Гастроли десницы
Сегодня по дороге на работу видел что-то монументальное из прошлой жизни. Очередь. Тысячи. На километр, наверное. Весь Холодильный переулок и Даниловский вал до ворот монастыря (а в субботу, говорят от платформы "ЗИЛ" стояли!). В основном - женщины средних лет, но вообще публика очень пестрая. Ответвления к кабинкам туалетов и киоскам с пирожками. Нищие в ударе, даже какая-то вальяжность появилась. Движения почти нет, никто не знает - сколько они там еще простоят. Обильны плоды пиара.
Если что, никакой усмешки не имею в виду. У нас действительно мало сил. Вернее, силы может и есть, но так велико давление на глубине этого города, что любое изменение плотности воспринимается как чудо. Как новое. И у тех, кто стоит в очереди к Спиридону оно, это новое, уже разворачивается каким-то неведомым сюжетом. Каждый прийдет домой немного другим, а дальше - как получится.
И характерно, что для тех, кто пришел после программы Малахова (хорошей, интересной и совсем не вульгарной по описанию Нинки) эта история начинается с километровой очереди. Кто постарше возможно увяжет это шествие со старыми временами рутинных стояний, когда он, молодой, имел свободу пойти туда или сюда по жизни. Молодой может уловить в этом многотысячном умалении паузу на пару тактов в партитуре выше всякого разумения. А следом за тем вдруг включится новая степень свободы, уже внутренней (а другой не бывает)? Посещая человек оказывается посещаем. Главное - не пропустить конец паузы, потому что, хотя и вечная, эта нота доступна только ушам, готовым слышать. Очень этого желаю тем, кто сейчас мерзнет и мимо кого я утром ехал на трамвайчике звеня.
Если что, никакой усмешки не имею в виду. У нас действительно мало сил. Вернее, силы может и есть, но так велико давление на глубине этого города, что любое изменение плотности воспринимается как чудо. Как новое. И у тех, кто стоит в очереди к Спиридону оно, это новое, уже разворачивается каким-то неведомым сюжетом. Каждый прийдет домой немного другим, а дальше - как получится.
И характерно, что для тех, кто пришел после программы Малахова (хорошей, интересной и совсем не вульгарной по описанию Нинки) эта история начинается с километровой очереди. Кто постарше возможно увяжет это шествие со старыми временами рутинных стояний, когда он, молодой, имел свободу пойти туда или сюда по жизни. Молодой может уловить в этом многотысячном умалении паузу на пару тактов в партитуре выше всякого разумения. А следом за тем вдруг включится новая степень свободы, уже внутренней (а другой не бывает)? Посещая человек оказывается посещаем. Главное - не пропустить конец паузы, потому что, хотя и вечная, эта нота доступна только ушам, готовым слышать. Очень этого желаю тем, кто сейчас мерзнет и мимо кого я утром ехал на трамвайчике звеня.