пять секунд. Один за другим падали парни на снег, кто из специального «кармашка», приделанного к ложу винтовки, а кто из пазов ложа достал обоймы, выложил на «тарелочку» по три дополнительных патрона.
Лидеры стреляли второпях, и лишь Сандову удалось «закрыть» все пять мишеней. Финн и канадец крутили по штрафному кругу, когда мимо них промчались, надевая на ходу кожаные ремешки палок, болгарин и Андрей Силиньш, который тоже обошелся без дополнительных патронов.
На вторую стрельбу Андрей пришел в одиночестве, снял шапочку, чтобы остыть, плавными движениями зарядил винтовку, вскинул ее и повел стволом, отправляя пули в мишени да передергивая затвор.
- Как из автомата, - восхитился переводчик. И тут Андрей промазал.
- Еще раз сглазишь - прибью, - мрачно пообещал Ржаницын.
Андрей начал стрелять дополнительными патронами и опять промазал. Так одна мишень и осталась нетронутой.
- Давай, Андрюха, все равно их никого нет! - кричал из-за специальной ограды массажист команды. - Гони! Гони! В сектор для передачи эстафеты судьи выпустили лишь Вагиза Мустафина. Кого вызывать вторым, организаторы пока еще не знали.
Андрей влетел в проход для передачи эстафеты, хлопнул по плечу уже набиравшего скорость товарища. На табло зажегся его результат на этапе. Судья с одеялом в одной руке и с пластмассовым стаканчиком с апельсиновым соком в другой подскочил к спортсмену, который, чтобы не рухнуть в изнеможении, оперся на палки, как на подпорки.
Вагиз шел по лыжне то традиционным способом, то еще не совсем освоенным «коньком». Его называли человеком без нервов или человеком со стальными нервами, и внешне он действительно производил такое впечатление - его скуластое лицо с запавшими глазами не отражало никаких эмоций. Лишь когда ему крикнули время отрыва, он кивнул головой.
Однако тренеры ГДР поставили против него своего сильнейшего гонщика Матиаса Хельма, и Алексеев - а именно он стоял на отметке «2 км» - вскоре сообщил, что разрыв тает. Хельм сумел отыграть на этом отрезке 16 секунд, и скорость у него была выше, чем у Вагиза.
«Лежку» оба отстреляли без промаха.
У Вагиза еще было некоторое преимущество, когда он уходил со стрельбища, но по тому, как тяжело набирал ход спортсмен, по тому, как работал палками, было уже ясно, что ждать от него высокой скорости нельзя. Матиас пружиной вскочил, сделав последний выстрел, вроде и не глядя на то, как белый щиток закроет черную тарелку мишени.
На стрельбу «стоя» первым прикатил Хельм, Мустафин проигрывал ему метров двадцать - тридцать.
начало