Живи в рифму: 28 декабря
1864 года
родился французский поэт
Анри Ренье
УПРЕК
Как! мною ты владел, - моим лицом смущенным,
Клонившимся с мольбой,
И телом всем моим, покорным, обнаженным,
Дрожавшим пред тобой!
Дыханье уст моих ты пил устами жадно;
Ловил во мгле теней
мой заглушенный стон; касался беспощадной
Рукой моих грудей.
И сердца моего широкие биенья
Подслушивать ты мог;
И ропот робости; увы! - и наслажденья
Непобедимый вздох.
Да! ты владел моим бессилием покорным,
И страхом и стыдом...
Что говорю! моим бесстыдством и позорным
Желаний торжеством...
Я пред тобой была безвольной, обнаженной
От бедер до лица,
И заклинала я, чтоб сумрак благосклонный
Тянулся без конца! -
И мог ты о другом беседовать с другими,
Не о моих губах!
Их речь выслушивать, смеяться вместе с ними,
И думать о делах!
И мог ты снова жить, как жил, меня не зная!
И, свой восторг тая,
Не называть меня! молчать, не повторяя:
Она моя! моя!
Нет! если ты владел моей покорной страстью,
И ты, с того же дня,
Всем не кричал о том, в душе не веря счастью,
Ты не любил меня!
Перевод В. Брюсова
СТРОФЫ
В ваш облик - нежный, чистый, ясный -
Я вглядывался столько раз,
Что мне запомнился прекрасный
Пейзаж - в разрезе рта и глаз;
Я знаю вас и обнаженной,
И скрытой в радостных шелках,
Над светлым зеркалом склоненной
Или простертой на коврах;
И ведомо очарованье
Мне тела вашего, когда
Оно трепещет от желанья,
От нежности или стыда;
А вашей кожи запах нежный
И кос развитых аромат
Благоуханьем, вечно свежим,
Воспоминания хранят.
Слова поэмы знаменитой -
Вот чем для всех ваш облик стал;
Но ритм ее, в душе сокрытый,
Еще никто не прочитал.
И если бы искать сравненья,
Пришлось бы вспомнить те цветы,
Чьих нежных лепестков паденье
Я чувствую средь темноты.
Перевод: Всеволод Рождественский
ПЛЕНЕННЫЙ ШАХ
Я - шах, но все мои владенья в этом мире-
Листок, где нарисован я.
Они, как видите, увы, едва ли шире
Намного, чем ладонь моя.
Я, любовавшийся денницей золотою
С террас двухсот моих дворцов,
Куда бы я ни шел, влачивший за собою
Толпу угодливых льстецов,
Отныне обречен томиться в заточенье,
Замкнут навеки в книжный лист,
Где рамкой окружил мое изображенье
Иранский миниатюрист.
Но не смутит меня, не знающего страха
ни пред судьбой, враждебной мне,
ни пред убийственным бесстрастием Аллаха,
Изгнанье в дальней стороне,
Пока бумажных стен своей темницы тесной
Я - благородный властелин,
И, в мой тюрбан вкраплен, горит звездой чудесной
На шелке пурпуровом рубин;
Пока гарцую я на жеребце кауром,
И сокол в пестром клобучке,
Нахохлившись, застыл в оцепененьи хмуром,
Как прежде, на моей руке;
Пока кривой кинжал, в тугие вложен ножны,
За поясом моим торчит;
Пока к индийскому седлу, мой друг надежный,
Еще подвешен круглый щит;
Пока, видениям доверившись спокойным,
Я проезжаю свежий луг,
И всходит в небесах над кипарисом стройным
Луны упавший навзничь лук.
Пока, с моим конем коня пуская в ногу,
Подруга нежная моя
В ночном безмолвии внимет всю дорогу
Печальным трелям соловья
И высказать свою любовь не смея прямо,
Слегка склоняется ко мне,
Строфу Саади иль Омара Хайяма
Нашептывает в полусне.
Перевод Б. Лившица
НА БЕРЕГУ
Приляг на берегу. Не говоря ни слова,
Возьми в ладонь песку, от солнца золотого.
Теперь сожми ладонь и, пальцы разжимая,
Внимательно смотри, как он сквозь щель стекает.
Потом закрой глаза и слушай моря плеск,
И ветерок лови, что шлет привет с небес.
Но вот рука пуста. Ты, глаз не открывая,
Подумай, что вот так и жизнь твоя земная
Стекает, как песок меж пальцев, в никуда.
Подует ветерок - уж нету и следа!
А сколько их - песчинок белоснежных -
Здесь похоронено на отмели прибрежной.
Вольный перевод Дмитрия Лялина
Оранжевая луна
Наш долгий день окончился сияньем
Оранжевой луны меж тополей
И сонным, успокоенным дыханьем
Реки, и влажных листьев, и полей.
