Покровка FM
Кажется, это тот самый новый год, над которым раньше я ржала в кино и никогда не думала, что он может стать моей реальностью. Это какая-то крайне редкая помесь Бриджет Джонс с Кэрри Брэдшоу, причем происходящая весьма неожиданно. Вот тебе 17, 18, 19, 20, и вплоть до 25 ты постоянно с кем-то встречаешься и совершенно не задумываешься о том, чего ты хочешь от жизни. Потому что тебе классно, от здесь и сейчас, от чистого хайдеггеровского бытия, понимания, что ты просто есть , с всего лишь оттенком легкой рефлексии на предмет того, насколько же ты не такая, как все, не das man, а совершенно иная индивидуальность, у которой предначертан особый путь. В общем, практически впадаешь в богемный нарциссический солипсизм, упиваешься им и думаешь - оооо! Вот это и есть жизнь. А все остальное - мещанские ценности, разменная монета мелкобуржуазного общества, пытающегося построить американскую мечту на останках сурового соцреализма.
Ты учишься на философском факультете, читаешь Платона, Канта, Ницше и Бодрийяра, а по выходным Франсуазу Саган, вращаешься в кругах богемы-интеллекуталов, ходишь в походы, распеваешь песни под гитару на прокуренных кухнях среди таких же детей перестройки, как и ты сама, и думаешь о том, как же все классно в жизни, сколько же всего впереди. Мечтаешь о поездках в новые города и страны, совместном съеме жилья с друзьями и о том, какой же мир все-таки большой и как многого ты в нем никогда еще не видела.
Спустя какое-то время искусственно продленной инфантильной молодости под названием аспирантура заканчивается беззаботный период баловства и игр в бисер, и наступает суровая офисная капиталистическая реальность, в которой нужно стать настоящим дерзким Маугли, чтобы работать и жить по средствам, потребностям и желаниям в одном из самых дорогих городов мира. У тебя появляются новые дорогостоящие экстремальные хобби. Петь песни под гитару на прокуренных кухнях становится уже не так интересно, а главное, некогда. Ты тратишь большую часть своего заработка, чтобы впервые попасть в снежные горы или на далекие моря-океаны.
Именно там-то тебя и поджидает самая настоящая тропическая лихорадка. Ты впервые встречаешь дауншифтеров. Подтянутых загорелых людей, которые сидят на терассах океанических кафе, попивая манговых фреш или маргариту (опционально) на закате и расслаблено стуча по клавиатуре своего почти последнего макбука. И сами того не ведая, заражают тебя идеей построения подобной биографии. Возвращаясь домой, ты набираешься смелости, собираешь в кучу все свои добытые в полупустых библиотеках и аудиториях, и, конечно, на прокуенных кухнях (куда ж без них) гуманитарные знания, заводишь связку полезных e-mailов и отправляешься-таки восвояси с билетом в один конец, в лучшую жизнь. Конечно, предварительно купив макбук и освоив парочку экстремальных хобби. И, разумеется, расставшись с человеком, которого ты любила, но он не в состоянии выбрать между приключением и мещанскими ценностями. Просто потому что он еще на самом деле для себя не решил.
Острова тебя принимают. Рано или поздно, так или иначе. По-другому, пожалуй, и не может быть, потому что человек с парой-тройкой свободных иностранных языков в активе никогда не пропадет. К тому же это не вторая половина девятнадцатого века, а ты не Махатма Ганди, проплывший пару недель в третьем классе из Индии до Саутгемптона, с оставленной при этом в Индии женой и ребенком, на которой тебя женили, не спросив твоего мнения, лет эдак в 14.
Нет, все совершенно по-другому. У тебя есть аккаунты в социальных сетях, айфон с супермегакрутой камерой, золотистый загар, пара десятков смешных историй о приключениях в загашнике, обаяние и шарм. Да, ты скромная, знаю. Ты постишь фотки закатов так, чтобы куча людей другого, семейного "мелкобуржуазного" класса завидовали твоей беззаботной жизни, создаешь видимость, или правда живешь в реальности, в которой на самом деле эти закаты есть - в данном случае все равно. Все это правда в какой-то момент оказывается неважно.
Потому что ты на деле знаешь многие потаенные тропинки в самых затерянных уголках мира лучше, чем любой lonely planet, но в какой-то момент понимаешь, что каждый вечер разговариаешь одинаковые разговоры, выдавая свою устную визитную карточку каждому новому встречному на твоем пути, и некоторые фразы уже отлетают от зубов. Ты знаешь, как торговаться на рынках, чего ждать от местного интернета и гестхаусов, как бороться за доступ к горячей воде и выглядеть потёртым дауншифтерской жизнью европейцем, чтобы местные относились к тебе лояльнее. Ты становишься кажущимся своим среди чужих. Или своим. Неизвестно, как это можно уже назвать. Да это и неважно.
