роскошь общения
В первой половине 20-го века в Европе жена Бунина пишет в одном из писем: «Я уже не говорю о том полном одиночестве, в каком мы живем. Ведь нет ни единого человека, с которым можно поговорить о литературе, об искусстве, обо всем том, чем мы, собственно, живы».
А в конце того же века в Америке Довлатов в своих письмах вторит ей: «Разговоры на отвлеченные темы (Христос, Андропов, Тарковский и прочее) считаются в Америке куда большей роскошью, чем норковая шуба».
А ведь мы здесь, в России до сих пор купаемся в этой роскоши, даже не подозревая об этом. И под разговоры о «цивилизованных странах», в которых якобы (самая распространенная иллюзия) «живут лучше», медленно скатываемся к этому интеллектуальному убожеству. К роботизированному муравейнику с кредитным жильем и айфоном, но «без божества, без вдохновенья, без слез, без жизни, без любви», без дерзновения, без настоящего искусства, без памяти, а значит и без истории. Скатываемся в насекомую жизнь потребителей-производителей. Чечевичной похлебкой мы сегодня заливаем огонь Прометея, на котором и она сама была сварена когда-то.
Высокое горение не берут в кредит, его невозможно восполнить ни займом, ни гуманитарной помощью. Да и кто им поделится? Соседи наши уже давно им сами не обладают.
А в конце того же века в Америке Довлатов в своих письмах вторит ей: «Разговоры на отвлеченные темы (Христос, Андропов, Тарковский и прочее) считаются в Америке куда большей роскошью, чем норковая шуба».
А ведь мы здесь, в России до сих пор купаемся в этой роскоши, даже не подозревая об этом. И под разговоры о «цивилизованных странах», в которых якобы (самая распространенная иллюзия) «живут лучше», медленно скатываемся к этому интеллектуальному убожеству. К роботизированному муравейнику с кредитным жильем и айфоном, но «без божества, без вдохновенья, без слез, без жизни, без любви», без дерзновения, без настоящего искусства, без памяти, а значит и без истории. Скатываемся в насекомую жизнь потребителей-производителей. Чечевичной похлебкой мы сегодня заливаем огонь Прометея, на котором и она сама была сварена когда-то.
Высокое горение не берут в кредит, его невозможно восполнить ни займом, ни гуманитарной помощью. Да и кто им поделится? Соседи наши уже давно им сами не обладают.