Не знали мы, когда брели по зною
И била молотками кровь в виски,
И пажити щетинились стернёю,
И мучили сыпучие пески;
Не знали мы, когда любовь всходила,
Когда она сжигала всё до тла,
Когда она уже едва чадила,
Что дорога нам будет и зола,
Что душный день овеется дыханьем
Реки, и влажных листьев, и полей
И кончится задумчивым сияньем
Оранжевой луны меж тополей.
Поздний вариант перевода Эльги Линецкой
САД ПОД ДОЖДЕМ
Окно открыто. Дождь струится,
И капли бережно стучат,
Чтоб не спеша успел напиться
Дремотный, посвежевший сад.
Дождь деловито моет ивы,
Играет влажною листвой,
И расправляет плющ лениво
Затекший позвоночник свой.
Трава трепещет. На дорожке
Шуршит песок, как будто там
Незримые шагают ножки
По гравию и по цветам.
Сад вздрагивает и бормочет,
Доверчиво грозой пленен,
А ливень тонкой сетью хочет
Связать с землею небосклон.
Закрыв глаза, стою, внимая,
Как мокрый сад поет в тиши,
Как льется свежесть дождевая
Во тьму взволнованной души.
Перевод Э. Линецкой
ОЖЕРЕЛЬЕ ИЗ СТЕКЛЯШЕК
В прохладной лавочке на площади Сан-Марко
Среди стеклянных бус я долго выбирал
Колье, чья синева отсвечивает ярко,
И слушал, как звенит нанизанный кристалл.
Нора старьевщика - от потолка до пола -
Живая бахрома качающихся струн,
В чьих ровных бусинах, блестящих и тяжелых,
Живут морской закат и серебро лагун.
Жилище старика чуть посветлей колодца,
Товар его убог и пылью занесен,
Но всё здесь светится, сверкает и смеется,
И длят бахромки бус стеклянный тонкий звон.
Случится ль на ходу задеть движеньем резким
Иль тронуть пальцами сверкающую сеть,
Столкнутся в тесноте хрустальные подвески,
И тихо комната вдруг начинает петь.
Когда-то в майский день, который был так ярок,
Нехитрое колье я выбрал здесь для вас.
Вы не могли забыть меня, и мой подарок,
И этот голубой венецианский час.
Вы не могли забыть… Но паркою сердитой
Соседство наших душ уже расплетено.
Рассыпано колье, все бусины разбиты,
И то, что помню я, забыли вы давно.
По той же площади весь день бродя без цели,
Один я думаю в просветах полутьмы
О темной лавочке, стеклянном ожерелье
И узкой улице, где проходили мы.
Перевод: Всеволод Рождественский
Другие стихи см. на https://allpoetry.ru/translations/rene-a-d
родился французский поэт
Анри Ренье
УПРЕК
Как! мною ты владел, - моим лицом смущенным,
Клонившимся с мольбой,
И телом всем моим, покорным, обнаженным,
Дрожавшим пред тобой!
Дыханье уст моих ты пил устами жадно;
Ловил во мгле теней
мой заглушенный стон; касался беспощадной
Рукой моих грудей.
И сердца моего широкие биенья
Подслушивать ты мог;
И ропот робости; увы! - и наслажденья
Непобедимый вздох.
Да! ты владел моим бессилием покорным,
И страхом и стыдом...
Что говорю! моим бесстыдством и позорным
Желаний торжеством...
Я пред тобой была безвольной, обнаженной
От бедер до лица,
И заклинала я, чтоб сумрак благосклонный
Тянулся без конца! -
И мог ты о другом беседовать с другими,
Не о моих губах!
Их речь выслушивать, смеяться вместе с ними,
И думать о делах!
И мог ты снова жить, как жил, меня не зная!
И, свой восторг тая,
Не называть меня! молчать, не повторяя:
Она моя! моя!
Нет! если ты владел моей покорной страстью,
И ты, с того же дня,
Всем не кричал о том, в душе не веря счастью,
Ты не любил меня!
Перевод В. Брюсова
СТРОФЫ
В ваш облик - нежный, чистый, ясный -
Я вглядывался столько раз,
Что мне запомнился прекрасный
Пейзаж - в разрезе рта и глаз;
Я знаю вас и обнаженной,
И скрытой в радостных шелках,
Над светлым зеркалом склоненной
Или простертой на коврах;
И ведомо очарованье
Мне тела вашего, когда
Оно трепещет от желанья,
От нежности или стыда;
А вашей кожи запах нежный
И кос развитых аромат
Благоуханьем, вечно свежим,
Воспоминания хранят.
Слова поэмы знаменитой -
Вот чем для всех ваш облик стал;
Но ритм ее, в душе сокрытый,
Еще никто не прочитал.
И если бы искать сравненья,
Пришлось бы вспомнить те цветы,
Чьих нежных лепестков паденье
Я чувствую средь темноты.
Перевод: Всеволод Рождественский
ПЛЕНЕННЫЙ ШАХ
Я - шах, но все мои владенья в этом мире-
Листок, где нарисован я.
Они, как видите, увы, едва ли шире
Намного, чем ладонь моя.
