По дороге на закат
Стивен шёл медленно, держа гнедого в поводу левой рукой. Правую он вытянул вперёд и шевелил пальцами, словно пробираясь в темноте наощупь. Собственно, это так и было, потому что его глаза были плотно закрыты. Вскоре его пальцы нащупали искомое и сжались, мужчина открыл глаза и запрыгнул на коня. Он слегка изменил прежний маршрут и отправил коня в лёгкий бег в новом направлении. Солнце начало клониться к закату, расцвечивая небо сиреневыми переливами. Вечерние зарницы беспокоили кучевые облака на горизонте.
Справа от тропы каменными часовыми высились скальные выступы. Можно было бы поискать убежище на ночь и между ними, но тёплый ветер с прерии, тянувший горькими запахами травы и сырости, неожиданно принёс новый аромат - дыма и жареного мяса.
Стивен остановился у подножья холма, где-то на расстоянии выстрела от костра и темной фигуры у него. Он слегка приподнял шляпу и поприветствовал незнакомца:
- Доброго здоровья, мистер. Вы позволите присоединиться к вам на ночь?
- Конечно, - гостеприимно махнула рукой тень у костра. - Места здесь дикие, вдвоём будет спокойнее! Да вы спешивайтесь, тут склон каменистый. Коня можно привязать на вершине, с другой стороны.
Стивен последовал совету и повёл коня в поводу, по дороге отцепляя от седла продолговатую походную флягу.
У костра сидел высокий худой мужчина. Несмотря на довольно тёплый вечер, пуговицы его черной рубашки с высоким воротником были застегнуты под горло. Тонкая серебристая цепочка на шее удерживала довольно большой крест, тоже серебристый и совершенно лишённый украшений. Рядом стояла прислонённая к крупному камню тонкая изящная трость с серебристым же резным набалдашником. «Какой пижон» - подумал Стивен, но вслух, однако, произнёс:
- Далеко ли путь держите, святой отец?
Затем он основательно отхлебнул из фляги и передал её священнику. Тот тоже сделал добрый глоток, довольно причмокнул и ответил:
- Давайте безо всех этих отцов. Я не приходской священник, а собиратель. Зовите меня Сентенцио.
Стивен невольно отстранился, но потом взял себя в руки. Чего бояться? Он вообще-то даже дважды оставался наедине с собирателями. Первый раз при рождении, того раза он, конечно, не запомнил, но всё прошло хорошо, раз остался жив. Второй раз пришлось встретиться, когда у него открылся дар к поиску пропавших животных. Напоминанием о той встрече было клеймо на предплечье.
Стивен поднял глаза и столкнулся с насмешливым взглядом Сентенцио. Словно тот прочёл мысли. Хотя пёс их знает, этих собирателей, может, и прочёл. Стивен усмехнулся в ответ и требовательно потянулся к своей фляге.
- Собиратель душ, значит… Так далеко вы, святой… кхм… Сентенцио, путь держите?
- Возвращаюсь домой. Три года, считай, в пути.
- И далека ли дорога?
- Если идти строго на запад, буду в обители через неделю…
- Через Великую прерию пойдёте? - удивленно поднял брови Стивен.
- И пойду. - Снова насмешливо блеснул глазами Сентенцио. - А присоединяйтесь! Ночные дежурства разобьём.
- Я преследую конокрада, - нахмурился Стивен. - Конокрада, возможно, насильника и убийцу. Следы ведут вокруг прерии, и я отстаю на несколько дней, срезать было бы очень кстати, но мы здесь не пройдём. Никто в здравом уме в одиночку не пойдёт в прерию!
- Верно, - качнул головой священник, - но мы пойдём не одни.
- А с кем? С Богом?
Сентенцио снова усмехнулся в ответ на это беззубое богохульство.
- Бог в дороге ближе, чем вы думаете. Ложись спать, а утром поглядим. Моя половина ночи первая. Можете лечь у этого склона, он не фонит, я проверил!
