Интервью с участником боевых действий в Луганской области
Интервью с участником боевых действий в Луганской области, который пожелал остаться анонимным.
Этот человек начинал восстание в Луганске, вместе с Мозговым, Дрёмовым и Бэтменом, которые уже мертвы. Они были убиты после разговора с Плотницким в ноябре. Виталия Витальевича Киселева (коммунистическая партия) держат в тюрьме и колят психотропными препаратами, ему вменяют государственный переворот.
Интервью с участником боевых действий, который пожелал остаться анонимным.
Как живется сейчас солдатам в Луганске?
- У нас есть большие трудности с получением формы и медикаментов (обезболивающее, кровоостанавливающее).
- А Россия не выделяет средств?
- Средства выделяются, но до солдат не доходят. Коррупция.
- За что вы воюете?
- За дом, детей, землю, живем в Луганске. Вдоль реки после 6 вечера каждый день идут бои уже в течении четырех лет. Очень много людей гибнет.
- По вашему мнению, кому нужна эта война?
- Правительству Украины. В России тоже есть люди, которым это выгодно. Это кормушка для чиновников со стороны и Украины, и России. Тех людей, которые начинают об этом говорить, убивают. Каждую неделю кого-то либо подрывают, либо расстреливают. Людям, которые воевали против нас, возвращают должности в милиции и прокуратуре.
- Вы уверены, что средства на все необходимое выделяются, но просто до вас не доходят?
- Гуманитарный конвой идет до магазина «Народный» и центрального рынка. Все, что должно доставаться бесплатно, оказывается на рынке, приходится покупать. Солдатам обещали списать долги, но их тоже пришлось выплатить. Бабушкам и детям сейчас помогает только красный крест.
- Когда война начиналась, вы рассчитывали на вариант Крыма?
- Да, на вариант Крыма. В крайнем случае надеялись, что пройдет национализация заводов, чтобы все было для народа. В 2014 году у нас почти получилось это сделать, но потом пришли коррупционеры и нас вытеснили. Коммунисты сейчас запрещены в Украине, говорят, что наша деятельность временно приостановлена. Теперь нельзя признаваться в том, что мы - коммунисты, иначе уберут из армии.
- Почему так происходит?
- Боятся. В 2015 году мы практически окружили дом правительства, Мозговой и Дремов заставили выйти Игоря Венедиктовича Плотницкого на встречу. Он пообещал, что вчетвером мы сделаем нормальное государство, после этого он чужими руками расправился со всеми по одиночке. Убиты все до одного, кроме меня.
- Каково ваше отношение к Путину?
- Мы уже поняли, что в России тоже не все хорошо. Но к самой стране, к россиянам у нас хорошее отношение.
Кто-то наживает на войне миллиарды, а мы выступаем в роли пушечного мяса, но по-другому не можем, ведь иначе будут бить по нашим детям. Плотницкий - ставленник Москвы, а эта затяжная война будет продолжаться годами, пока не сменится власть. Похожая ситуация была в Чечне. Война не заканчивалась, потому что за счет этого многие кормились. Если идет такого рода война, то значит есть люди, которые в ней заинтересованы.
Мы изначально поднимались за Новороссию, хотели сделать единое государство, объединить Юго-Восток, но этого не произошло. Получилось так, что разбились на княжества. Даже поставили таможню между Донецком и Луганском, потому что уже не знают, где деньги отмывать. Если бы Харьков восстал, то все три области стали бы единым государством.
Сначала выступали за объединение во главе с Болотовым, потом его отправили якобы на лечение, а Плотницкого назначили исполняющим обязанности. Его поставила Москва. Путин согласился с тем, что там должен сидеть такой вот Плотницкий, командовать людьми, и делать то, что он скажет. Без ведома Москвы он не может совершить ни одно действие, допустим, прищучить кого-то из бывших командиров, потому что боится.
- По вашему мнению, чего в итоге он хочет добиться?
- Его полностью устраивает существующее положение вещей. Он получает деньги от Москвы, жирует, подминает под себя весь бизнес, отнимает его от других. Распоряжается гуманитарной помощью, как хочет, проводит свою политику.
- Изначально вы шли воевать за объединение, а сейчас у вас какая цель?
- Продержаться, отступать уже некуда.