Ты теряешься и сливаешься с той реальностью, в которую ты однажды так рвалась. Далеко не факт, что так делают все, но ты не можешь стать её частью. Потому что вдруг тебе нужно больше, чем пляжи. Чем закаты и рассветы, ветер и волны. Ты хочешь завоевать мир, сделать что-то огромное и прекрасное, чтобы каждый прожитый тобой день не прошел зря, и оставил что-то в этом мире. Ты задыхаешься от интеллектуального голода, от тоски по тем самым прокуренным кухням с детьми перестройки, и тебе интересно, как у них дела, и где они есть здест и сейчас. И ты принимаешь роковое решение - вернуться.
И ты возвращаешься. И с удивлением обнаруживаешь, что за годы твоего почти кругосветного плавания мир изменился. Не в лучшую и не в худшую сторону, а просто изменился. И стал другим. Примерно половина от публики, что пела с тобой под гитару на прокуренных кухнях и в походах, жената, исправна платит ипотеку и рожает детей, треть находится в таком же поиске себя, как и ты последние пару лет, а еще треть занимается неизвестной творческой хренью, названия которой ты не знаешь, но втайне побаиваешься, что это следующая ступень твоей биографической эволюции, но ты еще можешь об этом не подозревать. Рукалицо кажется подходящим хэштегом в таком положении дел, но у тебя даже нет сил написать об этом, потому что наступило истощение. Творческое, эмоциональное и всякое. Все, на что ты способна - это быть наедине с природой, впитывать ее красоту и чувствовать то, как на самом деле существует Вселенная.
Было время, когда ты с удивлением смотрела на вегетарианцев и йогов, думая о том, что такие люди всегда были, есть и будут, но они казались тебе непонятными и космическими. И вдруг космос открывается тебе. Ты понимаешь, что оказалась загнана в порочный круг, дурную бесконечность, из которой нет исхода. Общаться с людьми, у которых нет такого разного жизненного опыта, как у тебя самой, становится скучно, а таких не очень много. Примерно 90% из них скорее всего окажутся неадекватны, непохожи на тебя и просто-напросто непонятны.
Фиг с ним, думаешь ты. И кидаешься в дело всей своей жизни, творчество, самореализацию, финансовую карьеру, общение с людьми - да всё, что угодно. Ты ходишь в театры, смотришь самый последний арт-хаус, снова берешься за Кьеркегора и Ганди, открываешь для себя йогу и силу природы, а самое главное понимаешь -- главная ценность в жизни - это любовь. Чистая, безуслованя, семья, друзья. Те люди, которым ты безусловно улыбаешься каждое утро, когда ты проснулся и сказал спасибо, что они есть.
А тут вдруг выяснеятся, что от твоей жизни прошло почти 30 лет, условно, половина.
Что на дворе новый год. Что ты безусловно кого-то любишь и просто радуешься тому факту, что этот человек существует.
Но его рядом с тобой нет.
Просто нет.
И неизвестно, будет ли.
И вот тут я не одобряю Голливуд.
И возвращаюсь обратно к моей главной любви - буквам. Которые не изменяли мне и не предавали никогда.
Ты учишься на философском факультете, читаешь Платона, Канта, Ницше и Бодрийяра, а по выходным Франсуазу Саган, вращаешься в кругах богемы-интеллекуталов, ходишь в походы, распеваешь песни под гитару на прокуренных кухнях среди таких же детей перестройки, как и ты сама, и думаешь о том, как же все классно в жизни, сколько же всего впереди. Мечтаешь о поездках в новые города и страны, совместном съеме жилья с друзьями и о том, какой же мир все-таки большой и как многого ты в нем никогда еще не видела.
Спустя какое-то время искусственно продленной инфантильной молодости под названием аспирантура заканчивается беззаботный период баловства и игр в бисер, и наступает суровая офисная капиталистическая реальность, в которой нужно стать настоящим дерзким Маугли, чтобы работать и жить по средствам, потребностям и желаниям в одном из самых дорогих городов мира. У тебя появляются новые дорогостоящие экстремальные хобби. Петь песни под гитару на прокуренных кухнях становится уже не так интересно, а главное, некогда. Ты тратишь большую часть своего заработка, чтобы впервые попасть в снежные горы или на далекие моря-океаны.
Именно там-то тебя и поджидает самая настоящая тропическая лихорадка. Ты впервые встречаешь дауншифтеров. Подтянутых загорелых людей, которые сидят на терассах океанических кафе, попивая манговых фреш или маргариту (опционально) на закате и расслаблено стуча по клавиатуре своего почти последнего макбука. И сами того не ведая, заражают тебя идеей построения подобной биографии. Возвращаясь домой, ты набираешься смелости, собираешь в кучу все свои добытые в полупустых библиотеках и аудиториях, и, конечно, на прокуенных кухнях (куда ж без них) гуманитарные знания, заводишь связку полезных e-mailов и отправляешься-таки восвояси с билетом в один конец, в лучшую жизнь. Конечно, предварительно купив макбук и освоив парочку экстремальных хобби. И, разумеется, расставшись с человеком, которого ты любила, но он не в состоянии выбрать между приключением и мещанскими ценностями. Просто потому что он еще на самом деле для себя не решил.