Стивен развернул шерстяное одеяло у прогретого солнцем булыжника, закинул в рот капсулу антирада - всё-таки весь день на открытой местности - подложил под голову седло и почти мгновенно уснул. Правая рука скрывала короткое лезвие метательного ножа, а левая лежала на рукояти револьвера, скрытого под седлом.
- Я на два-три дня, Рэйчел.
- На дальние выпасы?
- Да. Говорят, Смит зачастил прикладываться к фляжке, и овцы сутками без присмотра.
Стивен взъерошил волосы на голове девушки.
- Будь осторожна, девочка!
- Да, капитан, сэр! - Лукаво ответила она.
- Я не шучу, Рэйчел, за пределы фермы ни ногой!
- Пап, ты же знаешь, ближе чем на пулемётный выстрел ко мне никто не подойдёт.
Она звонко щелкнула по оберегу - пулемётному патрону с гравировкой, свисающему с шеи цепочке.
Громко щёлкнула зажигалка, и у лица священника разгорелся красный уголёк - он раскуривал трубку.
- О, вы проснулись, мистер Стивен, - приветливо кивнул Сентенцио. - Значит, будить не придётся, моя половина ночи на исходе.
Стивен поёжился в ночной прохладе и подсел к костру. Тишина набухала неясным далёким гулом со стороны прерии. Неясным, непонятным, но ощущаемым на физическом уровне, всем телом. Это было странно. Вместо обычного воя, скрипов и хрипов, прерия затихла, а необычный гул час за часом нарастал. Когда начало светать, он превратился в грохот и раздробился на стук тысяч копыт: через прерию шли бизоны.
Холм отлично подходил для ночёвки. Пологий настолько, что лошадей получилось без проблем завести на вершину, продуваемый ветрами в достаточной степени, чтобы не кормить кровососов всю ночь, но главное: холм защищал высокий каменный гребень, похожий на хребет мифического дракона, пересекающий холм в верхней части. Он укрывал мерцающий огонёк костра от случайного наблюдателя, позволил бы удерживать оборону при необходимости, а сейчас спасал от неминуемой гибели под копытами.
Бескрайнее стадо чёрной рекой прорвало зеленый океан Великой прерии и хлынуло за её пределы, в предгорье.
Под ближайшим булыжником зашевелилось одеяло. Из-под него выглянул священник, несколько раз взмахнул шляпой, безрезультатно отгоняя клубы пыли, взглянул на несущихся мимо бизонов, потом одобрительно качнул головой и снова укрылся.
К позднему завтраку, когда кофейник был полностью опустошён, а вырезка из бизона, что переломал себе ноги в попытке забраться на их холм, была съедена, чёрная река мигрирующего стада превратилась в тонкие ручейки. Вскоре на вытоптанной тропе остались только отдельные отставшие животные. Они устало ковыляли мимо путников вслед за ушедшим стадом, спотыкаясь на все шесть ног. Длинные ветвистые рога клонили массивные головы к земле.
Мужчины выкурили по трубке и начали молча сворачивать лагерь. Ядовитая трава втоптана в пыль, хищные лианы и грибы растёрты в порошок, кислотные лужи засыпаны грязью, радиоактивные очаги - остывающими телами неудачливых животных. Мелкие хищники разбегаются в разные стороны, не разбирая дороги в поисках спасения, а крупные набивают брюхо свежим мясом. Словом, путь через прерию свободен.
***
Сентенцио остановился у торчащего из грязи крупного камня. Булыжник, словно одинокий зуб в гнилом рту, высился во влажном чернозёме. Конь священника явно нервничал - пританцовывал на месте, пытаясь двинуться дальше. Стивен нагнал всадника, остановился и выжидающе посмотрел на священника.
- Не нравится мне что-то, - сказал Сентенцио, - да и Спириту тоже.
Он похлопал коня по крупу.
Слева от тропы две склизких анаконды рвали тушу бизона, ушедшего наполовину в топкую землю. Судя по их раздувшимся бокам, змей можно было особо не опасаться. Справа грязь превращалась в болото, в нём тоже торчало несколько чёрных туш разной степени обглоданности. Прямо перед путешественниками проходил плотно утоптанный участок.