Я, любовавшийся денницей золотою
С террас двухсот моих дворцов,
Куда бы я ни шел, влачивший за собою
Толпу угодливых льстецов,
Отныне обречен томиться в заточенье,
Замкнут навеки в книжный лист,
Где рамкой окружил мое изображенье
Иранский миниатюрист.
Но не смутит меня, не знающего страха
ни пред судьбой, враждебной мне,
ни пред убийственным бесстрастием Аллаха,
Изгнанье в дальней стороне,
Пока бумажных стен своей темницы тесной
Я - благородный властелин,
И, в мой тюрбан вкраплен, горит звездой чудесной
На шелке пурпуровом рубин;
Пока гарцую я на жеребце кауром,
И сокол в пестром клобучке,
Нахохлившись, застыл в оцепененьи хмуром,
Как прежде, на моей руке;
Пока кривой кинжал, в тугие вложен ножны,
За поясом моим торчит;
Пока к индийскому седлу, мой друг надежный,
Еще подвешен круглый щит;
Пока, видениям доверившись спокойным,
Я проезжаю свежий луг,
И всходит в небесах над кипарисом стройным
Луны упавший навзничь лук.
Пока, с моим конем коня пуская в ногу,
Подруга нежная моя
В ночном безмолвии внимет всю дорогу
Печальным трелям соловья
И высказать свою любовь не смея прямо,
Слегка склоняется ко мне,
Строфу Саади иль Омара Хайяма
Нашептывает в полусне.
Перевод Б. Лившица
НА БЕРЕГУ
Приляг на берегу. Не говоря ни слова,
Возьми в ладонь песку, от солнца золотого.
Теперь сожми ладонь и, пальцы разжимая,
Внимательно смотри, как он сквозь щель стекает.
Потом закрой глаза и слушай моря плеск,
И ветерок лови, что шлет привет с небес.
Но вот рука пуста. Ты, глаз не открывая,
Подумай, что вот так и жизнь твоя земная
Стекает, как песок меж пальцев, в никуда.
Подует ветерок - уж нету и следа!
А сколько их - песчинок белоснежных -
Здесь похоронено на отмели прибрежной.
Вольный перевод Дмитрия Лялина
Оранжевая луна
Наш долгий день окончился сияньем
Оранжевой луны меж тополей
И сонным, успокоенным дыханьем
Реки, и влажных листьев, и полей.
Не знали мы, когда брели по зною
И била молотками кровь в виски,
И пажити щетинились стернёю,
И мучили сыпучие пески;
Не знали мы, когда любовь всходила,
Когда она сжигала всё до тла,
Когда она уже едва чадила,
Что дорога нам будет и зола,
Что душный день овеется дыханьем
Реки, и влажных листьев, и полей
И кончится задумчивым сияньем
Оранжевой луны меж тополей.
Поздний вариант перевода Эльги Линецкой
САД ПОД ДОЖДЕМ
Окно открыто. Дождь струится,
И капли бережно стучат,
Чтоб не спеша успел напиться
Дремотный, посвежевший сад.
Дождь деловито моет ивы,
Играет влажною листвой,
И расправляет плющ лениво
Затекший позвоночник свой.
Трава трепещет. На дорожке
Шуршит песок, как будто там
Незримые шагают ножки
По гравию и по цветам.
Сад вздрагивает и бормочет,
Доверчиво грозой пленен,
А ливень тонкой сетью хочет
Связать с землею небосклон.
Закрыв глаза, стою, внимая,
Как мокрый сад поет в тиши,
Как льется свежесть дождевая
Во тьму взволнованной души.
Перевод Э. Линецкой
ОЖЕРЕЛЬЕ ИЗ СТЕКЛЯШЕК
В прохладной лавочке на площади Сан-Марко
Среди стеклянных бус я долго выбирал
Колье, чья синева отсвечивает ярко,
И слушал, как звенит нанизанный кристалл.
Нора старьевщика - от потолка до пола -
Живая бахрома качающихся струн,
В чьих ровных бусинах, блестящих и тяжелых,
Живут морской закат и серебро лагун.
Жилище старика чуть посветлей колодца,
Товар его убог и пылью занесен,
Но всё здесь светится, сверкает и смеется,
И длят бахромки бус стеклянный тонкий звон.
Случится ль на ходу задеть движеньем резким
Иль тронуть пальцами сверкающую сеть,
Столкнутся в тесноте хрустальные подвески,
И тихо комната вдруг начинает петь.
Когда-то в майский день, который был так ярок,
Нехитрое колье я выбрал здесь для вас.
Вы не могли забыть меня, и мой подарок,
И этот голубой венецианский час.
Вы не могли забыть… Но паркою сердитой
Соседство наших душ уже расплетено.
Рассыпано колье, все бусины разбиты,
И то, что помню я, забыли вы давно.
По той же площади весь день бродя без цели,
Один я думаю в просветах полутьмы
О темной лавочке, стеклянном ожерелье
И узкой улице, где проходили мы.
Перевод: Всеволод Рождественский
Другие стихи см. на https://allpoetry.ru/translations/rene-a-d