В России набирает силу подростковая преступность
Социально-экономические проблемы, с которыми в последние годы вновь столкнулось российское общество, оказали негативное влияние и на уровень преступности. Инфляция, безработица, отсутствие жизненных перспектив в малых городах и селах - все эти факторы еще с 1990-х годов влияли на уровень преступности в постсоветской России. Современная российская преступность не только растет, но и молодеет. Новый всплеск молодежной и подростковой преступности - тревожный фактор. Он свидетельствует о глубоких кризисных тенденциях в жизни российского общества. В 2015 г. детская и подростковая преступность в России выросла на 5 %. Этот достаточно внушительный показатель роста в Министерстве внутренних дел Российской Федерации связывают с последствиями экономического кризиса. Во время одного из своих выступлений министр внутренних дел Российской Федерации Владимир Колокольцев подчеркнул, что непростая экономическая ситуация и отсутствие должного внимания и контроля являются негативными факторами, непосредственно влияющими на уровень подростковой преступности в стране.
Периоды экономических кризисов всегда негативно сказывались на общем состоянии преступности. Типичным примером массовой криминализации российского общества стал пореформенный период 1990-х гг., вошедший в историю страны как «лихие девяностые». Именно это время кинорежиссер и политик Станислав Говорухин назвал «Великой криминальной революцией». В 1990-е годы российское общество столкнулось с небывалым всплеском преступности, который объяснялся сразу несколькими факторами: 1) экономическим кризисом, вследствие которого происходило резкое обнищание населения; 2) социальным коллапсом, заключавшимся в росте количества безработных, распространении алкоголизма и наркомании и прочих негативных тенденций; 3) разрушением советской идеологической системы, в том числе и в сфере образования и воспитания подрастающих поколений; 4) влиянием западной массовой культуры в ее худших проявлениях, с культом денег, силы, секса, власти и т.д. Однако в действительности проблемы роста молодежной и подростковой преступности были значительно глубже. Постсоветская молодежная и подростковая преступность брала начало именно в советском периоде отечественной истории, а становление первых наиболее крупных и жестких группировок происходило тогда, когда еще существовали и партийные, и комсомольские структуры, более того - они находились в расцвете возможностей и влияния. Именно в 1970-е - 1980-е гг. началось формирование «районных» молодежных группировок, некоторые из которых на рубеже 1980-х - 1990-х гг. трансформировались в самые настоящие организованные преступные группировки.
Забайкалье - самый криминальный регион России
На самом деле, процесс криминализации советской молодежи начался еще раньше - в послевоенный период, и был связан как с высокой долей беспризорных детей и детей, росших без отцов (феномен «безотцовщины» послевоенного поколения), так и с прошедшими после войны и в середине 1950-х гг. амнистиями, в результате которых из тюрем и лагерей вышли на свободу вчерашние заключенные. Многие из них осели в тех же местах, где отбывали заключение. Так сформировались районы повышенного проживания криминогенного контингента. Одним из них является Забайкалье. В Совете по правам человека при Президенте Российской Федерации недавно озаботились ситуацией, сложившейся в ряде регионов Восточной Сибири. Михаил Федотов, глава Совета по правам человека, даже заявил, что проблема криминализации молодежи Забайкалья станет главной для Совета в наступившем 2016 году.
Обывательское мнение рисует самыми преступными регионами России Северный Кавказ, «Ростов-папу», Москву, «бандитский Петербург». Но сотрудникам правоохранительных органов, анализирующим общее состояние преступности в Российской Федерации, хорошо известно, что наиболее криминогенные регионы страны находятся как раз в Восточной Сибири - Иркутская область, Забайкальский край (образован в 2008 г. в результате объединения Читинской области и Агинского Бурятского автономного округа), Тыва, Бурятия, Алтайский край. Здесь очень высокий уровень преступности, в том числе и подростковой, а многие преступления поражают своей жестокостью и бессмысленностью. Сказывается не только экономическое положение данных регионов, но и богатые традиции взаимодействия с криминальным миром. Ведь именно в Забайкалье и Восточную Сибирь еще с царских времен ссылали и отправляли на каторгу не только политических противников режима, но и обычных уголовных преступников.