- Выглядит крепко, - заметил Стивен.
После того, как утром священник вытянул его вместе с конём из внезапно раскрывшегося в затоптанной траве бочажка, понятие «крепкость тропы» должно было звучать внушительно.
- Слишком крепко, - хмуро ответил Сентенцио, - и ещё вон тот кустарник не дает мне покоя.
Он ткнул кулаком чуть дальше - за чернозёмную проплешину. Там начинались холмы с то и дело выступающими скальными выходами, кустарником и даже рощицей из чахлых деревьев.
- Было бы тут неспокойно, змеюки бы не пировали!
- Тоже верно. - Сказал священник и пустил коня легким шагом. Следом по сложившейся схеме тронул коня и Стивен.
Одна из анаконд слезла с туши, живо перебирая когтистыми конечностями, раскрыла зубастую пасть в их сторону и зашипела, но без особой агрессии - обозначила территорию и вернулась к своему обеду. Чернозём под ногами коней не подвёл, утоптанный до состояния асфальта настолько, что по прерии разнеслось цоканье копыт. Это вызвало ещё одну гримасу неудовольствия у священника. Но спешиваться ради установки «кошачьих лапок» на копыта своих коней они не стали.
Роща приближалась, и они замедлили ход, а возле кустарника и вовсе перешли на шаг. Стивен выехал вперёд и вытянул руку в сторону зарослей. Укрывшегося зверя не обязательно видеть глазами, чтобы обойти его засаду широкой дорогой. Чутьё молчало. Когда кустарник подступил к самой дороге, сзади раздался удивлённый возглас. Стивен оглянулся. Под Сентенцио оседал конь. Священник ловко выпрыгнул из седла и приземлился на ноги, а Спирит задрожал и упал на бок. Длинная оперённая стрела, торчащая из бока животного, всё объясняла. И в этот же момент из зарослей позади полетели другие стрелы.
Спирит живо превратился в подушку для иголок. Сам священник, судя по грязной ругани из-за конского крупа, умирать пока не собирался. Стивен оказался за зоной обстрела, он отъехал ещё на десяток шагов, спешился и достал из седельной сумы продолговатую трубку. С усилием раздвинул её, встал на колено, положил трубку на плечо и нажал на курок. Дымный след пролёг между Стивеном и кустарником, а затем земля смешалась с воздухом, травой, деревьями и опять же кустарником.
***
От места стычки с краснорожими ехали вдвоём на коне Стивена, затем, отойдя на десяток миль, менялись на бегу, удерживаясь за стремя. Встали лагерем ещё до заката: встретился ещё один подходящий холм, да и к этому моменту потом вперемешку с пылью были покрыты все трое - и Стивен, и Сентенцио, и конь.
Холм больше напоминал хоженый тракт: бизоны взрыхлили его копытами, несколько чахлых деревьев, ещё пару дней назад влачивших жалкое существование на его вершине, были растоптаны в щепу, а теперь потихоньку поддавались языкам пламени от зажигалки Сентенцио.
- Я думал вы, собиратели, не используете древние технологии, - удивился Стивен.
- Просто стараемся обходиться своими силами, - ответил священник, продолжая поливать темнеющую древесину плазменной дугой. - Но тратить время на разжигание этого куска грязи бесполезно.
- Любопытная вещица, - он немного помолчал и продолжил. - Как думаете, будет погоня?
- Думаю, да. Ваш фейерверк переполошил всех краснорожих на сотню миль вокруг.
- А мне кажется, они по норам попрячутся на неделю!
- Скорее решат, что у нас есть масса интересного в седельных сумках. В том числе и взрывчатка. А то, что мы ту засаду перебили, не столь важно. Они очень философски относятся к смерти.
- Если нагонят, захотят не только ограбить, но и отомстить! Да и к собирателям, говорят, у них особое отношение!
- Да уж, живыми лучше не попадаться. - Кивнул священник.
