Цвет, запах, язык
Цветовосприятие детей; язык для запахов; сто слов для разных видов снега и сложение круглого с длинным; Учитель Йода внутри нас.
Несколько обещанных ссылок ко вчерашним разговорам на тему цвета в частности и восприятия вообще.
Цвет
1. Я нашёл исследование, на которое не ссылается русская википедия, говоря о возрастной динамике цветораспознавания. В книге Голдштейна „Sensation and Perception, Ninth Edition” со страницы 222 в блоке «Infant Color Vision» упоминается работа Bornstein, Kessen и Weiskopf (pdf), позже подтверждённая эксперментами Franklin и Davies (pdf), в которых показывается, что четырёхмесячные младенцы в какой-то степени различают те же цветовые категории, что и взрослые, при этом не разделяя их на оттенки внутри категорий (blue-green, blue-purple, pink-red). Остаётся открытым вопрос, чувствуют ли младенцы при взгляде на цвет то же, что и взрослые. Это на самом деле старая философская дискуссия про квалиа, с моей точки зрения не очень продуктивная (мне ближе физикалистский подход).
2. Немножко практических выводов по упоминавшейся выше работе Борнштейна. Вкратце: не парьтесь, стараясь купить игрушки «правильного цвета». Ребёнок большую часть времени спит, а когда бодрствует, ему гораздо важнее ваше внимание, а не цвет погремушки.
3. Развёрнутое описание, как развивается зрение у младенцев - адаптированное для мам.
4. И ещё одно описание, тоже для мам, в виде ответов на вопросы вроде «Нормально ли, что ребёнок порой не следует глазами за объектами?»
Запах (и язык)
Очень интересная статья о сравнении восприятия и языковой репрезентации запахов у разных культур. Запахи важны для нас всех, но при этом исследования показали, что у горожан из «первого мира» словарный запас для запахов очень беден и индиректен. (Мне понравилась аббревиатура WEIRD - Western, Educated, Industrialized, Rich, Democratic). Горожане также не сходятся друг с дружкой в описаниях одного и того же запаха. Что не скажешь о представителях первобытных сообществ: их запаховый лексикон куда богаче, они обычно гораздо быстрее называют запах, и их описания сходятся. В одном из племён запахи оцениваются по двум основным критериям: приятности и токсичности/опасности. Различение и категоризация запахов имеют практическую (с неотделимым от неё оттенком мистичности) направленность:
Запахи означают выживание. Так, один из запахов, хамис - запах солнца, когда оно становится желтым, означает, что жара принесет с собой лихорадку и прочие болезни. Подбрасывание в костер костей и шерсти животных, что является приятными запахами, по логике Маник, позволяет противодействовать хамису.
…
Не все просто, впрочем - например канюс, запах чистоты, расценивается как очень приятный. Один фрукт, вид которого исследователи не смогли определить, тоже пахнет канюс, но аборигены избегают его есть, считая ядовитым. Лангуры, тонкотелые обезьяны, питаются этим фруктом, а Миник питается лангурами, и это нормально. Но, если обезьяна съела этот фрукт совсем недавно, и стала пахнуть канюс, Маник есть ее не будут. Они уверены, что если съесть такую обезьяну, то непременно заболеешь.
Мне кажется, что нас, горожан, обидели зря: хотя наше обоняние вынужденно менее острое (это вопрос выживания в городе), мы тоже хорошо и быстро различаем те запахи, которые критичны для нас. Думаю, большинство мгновенно определит запах газа и тут же предпримет действия (разумеется, речь о присадках - сам газ запаха почти не имеет), мы сойдёмся в описании запаха сероводорода («что-то стухло»), не затруднимся с запахом озона (гроза, если на улице; что-то коротит, если в доме) и т. д. Жизнь в городе требует не меньшего внимания, чем в джунглях, просто тут другие акценты.
