Черное знамя и русская бездна
...Наверное, самое главное ощущение, которое я испытала после возвращения из Кума - чувство полного освобождения и блаженства. Освобождения от диктата общества, которое Гейдар Джемаль справедливо называл тагутом. Я вдруг поняла, что мой прежний периодически появлявшийся внутренний дискомфорт был обусловлен тем, что я опять-таки была недостаточно свободна от всего того, что навязывает общество.
Теперь же мне совершенно безразлично, что оно там думает по поводу того, как я живу и что в моей жизни происходит. Потому что это власть может принадлежать либо тебе или твоим союзникам, либо твоим врагам, а общество - с его косными адатами, конформизмом, поверхностностью и примитивизмом желаний большинства - всегда враждебно герою, вставшего на путь восстания в глубоко метафизическом смысле слова, избравшего для себя путь служения Иному, служения Единственному. И оно, большинство, почти всегда пытается противопоставить свои адаты Божественным законам.
...На улицах города ощущалось дыхание весны, теплый ветер проносился по улицам, поднимая клубы легкой пыли. Город встречал траурные дни в память о кончине Фатимы Захры (а), любимой дочери Пророка (с). Над городом развевалось гигантское черное знамя, вольный и сильный ветер колыхал черные чадры женщин, плавный и чуть печальный отзвук длинного шиитского азана разносился по улицам. Каждый вечер я ходила на намаз-джамаат в мавзолей сестры Имама Резы (а) Фатимы (мир ей), где потом читала трагические и светлые тексты приветствия ей и самой Фатиме Захре (а), равно как и зиярат Ашура, в котором восхваляется восставший против неправедной власти Имам Хусейн (а) и посылаются проклятия тиранам. Мало где и мало когда я чувствовала себя настолько спокойно, настолько свободно, словно находясь на своей второй духовной родине.
При этом я вовсе не чувствую себя иранкой, менталитет иранских женщин резко контрастирует с моим и мне (альхамдулиЛлах!) совершенно не близок. Находясь в чертогах словно выстроенной из сверкающего льда мечети, гуляя по многолюдным улицам, вслушиваясь в протяжное чтение дуа, всматриваясь в лица мучеников ирано-иракской войны на надгробных фотографиях, я все более отчетливо созерцала внутри себя бездну русского нигилизма. Изнутри этой черной русской бездны все отчетливее проглядывался лик Имама (а). Словно холодное солнце, он сияет внутри, и изначальный хаос наполняется отчетливо осознанной целью и смыслом. "Ля иляха илляЛлах" на фоне этой черной бездны звучит все более отчетливо, наполняя ее незримым светом. Этот свет - трепетная любовь и необычайная смелость - все больше наполнял мою душу. В какой-то момент у меня появилось чувство, что я вообще избавилась от страха перед чем-либо и кем-либо, кроме Всевышнего Аллаха.
Всевышний Аллах вновь проявил ко мне необычайную милость. Я попала в очень правильное место, училась с пользой и интересом, и столько умных, порядочных и приятных людей в одном месте я и правда давно не видела. Это было огромным везением, ибо не везде в Куме оно так. Где-то (особенно в заведениях для женщин) до сих пор не изжит душок дохомейнистского мракобесия, не ушли в полное и закономерное небытие веяния той эпохи, когда отдельные фанатики запрещали изучать философию и английский язык, с чем и боролся Имам Хомейни. Слава Всевышнему, сия чаша меня благополучно миновала. Я попала в место, где ценится интеллект студента и его способность самостоятельно мыслить и понимать изучаемое. Сказать, что я довольна, значит, не сказать ничего. Я в высшей степени удовлетворена поездкой и делаю добрые дуа за всех тех людей, которые искренне помогали мне и учили меня все это время. Пусть хранит их всех Аллах. Пусть Он сохранит эту страну - Иран, страну мучеников и героев, это их страна, невзирая на то, что жаждущая пустых развлечений чернь и одержимые нафсом бабы тщатся тянуть ее в иную сторону...
Теперь же мне совершенно безразлично, что оно там думает по поводу того, как я живу и что в моей жизни происходит. Потому что это власть может принадлежать либо тебе или твоим союзникам, либо твоим врагам, а общество - с его косными адатами, конформизмом, поверхностностью и примитивизмом желаний большинства - всегда враждебно герою, вставшего на путь восстания в глубоко метафизическом смысле слова, избравшего для себя путь служения Иному, служения Единственному. И оно, большинство, почти всегда пытается противопоставить свои адаты Божественным законам.
...На улицах города ощущалось дыхание весны, теплый ветер проносился по улицам, поднимая клубы легкой пыли. Город встречал траурные дни в память о кончине Фатимы Захры (а), любимой дочери Пророка (с). Над городом развевалось гигантское черное знамя, вольный и сильный ветер колыхал черные чадры женщин, плавный и чуть печальный отзвук длинного шиитского азана разносился по улицам. Каждый вечер я ходила на намаз-джамаат в мавзолей сестры Имама Резы (а) Фатимы (мир ей), где потом читала трагические и светлые тексты приветствия ей и самой Фатиме Захре (а), равно как и зиярат Ашура, в котором восхваляется восставший против неправедной власти Имам Хусейн (а) и посылаются проклятия тиранам. Мало где и мало когда я чувствовала себя настолько спокойно, настолько свободно, словно находясь на своей второй духовной родине.
При этом я вовсе не чувствую себя иранкой, менталитет иранских женщин резко контрастирует с моим и мне (альхамдулиЛлах!) совершенно не близок. Находясь в чертогах словно выстроенной из сверкающего льда мечети, гуляя по многолюдным улицам, вслушиваясь в протяжное чтение дуа, всматриваясь в лица мучеников ирано-иракской войны на надгробных фотографиях, я все более отчетливо созерцала внутри себя бездну русского нигилизма. Изнутри этой черной русской бездны все отчетливее проглядывался лик Имама (а). Словно холодное солнце, он сияет внутри, и изначальный хаос наполняется отчетливо осознанной целью и смыслом. "Ля иляха илляЛлах" на фоне этой черной бездны звучит все более отчетливо, наполняя ее незримым светом. Этот свет - трепетная любовь и необычайная смелость - все больше наполнял мою душу. В какой-то момент у меня появилось чувство, что я вообще избавилась от страха перед чем-либо и кем-либо, кроме Всевышнего Аллаха.
Всевышний Аллах вновь проявил ко мне необычайную милость. Я попала в очень правильное место, училась с пользой и интересом, и столько умных, порядочных и приятных людей в одном месте я и правда давно не видела. Это было огромным везением, ибо не везде в Куме оно так. Где-то (особенно в заведениях для женщин) до сих пор не изжит душок дохомейнистского мракобесия, не ушли в полное и закономерное небытие веяния той эпохи, когда отдельные фанатики запрещали изучать философию и английский язык, с чем и боролся Имам Хомейни. Слава Всевышнему, сия чаша меня благополучно миновала. Я попала в место, где ценится интеллект студента и его способность самостоятельно мыслить и понимать изучаемое. Сказать, что я довольна, значит, не сказать ничего. Я в высшей степени удовлетворена поездкой и делаю добрые дуа за всех тех людей, которые искренне помогали мне и учили меня все это время. Пусть хранит их всех Аллах. Пусть Он сохранит эту страну - Иран, страну мучеников и героев, это их страна, невзирая на то, что жаждущая пустых развлечений чернь и одержимые нафсом бабы тщатся тянуть ее в иную сторону...