Начальник отдела по надзору за исполнением законов о несовершеннолетних и молодежи прокуратуры края Евгений Синельников еще 23 октября 2015 г. сообщил, что забайкальские подростки в среднем совершают в 1,5 раза большее количество преступлений, чем их ровесники в Москве. И это при том, что в Забайкальском крае проживает всего 1 082 633 человек, что примерно в 10-12 раз меньше, чем в Москве. В соответствии с докладом Росстата о социально-экономическом положении в стране, опубликованном в 2016 г., по итогам минувшего 2015 года Забайкальский край стал самым преступным регионом России - здесь совершается 3 069 преступлений на 100 тысяч человек. Забайкальскому краю уступают Бурятия и Республика Коми, но высокий уровень преступности также наблюдается в Красноярском крае, Кемеровской, Иркутской и Новосибирской областях, Тыве, Хакасии. Кстати, Тыва, Хакасия и Республика Алтай входят в число самых пьющих регионов Российской Федерации. Уровень злоупотребления алкоголем также безусловно сказывается на масштабах преступности, включая и преступления, совершаемые молодыми людьми и подростками. Следует отметить, что и само Забайкалье не однородно в плане уровня подростковой преступности. Так, наиболее высок удельный вес подростковой преступности в Балейском (20,2%), Петровск-Забайкальском (14,4%), Шилкинском (14,1%), Борзинском (12,1%), Хилокском (11,6%), Краснокаменском (11,1%) районах Забайкальского края. По мнению полиции, к основным причинам высокого уровня преступности на территории Забайкальского края относятся социально экономическая ситуация, рост употребления алкоголя, неблагополучные ситуации в семьях подростков, низкий уровень эффективности профилактической работы в образовательных учреждениях. Крайне высок уровень преступности и в Тыве. Как правило, значительная часть насильственных преступлений здесь совершается на почве алкогольного опьянения, но поскольку регион является одним из наиболее пьющих в России, количество опасных преступлений здесь зашкаливает. Местные жители называют молодежные банды «хирургами» - за то, что они готовы пустить в ход ножи, отбирая сотовый телефон или незначительную сумму денег. Столица Тывы город Кызыл, если исходить из количества убийств на 100 тысяч человек, занимает одно из первых мест в Российской Федерации и смело может считаться одним из наиболее криминогенных городов страны.
Заговорить о небывалом размахе подростковой преступности в Забайкалье Совет по правам человека заставило весьма показательное событие, произошедшее в ночь на 2 февраля 2016 г. в небольшом городе Хилок - административном центре Хилокского района Забайкальского края. Здесь группа из пятерых учащихся местной коррекционной школы-интерната, находившихся в состоянии алкогольного опьянения, напала на местное отделение полиции. Полицейские предпочли не стрелять по несовершеннолетним, а забаррикадировались в помещении отдела. Подростки разбили камеры видеонаблюдения, покуражились над полицейским автомобилем, а затем скрылись - и то после того, как полицейский все же выстрелил несколько раз в воздух из табельного оружия. Вскоре в полицию доставили 15 учащихся школы-интерната, среди которых были опознаны все пятеро участников нападения. Следственный комитет возбудил уголовное дело по статье УК РФ «Хулиганство». Это происшествие достаточно наглядно показывает уровень безбашенности и наглости молодежной полукриминальной среды в Забайкальском крае. Впрочем, иногда, отчаявшись получить поддержку со стороны правоохранительных органов, местные жители начинают разбираться с юными преступниками самостоятельно. Так, 29 января 2016 г. в селе Новопавловка Петровск-Забайкальского района, который граничит с Хилокским районом, отцы нескольких учеников, ставших объектами вымогательств со стороны членов местной подростковой группировки, вывезли начинающих «бродяг» за село и хорошенько побили. Об этом происшествии сообщили местные средства массовой информации. По полученным от учителей местной средней школы сведениям, эти подростки участвовали в деятельности криминальной группировки и неоднократно совершали правонарушения.