Краснорожие напали под утро, перед самым рассветом. Стивен проснулся от гортанных выкриков. Несколько десятков тёмных фигур бежали к костру со всех сторон. Сентенцио стоял у костра со своей тростью наперевес. Как и было условлено, Стивен не пошел к костру, а прижался спиной к скале, у подножья которой спал, потом встал на колено, положил Смит-и-Вессон на согнутый локоть и, словно в тире, начал расстреливать нападающих. Благо на фоне светлеющего неба они представляли собой отличные мишени. Первый, второй, мимо, мимо, третий, мимо, четвёртый, осечка, револьвер упал на землю, а Стивен выхватил из-за пояса второй и продолжил стрельбу. К этому моменту атакующие достигли костра и Сентенцио. Священник ухватился за основание своей трости и резко потянул на себя: у него в руках остался длинный узкий клинок. Первая шеренга нападающих осела, как трава под серпом, вторая отступила, но священник закрутился юлой и сам пошел в наступление.
Стивен не мог хорошо прицелиться из опасений попасть в Сентенцио, поэтому сделал всего три выстрела, все неудачные. А затем с вершины скалы на него упали две молчаливые тени, и ему стало вовсе не до огневой поддержки. Первый сбил его с ног, второй, приземлившись рядом со Стивеном, выбил из его рук револьвер. Стивен отбросил ногой сидящего на нём дикаря, выхватил из рукава метательный нож и отправил его за улетающим к подножью краснорожим. Другой ухватил Стивена за горло и попытался снова повалить мужчину на землю. Второй нож прекратил эту попытку вместе с жизнью дикаря.
Стивен оглянулся и увидел, что дела у Сентенцио не слишком хороши. Его окружили, и, похоже, несколько секунд отделяло священника от пленения. При всём мастерстве, его могли победить числом.
- Эй, Стивен, вы как? - Крикнул священник.
- Разряжен!
- Закройте уши!
Стивен широко раскрыл глаза, но в следующий миг закрыл уши ладонями и придавил изо всех сил, глядя, как священник бросил свой меч на землю, взялся за крест и поднял его над головой. Вопреки слухам и легендам, никакой свет не разгорелся вокруг орудия веры. Краснорожие просто начали падать и корчиться на земле, впрочем, упавшие затихли почти сразу. На ногах остался только один дикарь, тот, что был дальше всех от священника. Он рухнул на колени и попытался сбежать на четвереньках. Сентенцио опустил крест, поднял лежащий у его ног каменный томагавк одного из нападавших и бросил его вслед. «Точный бросок», - подумал Стивен и отпустил руки. В голове звенело - видимо, он перестарался с усилием, зажимая уши.
Стивен раскуривал трубку, глядя, как Сентенцио склоняет колени у каждого умершего, проговаривает краткую - в два-три слова - молитву, перекрещивает им лоб и привычным движением закрывает глаза на перекошенных судорогой боли лицах покойников.
- Скольких ты можешь разом...
Красные от постоянного облучения лица дикарей и в спокойном состоянии едва ли выглядели привлекательно, а сейчас, в крови и грязи, и вовсе походили на рожи демонов. Потомки тех, кто не согласился показывать своих детей собирателям и предпочёл уйти в прерию.
- Многих, - ответил священник. - Всех, кто будет в четырёх шагах, половину тех, кто в восьми.
- А почему же ты сразу…
- Я ждал, когда смогу всё сделать наверняка. Повторить сбор душ сразу я не в состоянии - это дар, а не станковый пулемёт!
- Дар убивать людей!
- Не людей, они, правда, не демоны, не звери, как многие думают, но и не люди. Просто заблудившиеся во тьме души. Это не убийство, это спасение!
Стивен отвернулся. Из-за края красных гор на горизонте начало появляться солнце.
***
Решили идти пешком, взвалив на Боливара всю поклажу. Перед выходом Стивен привычно выставил руку вперед, закрыл глаза и зашевелил пальцами. Сентенцио с любопытством наблюдал за процедурой.
- Меня проверяли, сила благая, - хмуро огрызнулся Стивен.
- Я вижу клеймо, - спокойно ответил священник. - Не обижайтесь, это простое любопытство. Что вы ищете, Стивен?
