Шери
Моя кошка осталась у мамы, в Киеве. Да, по сути говоря, и не была она моей кошкой никогда. Кошка скорее мамина, если кошка хоть на сколько-нибудь может считаться чьей-то. Кошка никогда не будет при виде вас скакать по квартире, покрывая при этом радостными слюнями доступную площадь; не будет преданно заглядывать в глаза, выпрашивая чего-нибудь вкусненького. Кошка просто придёт, сядет и будет гипнотизировать вас, пока не получит желаемого, после чего, гордо задрав хвост, удалится. А когда вы, пропахший костром, загорелый, цепляясь огромным рюкзаком за дверной косяк, вваливаетесь в квартиру после месячного отсутствия, кошка, ожидавшая посреди коридора картинно обернувшись хвостиком, смеривает вас презрительным взглядом и, гордо явив вам же пушистую попу, скрывается в комнате брата.
Кошка сядет на диван рядом с вами, только тогда когда ЕЙ захочется, чтобы её погладили. Или когда вы едите вкусную тараньку… Или читаете интересную книгу, или судорожно довязываете носок, в который хотите завернуть завтрашний подарок. Кошка обязательно залезет вам на колени и начнёт мурчать настолько уютно, что книги, подарки, дни рождения и таранька по сравнению с этим покажутся сущей ерундой.
Духи с ним… Каждый у кого есть кошка знает о чём я говорю, ну а если кошки нет, то достаточно прочитать пратчеттовского «Кота без дураков» и всё сразу станет понятно.
Шери в моей семье появилась неожиданно. Мне было 15 лет и я давно смирилась, что в нашей хрущёвке домашних животных не будет. В далёком детстве у меня были сухопутная черепаха, которая вела ночной образ жизни и психически неуравновешенная черепаховая кошка, которая досталась нам в зрелом возрасте, что не мешало ей какать на стол, писать на колени и прыгать по шкафам и настенным часам. Последнее, кстати, и решило её участь. Черепаха удрала (не спрашивайте как - это детская травма), а кошку отдали в село соседям, где она разжирела на мышах до неузнаваемости. После черепахи в семье поселилась грусть, после кошки - раздражение. Кошки переместились в категорию non grata.
Однажды весенним вечером, я, гремя торбой с планшетом и карандашами, возвращалась из студии. У подъезда, завидев меня, кучковалось моё семейство.
- Саш, а знаешь, мы сегодня чуть котёнка не купили! - ошарашила меня вестью мама. Мама была самой ярой противницей домашних животных, и сказать, что новость была несколько неожиданной для меня - не сказать ничего. На вопрос, чего ж всё-таки не купили, последовал ответ, что кошка всё-таки для детей, и именно дети кошку должны были бы выбрать. Вполне логично, что все стрелки сводились на мне, так как, судя по сияющим глазам младшего брата, тот был бы рад даже зачуханой мышке в баночке.
На следующее утро родители повели меня на птичий рынок. К создавшейся ситуации я отнеслась довольно скептически и в то, что мы таки вернёмся домой гордыми кошководами, не сильно верила. Годы неживотновладения давали о себе знать. Ничто не закаляет так, как когда почти всему классу в теме My Pet есть о чём писать, а ты, сидя над пустой тетрадкой, тоскливо перебираешь в голове соседских животных, прикидывая о каком из них можно выдавить больше, чем три предложения. Так что, «синдром Малыша» я успешно пережила и даже приобрела к нему стойкий иммунитет.
Родители, минут десять поплутав среди рядов в поисках "той самой женщины" с чудо-котёнком, наконец остановились у искомой клетки. Что и говорить - женщина возрадовалась. Разливаясь соловьём, она извлекла из пушистой внутриклеточной неразберихи невесомый чёрно-рыжий клубочек и сунула его мне в руки. «Какой замечательный выбор, она ведь и породистая и к горшку приучена, и паспорт есть, и вот я сейчас вам родителей покажу, а котёнок самый красивый из всего помёта». Родители мило улыбались, рассматривали фотографии а потом, спустя минут пять, подло сбежали к соседним клеткам, оставив меня наедине с решительно настроенной кошкоразводчицей. Тётка описывала всю котёнкову родословную до пятого колена, а хилый «венец творения», путаясь коготками в свитере, тонко и жалобно пищал у меня в ладонях. Мне было неуютно. Не мой был это котёнок. Наконец-то родители обошли всех возможных котов и вспомнили о доче. Я решительно вернула котёнка обратно в клетку, сказала, что подумаю, и потащила родителей к выходу. Смотреть что-то ещё совсем расхотелось.