Именно детские дома, коррекционные школы, интернаты становятся настоящими «инкубаторами» подростковой преступности. Что говорить, контингент там учится непростой - дети из неблагополучных семей, родители которых злоупотребляли алкоголем и наркотиками. Часто такие дети знакомы с нравами преступной среды буквально с пеленок, вдобавок ко всему имеют психические отклонения, обусловленные, в том числе, и последствиями образа жизни родителей. После окончания 9-го класса средней школы их переводят из детских домов для продолжения обучения в профессиональные училища, однако там многие вчерашние детдомовцы окончательно теряют рамки дозволенного - не посещают занятия, хулиганят, терроризируют сокурсников. Средства массовой информации сообщают и о возрождении в Забайкальском крае системы молодежных группировок с собственным «общаком», ориентированных на верность «воровским понятиям» и объединяющих подростков и молодых людей, решивших вступить на путь криминальной деятельности. Судя по всему, именно вчерашние детдомовцы и стали основным ядром сформировавшихся в Забайкальском крае подростковых группировок. Забайкальские средства массовой информации неоднократно сообщали, что в местных образовательных учреждениях происходят поборы «на общак», которыми облагают всех учащихся, вне зависимости от возраста. Сдавать деньги на нужды группировки заставляют даже первоклассников. Несогласные платить подвергались издевательствам и избиениям со стороны участников группировки. Как сообщают местные СМИ, полученные в школах средства члены группировки затем отправляли на зоны в виде передач - чай, сигареты, сахар, средства связи, алкоголь, наркотики, которые нелегально проносились в колонии, покупались, в том числе, и на деньги забайкальских школьников. Сбор общака является подтверждением существующей тесной связи между подростковыми группировками и взрослым криминальным миром.
Еще один пример подтверждения ориентации на взрослый криминальный мир - распространение на детей и подростков принятой в исправительных учреждениях иерархии. Известно, что в детских домах региона существует градация, напоминающая иерархию мест лишения свободы. Также есть авторитеты, пацаны, основная масса воспитанников, «шестерки» и «опущенные». Последняя категория становится жертвой издевательств, с ней никто не хочет общаться, причем воспитатели часто оказываются не в состоянии защитить воспитанников от издевательств со стороны более агрессивных ровесников. Отметим, что речь часто идет о совсем маленьких детях - так, в средствах массовой информации приводился отвратительный случай «опускания» четырехлетнего мальчика. Первыми об этом случае написали журналисты читинской газеты «Вечорка». Выяснилось, что долгое время местные ответственные структуры бездействовали и не предпринимали реальных шагов в направлении защиты маленького мальчика от преступных посягательств. Впрочем, под угрозой оказываются и взрослые. Так, в феврале 2013 г. группа учащихся одного из профессиональных училищ Читы, находившихся в состоянии алкогольного и наркотического опьянения, организовала дебош и массовые беспорядки в общежитии училища. Пьяные подростки заперли в комнате одну из воспитательниц, фактически взяв ее в заложники, после чего полицейским пришлось штурмовать общежитие и освобождать женщину. Забайкальские журналисты сообщают о существовании в регионе целой молодежно-подростковой полукриминальной сети, называющей себя «АУЕ» и ориентирующейся на идеологию криминального мира. По сути дела, это даже не единая группировка, а конгломерат группировок и одиночек, придерживающихся мировоззренческих и поведенческих установок криминальной среды.
