Про "Грозу" Эренбурга
Почти ничего не написала, 2500 знаков на такой спектакль - просто преступление. Но всё равно- какое счастье, писать о том, от чего у тебя сердце болит. Повешу еще свой старый текст, 2008-го года.
В Самаре сыграли один из лучших российских спектаклей последних лет
Программа «Золотой Маски» «Лучшие спектакли вгородах России», впервые привезенная в Самару, была, скажем честно, небогатой. Но показ магнитогорской «Грозы» Льва Эренбурга можно считать театральным событием года.
Этому спектаклю уже немало лет - поставлен он в
2007-м, в 2008-м получил «Золотую Маску», были вводы артистов,
вернулась из декрета на роль Варвары Лариса Меженная (когда-то
работавшая в Самаре актриса). Спектакль объехал много стран и городов,
получил массу разнообразных призов и, что удивительно, не разошелся ни
по одному шву.
«Гроза» - один из главных российских спектаклей
последних лет, случившийся из сплава двух мощных энергий:
петербургского режиссера и крепкого провинциального театра. Эренбург
представил совершенно свежий, незамутненный, незашоренный взгляд на
Островского, частично переписав текст, но гораздо больше сделав
этюдами. Эта оживленная, очеловеченная «Гроза» пронзает глубоко и
сильно - так, что хрестоматийный текст становится «про тебя». Я знаю
гораздо больше поклонников этого спектакля, чем противников, - нужно
было видеть, как зал на «Золотой Маске» (гораздо менее благодушный, чем
в Самаре) аплодировал после каждого эпизода. Но часть зрителей, в
первую очередь профессиональных, вменяют Эренбургу в вину излишнее
«трюкачество» и работу на потребу публике.
Спектакль, и правда,
сочинен до невозможности остроумно - от декораций Алексея Вотякова
(огромные мостки и низкий забор, отделяющий от нас бассейн, над ним
зеркало, в котором мы видим воду) до эпизодических ролей. И трюков на
грани фола здесь, правда, много, но Эренбург, тончайший мастер,
фантастическим образом умеет балансировать на этой грани. Он ставит
спектакль между цирком и трагедией, но так, что мы не замечаем швов
между одним и другим. Вот Варвара просит Тихона перед отъездом покатать
ее, и он сажает сестру на закорки, и ржет по-лошадиному - сколько раз
катал так маленькую сестру - и когда начинает рыдать, не сразу
замечаешь.
Все вроде бы страшно смешно - вот в бане, в которой
начинается действие, Тихон никак не может поймать выскальзывающее из
рук мыло, вот безнадежно влюбленная в него Глаша сует пряники себе под
юбку, чтобы приворожить ими хозяина, вот Катерина засыпает на первом
свидании с Борисом, но сколько в этом смехе боли по людям, таким
хорошим, но как-то не так друг друга любящим - кто безраздельно, как
Тихон, от которого Катерину тошнит совсем не фигурально, кто мучительно
для близких, как Кабаниха (прекрасная актриса Надежда Лаврова). И
Катерина здесь - только одна из них, «так бы и полетела, так бы и
полетела», а руки раскинуты на простыне, которая сушится на бельевой
веревке, и веревка не пускает дальше полуметра, впивается в шею - вот и
полетела...
http://www.vninform.ru/142766/article/v-samare-sygrali-odin-iz-luchshih-rossijskih-spektaklej-poslednih-let-.html
А это из "Репортера", апрель 2008-го, когда еще не были известны лауреаты:
На малой сцене конкурс такой, что глаза разбегаются: тут авангардный
Могучий и радикальный Серебренников рядом с изящным Каменьковичем, и еще
семь режиссеров, один другого лучше. Сказать в этих условиях, что у Льва
Эренбурга точно будет «Маска» - подставить себя. Но в числе фаворитов его «Гроза»
- еще с объявления списка номинантов. Кстати, такой прием не снился здесь
никому: на «Грозе» аплодировали после каждого эпизода, и просто репликам, и
остроумным декорациям… Но приза зрительских симпатий на «Маске» нет.
У Эренбурга, ученика Товстоногова, в Петербурге - свой театр с неслучайным
названием «Небольшой Драматический» (НеБДТ), постоянный участник фестивалей,
до сих пор не имеющий крыши над головой. «Грозу» Эренбург поставил в Магнитогорском
театре драмы, но если не знать заранее, не догадаться ни за что: так доверчиво
идут за режиссером только актеры «своей» труппы.
На этой «Грозе» не просто нет хрестоматийного глянца: здесь нет ни
одного слова, жеста или характера-штампа. К ужасу радетелей классики, текст
Островского не просто сокращен, но перемонтирован так, что про «цветочки»,
например, Катерина вспоминает уже перед самой гибелью, а монолог «Почему люди
не птицы?» читает наедине с Тихоном. Дописаны вспомогательные реплики,
порой принципиальные: Кабаниха у Островского не разговаривала с Богом
на повышенных тонах. Впрочем, остальные герои в пьесе тоже не вытворяли того,
что позволяют себе в спектакле Эренбурга. А может, и творили где-то «за кадром»:
фантастическим образом такая версия «Грозы» ничего не меняет в раскладе
сил и духе пьесы. Этому спектаклю можно предъявить и работу на публику, и
переборы, и трюки ради трюков, но бочка меда все же много больше.
