Учебник мужества!
Недавно мы посетили литературный музей имени Николая Островского в Сочи. В России убрали произведения этого невероятного человека из школьной программы, но это у нас. В Китае, например, на конец 2021 года Островский по тиражам на третьем месте после Толкиена и Мао Дзедуна. До сих пор многие помнят его цитату:
«Самое дорогое у человека - это жизнь. Она дается ему один раз, и прожить ее надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы, чтобы не жег позор за подленькое и мелочное прошлое и чтобы, умирая, смог сказать: вся жизнь и все силы были отданы самому прекрасному в мире - борьбе за освобождение человечества».
Я не согласен с началом и с концом этой цитаты. Начало опроверг уже сам писатель: вся его деятельность направлена на то, чтобы доказать, что убеждения сильнее и здоровья, и самой жизни. Важна не жизнь, а то, как ее проживаешь. Ну и про освобождение человечества я бы тоже усомнился. Освобождение от чего? От власти капитала, злотого тельца, эксплуатации человека человеком - согласен. А просто освобождение человечества воспринимается мной с большим скепсисом. Нет ничего хорошего в безалаберной свободе как таковой. Она развращает и расхолаживает. Чем более человек является человеком - тем более он отягощен принципами, воспитанием, нравственными категориями, т. е. несвободнее по определению.
Дом этот был подарен Островскому Советским правительством в 1936 году. Его строили комсомольцы в стиле ар-декор, в сжатые сроки - за три месяца. Причем абсолютно бесплатно, в свободное от работы время. Такие были времена! Его мать сказала, въехав сюда: «Мы оказались в раю». В доме было печное отопление.
Первые главы романа «Так закалялась сталь» надиктованы им в московской коммуналке.
В чистовой рукописи романа 19 образцов почерков добровольных секретарей Николая Алексеевича. Причем все домашние, включая жену, в эту работу не верили. Помогали по принципу «чем бы дитя ни тешилось».
Три издательства отказались от публикации. Посчитали, что слишком не жизненно!
Опубликовал журнал «Молодая гвардия». Роман был принят читателями на ура. В библиотеки за романом выстраивается очередь.
К этому моменту у него двигаются только кисти рук. Михаил Кольцов в 1934 году приезжает писать о нем статью для газеты «Правда» под названием «Мужество». Островский очень статьей недоволен. И понятно, почему. Она начинается словами: «Николай Островский лежит на спине, плашмя, абсолютно неподвижно. Одеяло обернуто кругом длинного, тонкого, прямого столба его тела, как постоянный, не снимаемый футляр.
Мумия. Но в мумии что-то живет. Да. Тонкие кисти рук - только кисти - чуть-чуть шевелятся. Они влажны при пожатии. В одной из них слабо держится легкая палочка с тряпкой на конце. Слабым движением пальцы направляют палочку к лицу, тряпка отгоняет мух, дерзко собравшихся на уступах белого лица».
Конечно, Николай Алексеевич себя в таком виде воспринимать не хотел. И все же статья была очень важна. Именно после нее он стал по-настоящему знаменит. Кстати, когда его посетил французский литератор, гей-активист, антикоммунист и будущий лауреат Нобелевской премии Андре Жид, то после беседы с советским писателем он вышел потрясенный: «Я видел современного Иисуса Христа». Английские журналисты вообще не верили, в то, что такой человек может реально существовать.
В 1935 году он снова возвращен в армию. Ему, практически недвижимому было присвоено звание комиссара, что сейчас может приравниваться к званию генерал-майора. Он награжден высшей наградой страны - орденом Ленина. К этому времени его произведения выдерживают сорок три переиздания.
В этом доме писались «Рожденные бурей».
Работал по двенадцать часов в сутки, т. е. практически в две смены.
Под конец жизни весил всего 32 килограмма. Это мне напомнило Виктора Соснору в хосписе, хотя, конечно, писатели эти несопоставимы ни по судьбе, ни по резонансу. Островский под конец жизни почти полностью ослеп и был парализован.
В сочинском музее Островского стараниями легендарной актрисы Окада Ёсико, бежавшей в Советскую страну из Японии, был открыт уголок памяти Сугимото Рёкити, который перевёл на японский язык книгу "Как закалялась сталь". Но об Окаде и Сугимото нужно писать отдельно, поскольку их судьба поразительна и заслуживает более пристального разговора.
Хотелось бы выразить признательность администрации музея, которая, несмотря на сиюминутные идеологические колебания и политическую конъюнктуру, сберегает память о замечательном гражданине и художнике. Нужный музей, и востребованный сегодня, как никогда, писатель.