С 2012 г. рост преступности наблюдается и в соседней с Забайкальем Иркутской области. Здесь количество преступлений, совершаемых несовершеннолетними, возросло на 24%. При этом официальная статистика не учитывает количество преступлений, совершаемых детьми в возрасте до 14 лет, поскольку они еще не могут считаться, в соответствии с российским законодательством, субъектами преступления. Тревожным фактором выглядит увеличение количества рецидивных преступлений, что может быть связано с утверждением представлений о безнаказанности среди подростков и молодых людей, а также об осознанном стремлении некоторых из них совершать преступления и делать карьеру в криминальном мире - за неимением иной социально-позитивной альтернативы.
Эти группировки напоминают те, что существовали в 1980-х гг. во многих городах и населенных пунктах Советского Союза. Впрочем, эксперты говорят, что реальная ситуация в сфере интересов молодежи и подростков в Забайкальском крае с тех времен практически не поменялась. «Уличные подростки» как ориентировались на определенную модель поведения и вполне конкретные ценности, так и продолжают соблюдать криминогенные установки. Более того - в современном информационном обществе криминальная ориентированность определенной части подростков находит отражение даже в виртуальном пространстве. В социальных сетях создаются страницы, группы и сообщества, пропагандирующие преступный образ жизни, мировоззрение и ценности уголовной среды. Подавляющее большинство подписчиков этих страниц - молодые люди и подростки, часто - практически дети. Похоже, что в ряде регионов России возрождается опасный феномен «моталок» - молодежно-подростковых группировок, получивших особое распространение в СССР накануне его распада.
Казанский спрут
Период 1980-х гг. стал временем расцвета молодежных и подростковых группировок в Советском Союзе. Казань, Тамбов, Курган, Люберцы… Эти города впоследствии дали название могущественным криминальным группировкам, выросшим как раз из молодежных и подростковых сообществ, организованных по принципу проживания по соседству. Именно в рядах молодежных группировок начинали свою криминальную карьеру многие виднейшие авторитеты преступного мира, чьи имена впоследствии вошли в отечественную криминальную историю в связи с многочисленными переделами сфер влияния и разборками «лихих девяностых». Именно молодежные группировки выступали в качестве «кузницы кадров» для взрослой организованной преступности, поставляя в ОПГ боевиков и киллеров. В молодежных группировках культивировались понимаемые в духе преступной среды идеалы товарищества, братства, взаимопомощи, поддержки. Именно целями братства мотивировались сборы на нужды «общака», подразумевавшие оплату адвокатов, передач в тюрьму, встреч из тюрьмы и колонии, лечения в больницах, похорон, помощи семьям осужденных или погибших и т.д.
Напомним, что одной из первых молодежных банд в Советском Союзе, получивших известность в масштабах всей страны и рассматриваемой в качестве примера существовавших в советскую эпоху группировок, была знаменитая «Тяп-Ляп». Она появилась в середине 1970-х гг. в Казани, а ее ядро составили молодые люди и подростки, проживавшие в районе казанского завода «Теплоконтроль». Именно деятельность «Тяп-Ляп», а позже и ряда других аналогичных группировок, позволила криминологам и социологам говорить о «казанском феномене». В период расцвета «Тяп-Ляп» могла выставить до 300-500 человек, в том числе и вооруженных холодным и даже огнестрельным оружием. Между тем, у истоков этой группировки стояли всего три человека. Завдат Хантимиров по прозвищу «Джавда» родился в 1956 г., занимался боксом, имел ярко выраженные лидерские качества. Его ровесник Сергей Скрябин по прозвищу «Скряба» считался в группировке интеллектуалом и идеологом, в 1977 г. он даже окончил Казанский педагогический институт. Наконец, третий организатор - Сергей Антипов по прозвищу «Антип» был старше Скрябина и Хантимирова на семь лет - он родился в 1949 году и ко времени создания «Тяп-Ляп» уже имел за плечами судимости за хулиганство и грабеж. Формирование группировки первоначально происходило в подпольной «качалке», причем благодаря достаточно жесткой внутренней дисциплине, «Тяп-Ляп» достаточно быстро превратилась в наиболее мощную группировку Казани. От уличных драк с конкурирующими молодежными бандами «Тяп-Ляп» перешла к совершению квартирных краж и вымогательству денег у цеховиков и торговцев. После массовых беспорядков в Казани, организованных участниками банды, за группировку всерьез взялись власти. 14 апреля 1980 года суд приговорил лидера «Тяп-Ляп» Завдата Хантимирова к смертной казни через расстрел. Также к расстрелу были приговорены активные участники группировки Тазетдинов, Масленцев и Каюмов. Позже Верховный Суд СССР заменил смертный приговор Масленцеву и Каюмову на 15 лет лишения свободы, а Тазетдинов и Хантимиров были расстреляны в 1982 г. Антипов и Скрябин получили по 15 лет лишения свободы, освободились в 1990-е гг. и примкнули к другим казанским группировкам. «Лихие девяностые» основателям «Тяп-Ляпа» пережить не удалось - и Скрябин, и Антипов были убиты еще в 1996 году.