«Гроза» Эренбурга - наслоение этюдов «вокруг» текста Островского, порой
таких остроумных и точных, что дух захватывает и хочется взахлеб
пересказывать все подряд. Вряд ли можно придумать что-то более меткое для
монолога «Почему люди не птицы», чем эта натянутая бельевая веревка, на
которую напарывается и напарывается шеей, приподнимаясь на носках, Катерина:
«так бы и полетела, так бы и полетела»…
Этюды, впрочем, строго выстроены в свой сюжет. Все начинается в бане: Феклуша
ворожит, Катерина моет Бориса (вживую, покрывая мыльной пеной), тот никак не
поймает скользкое мыло и безуспешно пристает к жене - ту просто тошнит от
супруга, не фигурально, а вполне натуралистично. Натурализма в спектакле
немало: здесь будут купаться в чем мать родила, Борис (чужак!) справит нужду в
Волгу, пока Кулигин расписывает красоты матушки-реки, а Варвара с Кудряшом под
хохот зала покажут акробатически виртуозную любовную сцену. Россия не
времен, а скорее духа Островского тут в приворотах дворовой Глашки, влюбленной
в Тихона, в том, как чинно, за накрытым столом провожают в дорогу Тихона, в
банных играх в жмурки. Здесь все очень земные и живые: Катерина жалеет, что
нет ребеночка, Кабаниха ворчит на детей скорее по привычке, а на самом деле -
красивая молодая еще женщина, как снимет очки, закокетничав с Кудряшом. Бога
здесь нет ни сном ни духом, и внезапно проснувшееся спьяну богоборчество
Кабанихи выглядит странно - впрочем, чего не случится со свекровью от измены
невестки? И Катерина боится никакой не божьей кары, скорее людского позора -
сказано ведь, жене с мужем жить. И в Волгу как-то странно даже бросится,
скорее упадет спиной - может, и вовсе не самоубийство? Три часа спектакля в
зале беспрестанно хохочут, но мурашки пробегают, когда Кабаниха притворно
журит утопшую Катерину: «А ну, вставай, пошли домой!» Когда же над телом кинутся
давить мух, Катерина не удержится и тоже хлопнет разок - никто не забыл, что мы в театре?
В Самаре сыграли один из лучших российских спектаклей последних лет
Программа «Золотой Маски» «Лучшие спектакли вгородах России», впервые привезенная в Самару, была, скажем честно, небогатой. Но показ магнитогорской «Грозы» Льва Эренбурга можно считать театральным событием года.
Этому спектаклю уже немало лет - поставлен он в
2007-м, в 2008-м получил «Золотую Маску», были вводы артистов,
вернулась из декрета на роль Варвары Лариса Меженная (когда-то
работавшая в Самаре актриса). Спектакль объехал много стран и городов,
получил массу разнообразных призов и, что удивительно, не разошелся ни
по одному шву.
«Гроза» - один из главных российских спектаклей
последних лет, случившийся из сплава двух мощных энергий:
петербургского режиссера и крепкого провинциального театра. Эренбург
представил совершенно свежий, незамутненный, незашоренный взгляд на
Островского, частично переписав текст, но гораздо больше сделав
этюдами. Эта оживленная, очеловеченная «Гроза» пронзает глубоко и
сильно - так, что хрестоматийный текст становится «про тебя». Я знаю
гораздо больше поклонников этого спектакля, чем противников, - нужно
было видеть, как зал на «Золотой Маске» (гораздо менее благодушный, чем
в Самаре) аплодировал после каждого эпизода. Но часть зрителей, в
первую очередь профессиональных, вменяют Эренбургу в вину излишнее
«трюкачество» и работу на потребу публике.
Спектакль, и правда,
сочинен до невозможности остроумно - от декораций Алексея Вотякова
(огромные мостки и низкий забор, отделяющий от нас бассейн, над ним
зеркало, в котором мы видим воду) до эпизодических ролей. И трюков на
грани фола здесь, правда, много, но Эренбург, тончайший мастер,
фантастическим образом умеет балансировать на этой грани. Он ставит
спектакль между цирком и трагедией, но так, что мы не замечаем швов
между одним и другим. Вот Варвара просит Тихона перед отъездом покатать
ее, и он сажает сестру на закорки, и ржет по-лошадиному - сколько раз
катал так маленькую сестру - и когда начинает рыдать, не сразу
замечаешь.