- Конокрад забрал с моей фермы лошадь дочери. Так что я его на краю света найду, если не избавится от животного. А он уже не успеет.
- И повесим его, по старому обычаю, на первом же дереве?
- Дочери на ферме тоже не оказалось - ответил Стивен и зашагал в найденном направлении, ведя коня под уздцы. - Поймаем и расспросим гада, а там поглядим, кого, где и как вешать.
- Как раз к вечеру из прерии выйдем. - Заметил Сентенцио и пошёл следом.
К вечеру ядовитая равнина закончилась, напоследок обдав путников радиоактивным туманом из-под скального выхода у самой тропы. Убегали, на ходу глотая антирад. Боливар съел свою порцию без обычных протестов: умное животное догадалось, что не время показывать характер. Встали лагерем на очередном холме, уже за пределами прерии. Она светилась внизу неверными голубоватыми огоньками, ревела чьими-то хищными глотками, шипела скользкими пастями пресмыкающихся и шуршала ядовитым плющом, словом, жила своей обычной жизнью.
У костра Стивен запустил руку в седельную сумку и начал рыться в ней в поисках кофра с курительной трубкой. Спустя мгновение он понял, что ошибся сумкой, и в этот момент в руку попал продолговатый металлический предмет. «Длинный, пулемётный», - сразу определил Стивен и вытащил его наружу. На ладони мерцал в свете костра лакированный патрон с вьющейся вокруг гильзы гравировкой «Рэйчел от отца в честь совершеннолетия».
Рядом зашевелилось одеяло, Сентенцио сел и, заметив напряженную позу Стивена, насторожился:
- Что случилось? - Тихо спросил священник.
- Всё нормально, - ровным голосом ответил Стивен. - Показалось, что кто-то приближается. Волки песчаные, наверное!
- А, ну хорошо, - успокоился священник и лег обратно. Крупный булыжник попал в его голову, и Сентенцио отключился.
***
Священник открыл глаза и тут же снова зажмурился - прямо в лицо светило солнце. Попробовал пошевелиться - не вышло, он был крепко связан. Тут солнце загородила тень. Сентенцио снова открыл глаза и увидел склонившегося над ним Стивена.
- Доброе утро, падре. Не трудись отвечать, твой поганый рот забит кляпом. Просто кивни, если ты меня слышишь и понимаешь.
Священник кивнул.
- У тебя, наверное, есть вопросы, и возможно, я позволю тебе их задать, но сначала ты ответишь на мои. Понятное дело, что я не намерен вытаскивать кляп, поэтому ответ «да» - киваешь, ответ «нет» - мотаешь головой из стороны в сторону, идёт?
Сентенцио снова кивнул.
- До того, как мы встретились с тобой у прерии, ты ехал со своей охоты за порождениями тьмы и радиации?
«Да».
- Проезжал ли ты по пути ферму «Красное солнце» у излучины реки? Там ещё на воротах кони вырезаны двухголовые.
Сентенцио закивал.
- Там ты встретил мою дочь, обнаружил у неё темный дар и забрал её душу? - Прорычал Стивен и сунул патрон с гравировкой под нос священнику.
Священник широко раскрыл глаза и замотал головой.
- Не ври мне, тварь, - Стивен с размаху пнул лежащего священника.
Тот продолжал мотать головой.
- Ну хорошо, поведай мне историю, - сказал Стивен и начал отвязывать руку Сентенцио. Когда та освободилась, он сунул в ладонь священника карандаш, усадил его и положил перед ним блокнот.
Сентенцио встряхнул головой, поморщился и начал с трудом писать затёкшей рукой. Стивен склонился, жадно читая появляющиеся буквы «я твою дочь…» Раздался тихий свист, и на страницу закапала кровь. Стивен поднял глаза и увидел, что из шеи священника торчит стрела. Он обернулся, выхватывая револьвер. К нему бежали трое дикарей - четвёртый вновь натягивал лук. Через несколько секунд бой завершился. Стивен вернулся к Сентенцио, но тот уже не дышал.