Эстафету у «Тяп-Ляп» перехватила группировка «Хади Такташ». Она появилась в той же Казани в 1982 г. - именно к этому времени в районе улиц Хади Такташа и Жданова сформировалась молодежная компания, достаточно агрессивная по своей сути и ориентированная на противостояние в драках с другими конкурирующими группами. В отличие от «Тяп-Ляп», расцвет и разгром которой пришлись еще на годы относительно сильной советской власти, «Хади Такташ» повезло больше. Переход к рыночной экономике и распад Советского Союза открыли для преступных группировок по всей стране более широкие возможности - не только по осуществлению вымогательств и грабежей, но и по инфильтрации в легальный бизнес. Не упустили своей выгоды и члены банды «Хади Такташ», к этому времени разделившейся на две группы - «стариков» и «молодых». «Старики» выступали за верность старым понятиям и стремились действовать как криминальная группировка, тогда как «молодые» были в большей степени ориентированы на экономическую деятельность, а впоследствии - и на проникновение в органы власти. Борьба между «старыми» и «молодыми» вылилась в череду кровавых преступлений. В разборках погибли и лидер «стариков» Рауф Шарафутдинов, и лидер «молодых» Анвар Халиуллин. После этого группировку возглавили Николай Гусев и Радик Галиакберов. Постепенно «Хади Такташ» взяла под свой контроль всю проституцию и наркотики Казани, а также сферу ритуальных услуг и более чем 40 фирм, ресторанов, банков и предприятий. Так из молодежной хулиганской компании сформировалась организованная преступная группировка, распространившая свою активность далеко за пределы Казани - в том числе и на г. Санкт-Петербург. Расцвет деятельности группировки пришелся на середину - вторую половину 1990-х гг., а в 1999 г. ее лидеры были арестованы. Беспрецедентный процесс над «Хади Такташ» прошел в 2002 г. По итогам суда, Радик Галиакберов и его правая рука Ринат Фахрутдинов получили высшую меру наказания - пожизненное заключение. Еще 11 человек получили срока заключения от 6 до 24 лет лишения свободы каждый.