Родители же, несмотря на бесславное отступление и мою хмурую физиономию, были настроены по-боевому, и мы поехали по выставкам - благо как раз начался сезон. Идея после второй выставки начала представать в довольно мрачном свете, и благородное начинание грозилось провалиться, так как в основном выставлялись жутко мордатые и жутко дорогие персы, которых я терпеть не могла. Мама, кстати, тоже. Брат и папа были согласны на что угодно. Но они были не в счёт, так как были согласны на что угодно с самого начала, лишь бы оно мяукало. На третьей выставке, когда на что угодно уже была готова согласиться даже мама, я увидела ЕЁ. Кошечка сидела на клетке, среди общего шума, гама, и мява с таким видом, будто её это совсем не касалось и она тут совершенно случайно. Кошечка была похожа на сиамскую, только очень пушистая. С нескрываемым презрением она смотрела на выставочный балаган огромными голубыми, как два топаза, глазищами. Я гладила её по мягкой шёрстке, ждала родителей, и думала, что умру прямо здесь, если скажут, что это чудо стоит около ста долларов. Котёнок стоил намного меньше…
Коша проявила характер сразу - залезла под кресло и просидела там до вечера. Около полуночи она возникла на пороге моей комнаты, как маленькое привидение. Долго и неподвижно смотрела на меня огромными глазами, моргая лишь изредка. Я сломалась первая и позорно вернулась к книге. Коша посидела ещё немного, а потом решилась и, скрипя половицами, направилась в мою сторону, запрыгнула на кровать и уселась в ногах. Я читала. Понаблюдав за мной минут десять, коша пошла по кровати и, стараясь ко мне не притронуться, залезла на подоконник, где поблуждала среди кактусов (с тех пор, кстати, все кактусы у меня волосатые, независимо от рода и вида), перебралась на письменный стол и уселась на краю, картинно обернувшись тёмным хвостиком. И всё бы ничего, да только уселась она между книгой и лампой, так что читать стало несколько затруднительно. Я этого стерпеть не могла и пересадила кошку обратно на кровать. Киса повторила маневр и минуты через три книгу опять стало невозможно читать. Я опять вернула кошку на место. Кошка была категорически не согласна и перебралась туда, где ей было хорошо. Весь вечер мы прокаруселили в таком духе, а потом кошка устала и заснула у меня на подушке. Для меня там места уже не осталось. Так, собственно говоря, мы и подружились. А если тот, кто утром острыми коготками пытается выковырять твои ноги из-под одеяла или поднять веки шершавым, как наждак, языком, или ночью, смачно чавкая, жрёт над ухом бабочек, твой друг, то всё вышеперечисленное не имеет уже никакого значения.
Кошка оказалась очень любопытной и пыталась высунуть нос в подъезд по всякому поводу и без, что послужило благодатной почвой для очередного психоза кошковладельцев. Каждый раз после выпроваживания группы гостей после дня рождения, или папы в командировку, квартира исследовалась на предмет наличия кошки. Гремелось сухим кормом в коробке и, если кошка не появлялась в течение пяти минут, брался здоровый четырёхбатареечный галогеновый фонарик, которым можно было не только успешно освещать путь, но и обороняться в случае чего (ну и на совсем худой конец отбивать кошку у недоброжелателей), и отправлялось в дворовую тьму искать жвотное там. После получасовых блужданий вокруг дома, кошки Сашей не находилось. Зато кошка находилась мамой, в шкафу, где кошка мирно спала, устав от впечатлений и пережитых эмоций. Суеты и гостей кошка не любила.
Однажды к нам пришли плотники ремонтировать дверь. Наученная горьким опытом и желая поберечь нервы, я посадила кошку туда, откуда она не убежит - на шкаф - а сама села делать уроки. Кошке на шкафу нравилось. Во-первых, оттуда на всех можно было смотреть свысока, во-вторых, кошку на шкафу никто не трогал, а в-третьих, на шкафу был глобус, к которому кошка испытывала необъяснимый интерес. Я делала уроки, плотники чинили дверь, бабушка готовила на кухне. Кошка тихо интересовалась глобусом.
Плотники ушли, я дописала сочинение, стянула у бабушки пирожок и села играть в Век Империй. Первой начала искать кошку бабушка. Я к тому времени ввела цивилизацию в бронзовый век, успела настроить башен и разослать разведчиков. Где кошка? Бабушка гремела кормом, я, забыв по завоевание мира, лазила по любимым кошкиным нычкам. Нету кошки. Предполагая самое страшное, я пошла в комнату за носками. Да ещё на всякий случай, под кровать залезла. Пусто. Уходя, совершенно случайно бросила взгляд наверх. Со шкафа на меня с нескрываемым презрением смотрели два прозрачных топаза.