Стивен в ярости пнул заляпанный блокнот и зарычал. Закурил трубку. Потом стаскал тела в кучу. В седельной сумке священника он пока рыться не стал, потом успеется. Закрыл глаза и настроился на лошадь дочери. Совсем рядом! Оседлал коня, перезарядил револьвер и лёгким шагом направился в найденном направлении.
Из узкой щели между камнями разглядеть детали было невозможно, но лошадь он сразу узнал по приметному шраму на боку. А вот нога в белых широких штанах, белый же рукав едва ли были знакомы. Послушник. Так значит, Сентенцио был не один. Он, видимо, показал ученику, как выполнять их грязные дела. На его маленькой Рейчел и показал. Всадник проехал мимо.
Не стоило этим грязным тварям давать шанс на честный бой, но что-то внутри Стивена мешало просто застрелить человека в спину. Даже собирателя. Стивен вышел из своего укрытия.
- Эй, ты - крикнул он и поднял револьвер. Палец застыл на спусковой скобе.
Неофит обернулся и вскрикнул:
- Папа?!
У живущих около прерии не принято хоронить умерших. Их оставляют на вершинах холмов, на виду у солнца и на прокорм тварям. Закапывать в землю - бессмысленная трата сил. Или наземные хищники учуют и откопают, или того ужасней - подземные придут. А что может быть хуже гнездовища подземных слизняков в пешем переходе от жилья? То-то! Иные устраивают огненное погребение, но древесина дорога и не всегда доступна.
Однако Стивен не мог отдать тело божьего человека тварям. Хотя, в этом ли было дело? Кто знает. Они собирали топливо вместе с дочерью два дня, оставив тело священника на плоских камнях на вершине холма. Ночью отгоняли тварей. Но те устроили не слишком много проблем, видимо, удовлетворившись трупами краснорожих, скинутыми к подножью. Днём собирали древесину и сухую траву, складывали в пирамиду.
Огонь быстро охватил скорбный костёр снизу доверху и прогорел за десяток минут, не оставив ничего. Не сговариваясь, они молча оседлали лошадей и двинулись обратно к тракту. Остановились у обтёсанного камня, который служил и указателем, и почтовым ящиком, а, судя по запаху, еще и туалетом. Рэйчел подъехала к отцу и взяла его за руку.
- Сентенцио. Я его совсем не знала.
- Он был хорошим человеком. Если можно так сказать о собирателе.
- Собиратели необходимы. Если не мы, мир будет растоптан злом и мутациями.
- Мы?
- У меня есть дар. Сентенцио был за десять миль и почувствовал его. Он сказал, что такая сила редко даётся. Это Божий дар.
- Дар убивать младенцев?
- Дар видеть добро и зло и прекращать зло до того, как станет поздно. Я завершу свой путь и стану собирателем.
-Отговаривать бесполезно?
- Не имеет смысла. Я по доброй воле надела белую одежду, - девушка немного помолчала. -До обители остался один переход. Едем со мной.
- Я? в монастырь? Зачем?
- Монахи едят и пьют, а ты хороший фермер. Мы будем рядом. Какое-то время.
- Я не для того проливал кровь на войне и пот на полях, чтобы под старость лет прислуживать собирателям.
- Ты не понимаешь, отец.
- Скажи, откуда у него твой оберег?
- Глупая сентиментальность. Неофитам не положены побрякушки, но он оставил мою на память. Хотел вернуть мне после посвящения.
- Вот как, - Теперь Стивен долго молчал. - Позволь, я хотя-бы провожу тебя до ворот монастыря.
- Не нужно, здесь не бывает хищных тварей и… злых людей с оружием. И ещё!
- Да?
- Теперь ко мне и правда никто на выстрел не захочет подойти. Так что это больше не пригодится.
Девушка вымученно улыбнулась и протянула руку. На ладони светился полированной латунью пулеметный патрон с гравировкой.
Стивен слегка сжал пальцы Рэйчел, забрал оберег и надел себе на шею, потом потянул повод, разворачивая Боливара, и направил его лёгким шагом на восток.