Наконец, третьей казанской группировкой, получившей известность на всю Россию, была ОПГ «Жилка». Она получила своё название от казанского микрорайона Жилплощадка, где проживало большинство организаторов группировки. Главарем созданной еще в конце 1970-х гг. группировки стал Хайдар Закиров по прозвищу «Хайдер». Как и «Тяп-Ляп», и «Хади Такташ», «Жилка» отличалась жесткой внутренней дисциплиной. Расширяя свои ряды и сферы влияния, «Жилка» постепенно интегрировала в свой состав около двадцати «бригад», прежде действовавших самостоятельно. В 1990-е гг. авторитеты «Жилки» стали брать под свой контроль крупные промышленные предприятия Татарстана, постепенно группировка набирала вес, превращаясь во внушительную экономическую и даже политическую силу в республике. В сфере экономических интересов «Жилки» находился Казанский вертолётный завод. Кроме того, группировка проявляла определенный интерес и к такому гиганту российской промышленности как АвтоВАЗ. Еще в начале 1990-х гг. лидер «Жилки» Закиров и ряд его подручных перебрались в Санкт-Петербург, где достаточно успешно заявили о себе на местной криминальной сцене, потеснив даже знаменитых «тамбовцев» - Тамбовскую ОПГ. Уже в 1994 г. казанцы контролировали все фирмы и заведения, расположенные на Невском проспекте. Тем не менее, серьезным ударом по группировке стали внутренние разногласия, приведшие к ее расколу и междоусобной борьбе, в которой в 1996 г. погиб и сам основатель «Жилки» Хайдар Закиров. Вследствие внутренних разборок группировка стала терять былое могущество. В 2001 г., пытаясь вновь утвердить свои позиции в Казани, «жилковцы» устроили взрывы автомобилей в одном из автосалонов города. Вскоре после демарша прошли аресты участников группировки. В сентябре 2004 г. состоялся суд, в соответствии с решением которого новый лидер группировки Юрий Марухин был приговорён к пожизненному заключению, его ближайший помощник Ильсур Гарипов - к 25 годам лишения свободы. Остальные получили от 17 до 22 лет наказания. Следует отметить, что многие киллеры, работавшие на группировку, погибли еще до суда.
Светлана Стивенсон, посвятившая «казанскому феномену» обстоятельную статью, считает, что главной отличительной чертой казанских группировок стала жесткая модель организации с лидерством, иерархией, внутренней дисциплиной. От членов группировок требовали не только участия в коллективных драках, но и выплат в «общак», следования понятиям, участия в сходках группировки. Именно казанские молодежные группировки одними из первых на территории Советского Союза стали взымать дань с уличных торговцев, цеховиков, фарцовщиков. При этом не забывали и традиционные уголовные преступления - грабежи, разбои, квартирные кражи.
В определенной степени, появление группировок, подобных казанским, стало ответом советской молодежи на формировавшийся уже в 1970-е годы идейно-нравственный вакуум. Официальная идеология и пропаганда принимали все более замшелые черты, отталкивавшие значительную часть молодежи. Вполне вероятно, что в иной ситуации многие лидеры группировок смогли бы пустить свою созидательную энергию в конструктивное русло, сделать карьеру на политическом, военном или производственном поприще, однако этого не случилось. Но если в советское время еще имелись каналы вертикальной мобильности для парней из простой рабочей среды - через комсомольские организации, службу в армии, участие в партийной организации, то в настоящее время путь «снизу вверх» в российском обществе серьезно затруднен. Он проблематичен для ребят из простых семей, живущих в центральной части страны, в крупных городах, что говорить о выходцах из маргинальной среды той же Сибири или Урала. Современные подростки - это дети тех, чья молодость и юность пришлись на «лихие девяностые». Многие из родителей современных подростков, связанных с криминальной средой, сами прошли через участие в молодежных группировках, имеют судимости. То есть - это своеобразный фамильный стиль жизни, система передачи ценностно-поведенческих установок в данном случае работает бесперебойно. С одной стороны мы видим неблагополучное, часто пьющее и криминализованное ближайшее окружение подростков - родителей, старших братьев и сестер, дядей и тетей, соседей. С другой стороны - официальная система образования, которая за двадцать пять постсоветских лет российской государственности так и не смогла обрести ключевую парадигму своего развития, найти свой путь и выстроить в соответствии с ним образовательную стратегию. Молодежные организации в современной России, особенно в глухой провинции, существуют лишь на бумаге. Как правило, в небольшом населенном пункте официальные молодежные организации представлены одним или несколькими начинающими чиновниками, которые не имеют никакого реального влияния в молодежной и подростковой среде и, более того, чрезвычайно далеки от нее. Подростки воспринимают представителей таких молодежных организаций как очередную разновидность педагогов или даже работников правоохранительных органов. Соответственно, и отношение к ним в значительной степени негативное. То, что мы имеем сегодня достаточно сложную ситуацию с молодежной и подростковой преступностью - прямое следствие разрушенной в 1990-е годы системы воспитания подрастающих поколений.