Все вроде бы страшно смешно - вот в бане, в которой
начинается действие, Тихон никак не может поймать выскальзывающее из
рук мыло, вот безнадежно влюбленная в него Глаша сует пряники себе под
юбку, чтобы приворожить ими хозяина, вот Катерина засыпает на первом
свидании с Борисом, но сколько в этом смехе боли по людям, таким
хорошим, но как-то не так друг друга любящим - кто безраздельно, как
Тихон, от которого Катерину тошнит совсем не фигурально, кто мучительно
для близких, как Кабаниха (прекрасная актриса Надежда Лаврова). И
Катерина здесь - только одна из них, «так бы и полетела, так бы и
полетела», а руки раскинуты на простыне, которая сушится на бельевой
веревке, и веревка не пускает дальше полуметра, впивается в шею - вот и
полетела...
http://www.vninform.ru/142766/article/v-samare-sygrali-odin-iz-luchshih-rossijskih-spektaklej-poslednih-let-.html
А это из "Репортера", апрель 2008-го, когда еще не были известны лауреаты:
На малой сцене конкурс такой, что глаза разбегаются: тут авангардный
Могучий и радикальный Серебренников рядом с изящным Каменьковичем, и еще
семь режиссеров, один другого лучше. Сказать в этих условиях, что у Льва
Эренбурга точно будет «Маска» - подставить себя. Но в числе фаворитов его «Гроза»
- еще с объявления списка номинантов. Кстати, такой прием не снился здесь
никому: на «Грозе» аплодировали после каждого эпизода, и просто репликам, и
остроумным декорациям… Но приза зрительских симпатий на «Маске» нет.
У Эренбурга, ученика Товстоногова, в Петербурге - свой театр с неслучайным
названием «Небольшой Драматический» (НеБДТ), постоянный участник фестивалей,
до сих пор не имеющий крыши над головой. «Грозу» Эренбург поставил в Магнитогорском
театре драмы, но если не знать заранее, не догадаться ни за что: так доверчиво
идут за режиссером только актеры «своей» труппы.
На этой «Грозе» не просто нет хрестоматийного глянца: здесь нет ни
одного слова, жеста или характера-штампа. К ужасу радетелей классики, текст
Островского не просто сокращен, но перемонтирован так, что про «цветочки»,
например, Катерина вспоминает уже перед самой гибелью, а монолог «Почему люди
не птицы?» читает наедине с Тихоном. Дописаны вспомогательные реплики,
порой принципиальные: Кабаниха у Островского не разговаривала с Богом
на повышенных тонах. Впрочем, остальные герои в пьесе тоже не вытворяли того,
что позволяют себе в спектакле Эренбурга. А может, и творили где-то «за кадром»:
фантастическим образом такая версия «Грозы» ничего не меняет в раскладе
сил и духе пьесы. Этому спектаклю можно предъявить и работу на публику, и
переборы, и трюки ради трюков, но бочка меда все же много больше.
«Гроза» Эренбурга - наслоение этюдов «вокруг» текста Островского, порой
таких остроумных и точных, что дух захватывает и хочется взахлеб
пересказывать все подряд. Вряд ли можно придумать что-то более меткое для
монолога «Почему люди не птицы», чем эта натянутая бельевая веревка, на
которую напарывается и напарывается шеей, приподнимаясь на носках, Катерина:
«так бы и полетела, так бы и полетела»…
Этюды, впрочем, строго выстроены в свой сюжет. Все начинается в бане: Феклуша
ворожит, Катерина моет Бориса (вживую, покрывая мыльной пеной), тот никак не
поймает скользкое мыло и безуспешно пристает к жене - ту просто тошнит от
супруга, не фигурально, а вполне натуралистично. Натурализма в спектакле
немало: здесь будут купаться в чем мать родила, Борис (чужак!) справит нужду в
Волгу, пока Кулигин расписывает красоты матушки-реки, а Варвара с Кудряшом под
хохот зала покажут акробатически виртуозную любовную сцену. Россия не
времен, а скорее духа Островского тут в приворотах дворовой Глашки, влюбленной
в Тихона, в том, как чинно, за накрытым столом провожают в дорогу Тихона, в
банных играх в жмурки. Здесь все очень земные и живые: Катерина жалеет, что
нет ребеночка, Кабаниха ворчит на детей скорее по привычке, а на самом деле -
красивая молодая еще женщина, как снимет очки, закокетничав с Кудряшом. Бога
здесь нет ни сном ни духом, и внезапно проснувшееся спьяну богоборчество
Кабанихи выглядит странно - впрочем, чего не случится со свекровью от измены
невестки? И Катерина боится никакой не божьей кары, скорее людского позора -
сказано ведь, жене с мужем жить. И в Волгу как-то странно даже бросится,
скорее упадет спиной - может, и вовсе не самоубийство? Три часа спектакля в
зале беспрестанно хохочут, но мурашки пробегают, когда Кабаниха притворно
журит утопшую Катерину: «А ну, вставай, пошли домой!» Когда же над телом кинутся
давить мух, Катерина не удержится и тоже хлопнет разок - никто не забыл, что мы в театре?