Кошка повзрослела и поняла, что на улицу лучше смотреть через окно, чем через дверь (тем более, что из двери можно было увидеть только грязный подъезд), чем наконец-то излечила нас от психоза. Кошка подолгу сидела на подоконнике и даже обкусала листья у маминых растений, чтобы было удобней смотреть. Но мама кошку простила. Мама вообще кошке всё прощает. Действительно намного приятнее, когда возвращаешься домой, тебя ждёт кошка, а не фикус.
А ещё кошка научилась высоко и далеко прыгать. Она забиралась на кресло, прыгала на крышку аквариума, а с аквариума прыгала на стенку. На стенке не было глобуса, но зато оттуда можно было смотреть на всех свысока, и, что немаловажно, кошка могла забраться наверх самостоятельно.
Пятисотлитровый аквариум появился в квартире практически одновременно с кошкой. Аквариум - папино царство. Каждое воскресенье папа, вооружаясь кучей девайсов, чистит стёкла, меняет воду и пересаживает растения. Под крышкой - две длинные лампы дневного света, а чтобы хоть как-то защитить их и проводку от конденсата, папа дополнительно накрывает аквариум двумя большими стёклами.
Итак, воскресенье. Кошка тусуется на стенке. Папа снял крышку и пытается починить разладившийся контакт. Я смотрю какую-то хрень по телевизору. Кошка может сидеть на стенке долго, но тут, почему-то, решила слезь на пол. А прыгать высоко. Если начнёт орать, придётся снимать, думаю я, наблюдая за ней краем глаза. Кошка, как ни в чём не бывало прошествовала к краю шкафа и, не останавливаясь, будто бы это был обычный день, сиганула вниз, на предполагаемую крышку аквариума. Дальше была немая сцена. Сказать, что кошка офигела - ничего не сказать. Кошка, в позе козел для распилки дров, глазами похожими на блюдца уставилась на рыб. Не менее офигевшие рыбы сгрудились в разномастный косяк и уставились на кошку. Я тоже уставилась на кошку, а папа смотрел на стекло. Не каждое стекло выдержит три килограмма кошатины низвергнувшиеся с метровой высоты. Это выдержало. На деревянных лапах (чесслово, я видела!) кошка, стараясь прикасаться к стеклу как можно меньшим участком тела, дошагала до края и спрыгнула вниз. Рыбы провожали её заинтересованным взглядом. С этого дня она на стенку больше не лазила.
Кошка сядет на диван рядом с вами, только тогда когда ЕЙ захочется, чтобы её погладили. Или когда вы едите вкусную тараньку… Или читаете интересную книгу, или судорожно довязываете носок, в который хотите завернуть завтрашний подарок. Кошка обязательно залезет вам на колени и начнёт мурчать настолько уютно, что книги, подарки, дни рождения и таранька по сравнению с этим покажутся сущей ерундой.
Духи с ним… Каждый у кого есть кошка знает о чём я говорю, ну а если кошки нет, то достаточно прочитать пратчеттовского «Кота без дураков» и всё сразу станет понятно.
Шери в моей семье появилась неожиданно. Мне было 15 лет и я давно смирилась, что в нашей хрущёвке домашних животных не будет. В далёком детстве у меня были сухопутная черепаха, которая вела ночной образ жизни и психически неуравновешенная черепаховая кошка, которая досталась нам в зрелом возрасте, что не мешало ей какать на стол, писать на колени и прыгать по шкафам и настенным часам. Последнее, кстати, и решило её участь. Черепаха удрала (не спрашивайте как - это детская травма), а кошку отдали в село соседям, где она разжирела на мышах до неузнаваемости. После черепахи в семье поселилась грусть, после кошки - раздражение. Кошки переместились в категорию non grata.
Однажды весенним вечером, я, гремя торбой с планшетом и карандашами, возвращалась из студии. У подъезда, завидев меня, кучковалось моё семейство.
- Саш, а знаешь, мы сегодня чуть котёнка не купили! - ошарашила меня вестью мама. Мама была самой ярой противницей домашних животных, и сказать, что новость была несколько неожиданной для меня - не сказать ничего. На вопрос, чего ж всё-таки не купили, последовал ответ, что кошка всё-таки для детей, и именно дети кошку должны были бы выбрать. Вполне логично, что все стрелки сводились на мне, так как, судя по сияющим глазам младшего брата, тот был бы рад даже зачуханой мышке в баночке.