«Поколение жесть» и его проблемы
Российский социальный психолог Марк Сандомирский ввел даже особый термин для обозначения современной молодежи - «поколение жесть». Под ним он объединяет тех, кто родился уже после распада Советского Союза. Во второй половине 2000-х гг. в Российской Федерации начался рост числа жестоких и агрессивных правонарушений, совершаемых несовершеннолетними. Так заявило о себе «поколение жесть» - рожденные в период распада советской государственности молодые люди. Причину антисоциального поведения постсоветской молодежи Марк Сандомирский видит в дефиците эмоциональной поддержки, испытанной ребенком в раннем возрасте. Поколение, чье рождение и ранние годы детства пришлись на период распада советской государственности, с самого нежного возраста испытывали недостаток эмпатии, сочувствия. Матери детей находились в ситуации постоянного социального стресса, часто были озабочены поиском средств к существованию, что неизбежно отразилось на психологии значительной части представителей подросшего поколения. Дети так и не научились сочувствовать, сопереживать, отсюда - эмоциональная черствость, неспособность поставить себя на место другого. Поэтому этот «другой» столь легко и превращается в жертву - если молодой человек не может поставить себя на место другого человека, то он может допустить по отношению к последнему агрессивные действия, вплоть до крайней жестокости, объяснить которую не могут даже бывалые следователи и эксперты. Сейчас представители первого «поколения жесть» уже находятся в возрастной группе старшего молодежного возраста - им в районе 25 лет. Но именно они транслировали свои модели поведения более младшим возрастным категориям - современным подросткам и молодым людям 15-20 лет, которые демонстрируют едва ли не больший уровень социопатии, чем их старшие товарищи. Еще одна серьезная проблема - тотальная инфантилизация молодого поколения. Современные подростки лишены представлений о том, как следует вести себя в обществе, не имеют должных представлений о социальных ролях. В результате, 15-16-летние юноши и девушки ведут себя как пятилетние дети, не способные осознавать последствия своих поступков, просчитывать свои шаги. Случай с нападением на отделение полиции в забайкальском городке - типичный пример полного отсутствия просчета возможных последствий. Подростки так и не осознали, что хулиганские действия против полиции - это не битье стекол в школьном или детдомовском туалете, а гораздо более серьезный проступок, за который предусмотрено уголовное наказание.
Инфантилизация молодого поколения россиян стала непосредственным результатом усугубляющегося кризиса семьи. Сегодня Россия лидирует по количеству разводов, большинство детей, по итогам которых, остается с матерями. Социолог П.А. Янченко приводит цифры, в соответствии с которыми от 30 до 85% российских подростков, демонстрирующих противоправное поведение, выросли в неполных семьях или в семьях с недавно появившимся отчимом / мачехой. Таким образом, уровень семейной стабильности оказывает самое непосредственное влияние на дальнейшее поведение подростка. Очень часто дети из неполных семей или даже из семей, где есть отчим или мачеха, оказываются ненужными собственным родителям. Как результат - попадание в дворовую компанию, в том числе и прокриминальной ориентации. Учитывая, что матери вынуждены работать, чтобы прокормить свое потомство, дети передаются на воспитание бабушкам, проявляющим излишнюю мягкость и воспитывающим их в атмосфере вседозволенности. С другой стороны, вседозволенность в отношении детей культивируется едва ли не на программном уровне современной российской системой образования. В российских школах практически не действуют санкции против неуспевающих школьников и тех, кто просто не хочет получать знания сам и мешает другим. Учитель, потрепавший за ухо нерадивого или хулиганящего школьника, рискует получить серьезные проблемы с российским законодательством, причем на сторону школьника встанут и его родители, и официальные инстанции. Естественно, что это