Острова тебя принимают. Рано или поздно, так или иначе. По-другому, пожалуй, и не может быть, потому что человек с парой-тройкой свободных иностранных языков в активе никогда не пропадет. К тому же это не вторая половина девятнадцатого века, а ты не Махатма Ганди, проплывший пару недель в третьем классе из Индии до Саутгемптона, с оставленной при этом в Индии женой и ребенком, на которой тебя женили, не спросив твоего мнения, лет эдак в 14.
Нет, все совершенно по-другому. У тебя есть аккаунты в социальных сетях, айфон с супермегакрутой камерой, золотистый загар, пара десятков смешных историй о приключениях в загашнике, обаяние и шарм. Да, ты скромная, знаю. Ты постишь фотки закатов так, чтобы куча людей другого, семейного "мелкобуржуазного" класса завидовали твоей беззаботной жизни, создаешь видимость, или правда живешь в реальности, в которой на самом деле эти закаты есть - в данном случае все равно. Все это правда в какой-то момент оказывается неважно.
Потому что ты на деле знаешь многие потаенные тропинки в самых затерянных уголках мира лучше, чем любой lonely planet, но в какой-то момент понимаешь, что каждый вечер разговариаешь одинаковые разговоры, выдавая свою устную визитную карточку каждому новому встречному на твоем пути, и некоторые фразы уже отлетают от зубов. Ты знаешь, как торговаться на рынках, чего ждать от местного интернета и гестхаусов, как бороться за доступ к горячей воде и выглядеть потёртым дауншифтерской жизнью европейцем, чтобы местные относились к тебе лояльнее. Ты становишься кажущимся своим среди чужих. Или своим. Неизвестно, как это можно уже назвать. Да это и неважно.
Ты теряешься и сливаешься с той реальностью, в которую ты однажды так рвалась. Далеко не факт, что так делают все, но ты не можешь стать её частью. Потому что вдруг тебе нужно больше, чем пляжи. Чем закаты и рассветы, ветер и волны. Ты хочешь завоевать мир, сделать что-то огромное и прекрасное, чтобы каждый прожитый тобой день не прошел зря, и оставил что-то в этом мире. Ты задыхаешься от интеллектуального голода, от тоски по тем самым прокуренным кухням с детьми перестройки, и тебе интересно, как у них дела, и где они есть здест и сейчас. И ты принимаешь роковое решение - вернуться.
И ты возвращаешься. И с удивлением обнаруживаешь, что за годы твоего почти кругосветного плавания мир изменился. Не в лучшую и не в худшую сторону, а просто изменился. И стал другим. Примерно половина от публики, что пела с тобой под гитару на прокуренных кухнях и в походах, жената, исправна платит ипотеку и рожает детей, треть находится в таком же поиске себя, как и ты последние пару лет, а еще треть занимается неизвестной творческой хренью, названия которой ты не знаешь, но втайне побаиваешься, что это следующая ступень твоей биографической эволюции, но ты еще можешь об этом не подозревать. Рукалицо кажется подходящим хэштегом в таком положении дел, но у тебя даже нет сил написать об этом, потому что наступило истощение. Творческое, эмоциональное и всякое. Все, на что ты способна - это быть наедине с природой, впитывать ее красоту и чувствовать то, как на самом деле существует Вселенная.
Было время, когда ты с удивлением смотрела на вегетарианцев и йогов, думая о том, что такие люди всегда были, есть и будут, но они казались тебе непонятными и космическими. И вдруг космос открывается тебе. Ты понимаешь, что оказалась загнана в порочный круг, дурную бесконечность, из которой нет исхода. Общаться с людьми, у которых нет такого разного жизненного опыта, как у тебя самой, становится скучно, а таких не очень много. Примерно 90% из них скорее всего окажутся неадекватны, непохожи на тебя и просто-напросто непонятны.
Фиг с ним, думаешь ты. И кидаешься в дело всей своей жизни, творчество, самореализацию, финансовую карьеру, общение с людьми - да всё, что угодно. Ты ходишь в театры, смотришь самый последний арт-хаус, снова берешься за Кьеркегора и Ганди, открываешь для себя йогу и силу природы, а самое главное понимаешь -- главная ценность в жизни - это любовь. Чистая, безуслованя, семья, друзья. Те люди, которым ты безусловно улыбаешься каждое утро, когда ты проснулся и сказал спасибо, что они есть.
А тут вдруг выяснеятся, что от твоей жизни прошло почти 30 лет, условно, половина.
Что на дворе новый год. Что ты безусловно кого-то любишь и просто радуешься тому факту, что этот человек существует.
Но его рядом с тобой нет.
Просто нет.
И неизвестно, будет ли.
И вот тут я не одобряю Голливуд.
И возвращаюсь обратно к моей главной любви - буквам. Которые не изменяли мне и не предавали никогда.