Гришкины рассказы про Советскую армию
Читатели канала "Тропой самурая" частенько присылают свои рассказы и воспоминания о службе в армии. С одним из таких писем я вас сегодня познакомлю. Автор воспоминаний Георгий.
От Автора: "Начну с того, что сам я к медицине некоторое отношение имею. Потому со временем стал работать в санчасти санитаром. Так что из первых рук. John Smith/ Георгий."
1. Вечерняя поверка. Дежурный по медчасти вечером обязательно докладывает, кто из личного состава в болезном состоянии пребывает. Ничего сложного - с поста своего звонишь дежурному и зачитываешь список. Вернее, два списка: кто в лазарете отдельно, кто по госпиталям валяется отдельно. Нет, нормально, конечно, что люди болеют и попадают в больницу, но первый раз, открыв госпитальный журнал, я получил не то, чтобы шок, но сильное жизненное впечатление. Никак я не ожидал увидеть там диагнозов вроде родовая травма головы, шизофрения, эпилепсия и псориаз. На мое удивление сержант пожал плечами и заявил: а что такого-то
2. Ой, болит! Солдату личную аптечку с собой носить не положено. И вот, случись что, солдат бежит в санчасть. Там его встречает дежурный младший персонал и невежливо интересуется, что, мол, отлыниваем. Инструкций у персонала этого три: если травма - вызывать офицера или прапорщика, ибо это пахнет уголовкой, если понос - в изолятор и в рабочем порядке доложить, ну а все остальные болезни существуют на усмотрение дежурного по медпункту. Практика такая: изжога - сода, зуб, голова, спина - аспирин, кожные болезни - мазь Вишневского, живот - в изолятор, понос там или не понос, просрется - посмотрим. Приходит офицер или прапорщик - ему, конечно, и температуру померяют, и при изжоге альмагель найдут, а при боли - анальгин или еще что, и доктора позовут, какой дежурит. Но солдатам к доктору приходить не положено. К доктору их приводят. Ну или приносят, но это уже ЧП.
3. К доктору идем! На медосмотр периодически водят всех - перед караулом, наряд по столовой тоже осматривают на предмет чирьев и нарывов на руках (на ногах - можно). Доктор устал. Доктор осматривает уже третий взвод, ему надоело, и поэтому он просто сортирует солдат по внешнему виду. Успел рот раскрыть до того, как тебя отсортировали - можешь сказать, что у тебя болит. Нет - здоров. Доктор по специализации отоларинголог, лор, то есть, и это дело он любит. Про эту его любовь легенды передаются из уст в уста, потому рот открывать на осмотрах опасаются. Потому как, посмотрев горло и чем-то своим, профессиональным вдохновившись, можно и на удаление гланд нарваться. Скучает доктор по серьезной практике. Но обезболивания солдатам не положено, поэтому удаляет так. С большой любовью к процессу, я бы сказал - по лицу же видно, что человек работой наслаждается
4. В поле, едем в поле.
В поле едет обычно один санинструктор - больше на 2 - 3 выезжающих роты и не надо. Вот и хорошо. Все вдруг резко понимают, что сулчись что - травма или болячка подкрадется, и санинструктор - единственный, кто хоть что-то смыслит в человечьих потрохах в плане как их исправить. Поломать-то любой может. Потому обретается этот важный человек при кухне, где раздает из большого бачка офицерам жрачку. Остальным повара раздают. - Ну, что там ты сегодня насобирал? - спрашивает старлей, малость охрипший от вразумления подчиненных. Заканчивается лето, последние теплые августовские деньки, работать не хочется никому, и солдаты не исключение. - Ну что тут можно найти, товарищ старший лейтенант? Зверобой, ромашка, цикорий вон доцветает - кофейку хотите самопального? - Чего ж нет? Отпрашиваюсь, иду с лопаткой копать, хотя цикорий и собирают позже, и молоть нам его не на чем. Но повара уж посушат как-нибудь. Заодно набираю и почти увядший зверобой - его мы сушить не будем, заварим так да сахарком сдобрим. Царский напиток.
5. Домой любой ценой. Открывается дверь. На пороге боец. Земляк. - Чего у тебя? - Домой, - говорит, - хочу. - Ну и что? Я тоже хочу, а служить полтора года еще. - Нет, я сильно хочу. - Земляк оглядывается на дверь, убеждается, что там никого нет, и продолжает: - Достань карбиду. У вас тут ремонт недавно делали, что-то варили, должен быть. - Ты что, сдурел? На дурку же пойдешь! - Да мне все равно уже. Эк тебя приперло, братец, думаю. А не пошел бы ты на хрен? Сидеть потом вместе будем - ты за симуляцию и уклонение, а я за компанию, как сообщник. Ведь если настойчиво спросят - сдаст, раз он в таком состоянии, что уже все равно. - Иди возьми на помойке бутылку, разбей, сейчас майор из столовой с пробы пойдет, садись вон там на оградку и глотай стекла. А ко мне с дурацкими просьбами не подходи. И вообще - я тебя не видел. С самого призыва. Усек? Тот повернулся и ушел. Через три дня ему удалось-таки поймать дежурного по медчасти, возвращавшегося с пробы. Тот, естественно, вытаращился на солдата, методично подбиравшего из-под ног битое стекло и отправлявшего его с отсутствующим видом в рот. Схватил за шкирку, приволок в медпункт, но промывать желудок не решился - мало ли какой осколок тот проглотил и каким боком тот при рвоте выходить станет. Надавал легонько по морде, чтоб очухался и устроил допрос. - Товарищ капитан, - оправдывался я, - да кому вы верите? Он же псих! Да если бы я ему комиссоваться помочь хотел, я б ему карбиду дал - вон его под лестницей сколько. Язва желудка - и все. А тут - только на дурку! Еле отбрехался. В госпитале, однако, психиатры нашего больного и исследовать сильно не стали. Чего там исследовать - нормальный здоровый симулянт в легкой депрессии. Только спросили, мол, сильно домой хочешь, даже через дурку? Тот утвердительно кивнул и его положили в отделение. А через месяц он поехал домой. В областную психушку.