разрушает дисциплину в учебных заведениях, создает у школьников ощущение полной безнаказанности и безответственности. Между тем, воспитываясь при отсутствии реальной возможности прочувствовать наличие санкций в отношении неправильных поступков, подросток привыкает к тому, что ему можно все. От такого ощущения вседозволенности до совершения реальных правонарушений остается буквально один шаг. Свою лепту вносит и российское правосудие. Не секрет, что многие преступники «по малолетству» получают условные наказания, что также способствует закреплению чувства безнаказанности и потенциально провоцирует молодых людей и подростков на совершение новых преступлений. С другой стороны, максимальный срок наказания для несовершеннолетнего, вне зависимости от тяжести совершенных им деяний, ограничен десятью годами лишения свободы. Это значит, что даже отбыв срок «от звонка до звонка», убийца нескольких человек может выйти на свободу в совсем молодом возрасте 25-28 лет. Данный момент также следует учитывать - почти все рецидивисты начинали свой преступный путь в молодости, если не в подростковом возрасте.
Профилактика преступности зависит от молодежной политики
Безусловно, что Россия нуждается в обновлении молодежной политике, а точнее - в создании практически с нуля эффективной и социально ориентированной молодежной политики, направленной на решение действительных, а не выдуманных проблем молодежи. Министр внутренних дел России Владимир Колокольцев как то отметил, что полиция страны предпринимает все усилия для профилактики подростковой и молодежной преступности. В частности, главный правоохранитель страны сообщил, что каждый территориальный орган полиции должен взять шефство над каким-либо детским государственным учреждением. По состоянию на осень 2015 г. российская полиция шефствовала над 1,5 тысячами детских домов, школ - интернатов и социально-реабилитационных центров. Причем, как отметил Колокольцев, наибольшее количество детских домов и школ-интернатов патронируется органами внутренних дел, помимо Московской области, в Иркутской и Кемеровской областях. На самом деле, это действительно правильный выбор регионов, если учитывать уровень криминогенной активности в Забайкалье и Кузбассе. Однако, одними уроками правовых знаний, встречами с ветеранами МВД, экскурсиями и выставками оказать серьезное профилактическое воздействие на подростковую среду вряд ли возможно. Важнейшим залогом успешной профилактики подростковой преступности является, в первую очередь, социальная ориентированность политики российского государства.
Пока не будет сформулирована более-менее четкая идеологическая парадигма воспитания российской молодежи, вряд ли можно будет добиться реальных успехов в сфере профилактики подростковой преступности. Силовыми методами подавить подростковую преступность, особенно в провинции, практически невозможно. Это в крупных городах молодежь боится серьезного ухудшения качества жизни в случае ареста и помещения в следственный изолятор или исправительное учреждение, а полиция обладает всеми возможностями задерживать юных правонарушителей и преступников. В провинции, особенно на периферии страны, ситуация совершенно иная. Сложно бороться с противоправным поведением там, где на огромный район - небольшой райотдел, а местные подростки и молодежь не боятся практически ничего, поскольку ничего хорошего и не видят в своей повседневной жизни. Создание достойных условий жизни для населения, повышение уровня экономического развития регионов, создание современной социальной инфраструктуры не только в крупных центрах Европейской части РФ, но и за Уралом, в том числе в Сибири, в Забайкалье и Дальнем Востоке - одно из важнейших условий, выполнение которого для государства необходимо. Разумеется, в том случае, если государство действительно стремится решить ситуацию в сфере молодежной и подростковой преступности, угрожающую национальной безопасности страны.
Автор: Илья Полонский
Источник: http://topwar.ru/90748-vozvraschenie-motalok-v-rossii-nabiraet-silu-podrostkovaya-prestupnost.html