На следующее утро родители повели меня на птичий рынок. К создавшейся ситуации я отнеслась довольно скептически и в то, что мы таки вернёмся домой гордыми кошководами, не сильно верила. Годы неживотновладения давали о себе знать. Ничто не закаляет так, как когда почти всему классу в теме My Pet есть о чём писать, а ты, сидя над пустой тетрадкой, тоскливо перебираешь в голове соседских животных, прикидывая о каком из них можно выдавить больше, чем три предложения. Так что, «синдром Малыша» я успешно пережила и даже приобрела к нему стойкий иммунитет.
Родители, минут десять поплутав среди рядов в поисках "той самой женщины" с чудо-котёнком, наконец остановились у искомой клетки. Что и говорить - женщина возрадовалась. Разливаясь соловьём, она извлекла из пушистой внутриклеточной неразберихи невесомый чёрно-рыжий клубочек и сунула его мне в руки. «Какой замечательный выбор, она ведь и породистая и к горшку приучена, и паспорт есть, и вот я сейчас вам родителей покажу, а котёнок самый красивый из всего помёта». Родители мило улыбались, рассматривали фотографии а потом, спустя минут пять, подло сбежали к соседним клеткам, оставив меня наедине с решительно настроенной кошкоразводчицей. Тётка описывала всю котёнкову родословную до пятого колена, а хилый «венец творения», путаясь коготками в свитере, тонко и жалобно пищал у меня в ладонях. Мне было неуютно. Не мой был это котёнок. Наконец-то родители обошли всех возможных котов и вспомнили о доче. Я решительно вернула котёнка обратно в клетку, сказала, что подумаю, и потащила родителей к выходу. Смотреть что-то ещё совсем расхотелось.
Родители же, несмотря на бесславное отступление и мою хмурую физиономию, были настроены по-боевому, и мы поехали по выставкам - благо как раз начался сезон. Идея после второй выставки начала представать в довольно мрачном свете, и благородное начинание грозилось провалиться, так как в основном выставлялись жутко мордатые и жутко дорогие персы, которых я терпеть не могла. Мама, кстати, тоже. Брат и папа были согласны на что угодно. Но они были не в счёт, так как были согласны на что угодно с самого начала, лишь бы оно мяукало. На третьей выставке, когда на что угодно уже была готова согласиться даже мама, я увидела ЕЁ. Кошечка сидела на клетке, среди общего шума, гама, и мява с таким видом, будто её это совсем не касалось и она тут совершенно случайно. Кошечка была похожа на сиамскую, только очень пушистая. С нескрываемым презрением она смотрела на выставочный балаган огромными голубыми, как два топаза, глазищами. Я гладила её по мягкой шёрстке, ждала родителей, и думала, что умру прямо здесь, если скажут, что это чудо стоит около ста долларов. Котёнок стоил намного меньше…
Коша проявила характер сразу - залезла под кресло и просидела там до вечера. Около полуночи она возникла на пороге моей комнаты, как маленькое привидение. Долго и неподвижно смотрела на меня огромными глазами, моргая лишь изредка. Я сломалась первая и позорно вернулась к книге. Коша посидела ещё немного, а потом решилась и, скрипя половицами, направилась в мою сторону, запрыгнула на кровать и уселась в ногах. Я читала. Понаблюдав за мной минут десять, коша пошла по кровати и, стараясь ко мне не притронуться, залезла на подоконник, где поблуждала среди кактусов (с тех пор, кстати, все кактусы у меня волосатые, независимо от рода и вида), перебралась на письменный стол и уселась на краю, картинно обернувшись тёмным хвостиком. И всё бы ничего, да только уселась она между книгой и лампой, так что читать стало несколько затруднительно. Я этого стерпеть не могла и пересадила кошку обратно на кровать. Киса повторила маневр и минуты через три книгу опять стало невозможно читать. Я опять вернула кошку на место. Кошка была категорически не согласна и перебралась туда, где ей было хорошо. Весь вечер мы прокаруселили в таком духе, а потом кошка устала и заснула у меня на подушке. Для меня там места уже не осталось. Так, собственно говоря, мы и подружились. А если тот, кто утром острыми коготками пытается выковырять твои ноги из-под одеяла или поднять веки шершавым, как наждак, языком, или ночью, смачно чавкая, жрёт над ухом бабочек, твой друг, то всё вышеперечисленное не имеет уже никакого значения.