Язык (и чувства)
1. Ещё одну любопытную тему я увидел у Успенского в его «Слове о словах». Про 100500 слов, описывающих у эскимосов снег, это утка. Хотя конечно у них таких слов по очевидным причинам больше, чем у африканцев, но, скажем, даже в русском языке «снежных» слов тоже немало: мы как-то насчитали чуть ли не два десятка против заявленных в мифе 36 эскимосских. Интересно же не это. Успенский говорит о ключевом отличии языков «развитых народов» от находящихся на начальных стадиях: это не количество слов, а наличие абстрактных категорий. При всём богатстве ледяного вокабулярия, у эскимосов нет общего термина «снег», обобщающего все «холодные» слова. И это касается не только эскимосов: Успенский приводит в качестве примеров и другие народы. Например, австралийцев, у которых нет обобщающих слов вроде «птица» или «дерево».
По-австралийски нельзя сказать: «На холме стоит дерево, а на нём сидит птица». Австралиец выразится непременно так: «Стоит каури, а на нём сидит какаду» или: «Стоит эвкалипт, а под ним эму». … Конечно мы можем поступить и иначе, а язык австралийца не позволяет этого «иначе». Вот почему наша фраза: «Но ведь и эвкалипт, и каури - это деревья» - останется, если бы вы вздумали возразить папуасу, непонятной. Что значит «деревья»? Есть пальмы, папоротники, лианы, кусты, а таких странных вещей как «деревья вообще», «растения вообще», нет и не может быть.
Или обитатели архипелага возле Новой Гвинеи, которые не знают названия для такого цвета, как чёрный.
Зато у них есть множество слов для различнейших его оттенков. Есть слово, означающее «блестяще-чёрный, как ворона», есть другое - «чёрный, как обугленный орех такого-то дерева», третье - «чёрный, словно грязь манговых болот», четвёртое - «чёрный, вроде краски, выделываемой из определённого сорта смолы», пятое - «чёрный, словно жжёные листья бетеля, смешанные с растительным маслом».
Успенский специально упоминает и про северные народы:
У многих народов Севера - лопарей-саами, чукчей, ненцев и других - существует множество (у саами более двух десятков) слов для отдельных видов снега, напоминающих наши русские «наст», «крупа», «позёмка». Можно подумать: так вот ведь и у нас они есть! Но разница огромная: у нас есть и они, и общее слово «снег»; а там существуют только они.
Книга писалась давно (в 50-е годы XX века), поэтому интересно было бы найти современные данные на эту тему. Хотя количество примеров в книге внушительное и кое-что можно проверить, не отходя от компьютера. Например, про числительные в нивхском языке:
В нивхском языке представлены в основном количественные числительные. Они подразделяются на 26 классов. Числительные из 19 классов используются для счета определенных объектов: рыболовных сетей, лодок, нарт и др. Числительные из прочих классов употребляются при счете объектов, объединенных в группы на основании какого-либо признака: парных объектов (глаз, ушей, лыж и др.), длинных объектов (палок, шестов, дорог, ручьев и др.), маленьких округлых объектов (пуль, зубов, яиц и др.), людей, животных и др.
О какой математике может идти речь при таком языковом подходе? Это действительно очень многое говорит об эволюции мышления. Наука при таком языке невозможна в принципе. Как только в ней появляется необходимость, постепенно начинает меняться в сторону обобщений весь целостный комплекс мышления, составной частью, рефлексией и репрезентацией которого и является язык. Успенский особенно подчёркивает, что разница сугубо культуральная, не нейрологическая: те из описанных племён, кто находится в контакте с западной цивилизацией, прекрасно пользуются и абстрактными словами.
А ещё такое конкретное мышление наверняка как-то связано с мистическим сознанием и религией. Но как, надо думать.
2. На закуску любопытное исследование на тему организации слов в разных языках (субъект-действие-объект, объект-субъект-действие и т.п.). Похоже, исторически изначальный порядок был «субъект-объект-действие». Речь Учителя Йоды это мне напоминает.
содержание • вся фототематика • только фотографии • мысли • новости • обзоры • интересное • alex-krylov.ru
восприятие • запахи • речь • цвет • чувства • язык