Избранный
К берегу подошла ставрида. Исторически сложилось, что наилучший клёв наблюдается всего в двух местах: на "Ланжероне", и за городом, возле рыбпорта. Не понимаю, чем рыбе не нравится "Отрада", "Дельфин", "Чкаловский" и весь Большой Фонтан?! На пирсах "Ланжерона" по вечерам рыбаки стоят плечом к плечу, чуть ли не в два ряда. Поэтому мы с Андреем отправились на "шпору". Тем более, у Шаинского там курень. Он едва успел закончить в нём капитальный ремонт, и ушёл в рейс.
Приехали около десяти вечера. "Шпора" - длинный пирс с маяком на оконечности - ограничивает с одной стороны узкий вход в Ильичёвский порт. От сотни или двух налобных фонариков "шпора" светилась как новогодняя ёлка. Чем дальше в море - тем гуще.
Мы приткнулись где-то на середине, разобрали удочки, поплевали на силикон и закинули. У меня клюнуло с первого же заброса. Я стал тянуть, краем глаза заметив, как соседний рыбак слегка поморщился. Ага, - подумал я, - завидуешь. Но он не завидовал. Он встал с раскладного стульчика, что-то буркнул в мою сторону, и принялся выбирать свою резинку.
- ... тебе говорю, тебе, - рыбак смотрел на меня.
- Что, простите, - спросил я.
- Иди, говорю, сюда - будем расцеплять, ты на мой самодур закинул.
Мы проторчали там полтора часа. Половину этого времени потратили на развязывание запутанных снастей в неверном свете фонариков. Ни одной поклёвки. Дед, что ловил у меня за спиной на другую сторону, приблизился, закурил и сказал:
- Взял сегодня у Валеры два самодура по двадцать пять крючков. И что ты думаешь: один утопил! Начисто! Как и не было его!
- Да что вы говорите, - сказал я.
- Да и хрен с ним, - сказал дед беззубым ртом. - А ставриды - видишь - нету. Холодно потому что. И ещё дельфины эти сраные гоняют рыбу - разбивают косяки. Пиздуйте в Турцию, - сказал он дельфинам, - там теплее. Ха-ха-ха.
- Н-да, - протянул я, - дела-а.
Мы собрались и пошли к берегу. Андрей сказал:
- Понял теперь?
- Да, - ответил я. - Холодно.
- И дельфины эти сраные ещё, - сказал Андрей.
- Валеру жаль, конечно, - посетовал я. - Он ведь ещё не знает за свой самодур.
- Н-да, - откликнулся Андрей, - двадцать пять крючков - это тебе не шутка. Дела-а.
- И холодно, опять же. А так бы - наловили.
Ресторан на пляже уже закрывался. Мы ухватили по пиву, посидели минут двадцать и пошли в курень спать.
Утром я проснулся оттого, что внизу на кухне шкворчало. Я спустился и Андрей доложил:
- Успел проведать "шпору", засвидетельствовал своё почтение двум рыбакам.
- Что там у них?
- Пусто. На бычка сидят, - ответил Андрей.
- Злые?
- Злые. - Он перевернул шипящие на сковороде сардельки.
Я сходил в туалет, вернулся и мы сели завтракать. На столе лежал кухонный нож с пластмассовой ручкой. С одной стороны на ней было выжжено "Теплоход Б-59", с другой - "Хлеб". Кивнув на нож, Андрей сказал:
- А Шаинский не так прост. Пират, похоже. Купил дом, женился, но старое прошлое даёт о себе знать.
- Кроме этого ножа у него тут всё новенькое.
- Да, - согласился Андрей, отрезая хлеб, - вон ещё упаковочные коробки не успел выбросить.
- И унитаз новый. Получается: я - первый человек, единственный из смертных, который распечатал этот унитаз. Понимаешь? Как Гагарин. Первый. Избранный. Мессия. У меня с фаянсом образовалось ментальная связь. Он как бы доверился мне, отдался. Ты не представляешь какой это кайф! Большинство людей живёт всю жизнь со старыми унитазами. Солнце садится, солнце встаёт, лето меняет весну и так по кругу; изо дня в день, год за годом они пользуются одним и тем же унитазом. Обыватели, мещане, они отдают своим изношенным постылым унитазам свои лучшие годы. Чего стоит такая жизнь? Не лучше ли сразу - пулю в лоб? А мне, поди ж ты, выпала честь, я вытянул счастливый билет. Это знак судьбы, я уверен, переломный момент, моё Ватерлоо. Жребий брошен, Рубикон перейдён. Отныне всё у меня будет хорошо! Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что как будто спал всё это время. Но сегодня сбросил тяжкие липкие оковы, очнулся, прозрел. Сподобил меня господь на старости лет. Однако, я смотрю - ты не очень-то рад за меня. Завидуешь?
- Немного.
Я откусил от сардельки:
- Не надо завидовать. Уверен: и тебе однажды повезёт. Наберись терпения, друг. И ещё тебе понадобится вера.
Андрей включил чайник и веско отчеканил, глядя мне в глаза:
- Только проснулся-то я первый. Подумай, что это значит, Саша!
- Это получается: кто раньше встал, того и Ватерлоо?
- Получается так.
Попили чайку, я вымыл посуду, Андрей предложил:
- Давай выкинем, что ли, все эти пустые упаковки.
Мы собрались, прихватили коробки и пошли к машине.
- Холодно, конечно. Какая ставрида!
- И ещё дельфины эти сраные.