Кошка оказалась очень любопытной и пыталась высунуть нос в подъезд по всякому поводу и без, что послужило благодатной почвой для очередного психоза кошковладельцев. Каждый раз после выпроваживания группы гостей после дня рождения, или папы в командировку, квартира исследовалась на предмет наличия кошки. Гремелось сухим кормом в коробке и, если кошка не появлялась в течение пяти минут, брался здоровый четырёхбатареечный галогеновый фонарик, которым можно было не только успешно освещать путь, но и обороняться в случае чего (ну и на совсем худой конец отбивать кошку у недоброжелателей), и отправлялось в дворовую тьму искать жвотное там. После получасовых блужданий вокруг дома, кошки Сашей не находилось. Зато кошка находилась мамой, в шкафу, где кошка мирно спала, устав от впечатлений и пережитых эмоций. Суеты и гостей кошка не любила.
Однажды к нам пришли плотники ремонтировать дверь. Наученная горьким опытом и желая поберечь нервы, я посадила кошку туда, откуда она не убежит - на шкаф - а сама села делать уроки. Кошке на шкафу нравилось. Во-первых, оттуда на всех можно было смотреть свысока, во-вторых, кошку на шкафу никто не трогал, а в-третьих, на шкафу был глобус, к которому кошка испытывала необъяснимый интерес. Я делала уроки, плотники чинили дверь, бабушка готовила на кухне. Кошка тихо интересовалась глобусом.
Плотники ушли, я дописала сочинение, стянула у бабушки пирожок и села играть в Век Империй. Первой начала искать кошку бабушка. Я к тому времени ввела цивилизацию в бронзовый век, успела настроить башен и разослать разведчиков. Где кошка? Бабушка гремела кормом, я, забыв по завоевание мира, лазила по любимым кошкиным нычкам. Нету кошки. Предполагая самое страшное, я пошла в комнату за носками. Да ещё на всякий случай, под кровать залезла. Пусто. Уходя, совершенно случайно бросила взгляд наверх. Со шкафа на меня с нескрываемым презрением смотрели два прозрачных топаза.
Кошка повзрослела и поняла, что на улицу лучше смотреть через окно, чем через дверь (тем более, что из двери можно было увидеть только грязный подъезд), чем наконец-то излечила нас от психоза. Кошка подолгу сидела на подоконнике и даже обкусала листья у маминых растений, чтобы было удобней смотреть. Но мама кошку простила. Мама вообще кошке всё прощает. Действительно намного приятнее, когда возвращаешься домой, тебя ждёт кошка, а не фикус.
А ещё кошка научилась высоко и далеко прыгать. Она забиралась на кресло, прыгала на крышку аквариума, а с аквариума прыгала на стенку. На стенке не было глобуса, но зато оттуда можно было смотреть на всех свысока, и, что немаловажно, кошка могла забраться наверх самостоятельно.
Пятисотлитровый аквариум появился в квартире практически одновременно с кошкой. Аквариум - папино царство. Каждое воскресенье папа, вооружаясь кучей девайсов, чистит стёкла, меняет воду и пересаживает растения. Под крышкой - две длинные лампы дневного света, а чтобы хоть как-то защитить их и проводку от конденсата, папа дополнительно накрывает аквариум двумя большими стёклами.
Итак, воскресенье. Кошка тусуется на стенке. Папа снял крышку и пытается починить разладившийся контакт. Я смотрю какую-то хрень по телевизору. Кошка может сидеть на стенке долго, но тут, почему-то, решила слезь на пол. А прыгать высоко. Если начнёт орать, придётся снимать, думаю я, наблюдая за ней краем глаза. Кошка, как ни в чём не бывало прошествовала к краю шкафа и, не останавливаясь, будто бы это был обычный день, сиганула вниз, на предполагаемую крышку аквариума. Дальше была немая сцена. Сказать, что кошка офигела - ничего не сказать. Кошка, в позе козел для распилки дров, глазами похожими на блюдца уставилась на рыб. Не менее офигевшие рыбы сгрудились в разномастный косяк и уставились на кошку. Я тоже уставилась на кошку, а папа смотрел на стекло. Не каждое стекло выдержит три килограмма кошатины низвергнувшиеся с метровой высоты. Это выдержало. На деревянных лапах (чесслово, я видела!) кошка, стараясь прикасаться к стеклу как можно меньшим участком тела, дошагала до края и спрыгнула вниз. Рыбы провожали её заинтересованным взглядом. С этого дня она на стенку больше не лазила.