Дети снимаются в кино. Заметки кинорежиссера
Всегда с интересом читаю/смотрю интервью с режиссерами, работающими с детьми. С тем же Грачевским. От корки до корки изучен сайт про "Петрова-Васечкина" http://vasechkin.ru/, где много инфы про съемки фильма. А вот про съемки "Когда я стану великаном" че-то ничего найти толком не могла.
И вот вчера напоролась на вот эту "заметку" Инны Туманян (режиссера "Когда я стану великном"). Щастлива!
Перепечатаю текст сюда, но вот ссылка на файл ПДФ. Скан статьи - там ещё и фотографии
http://www.roditel.ru/pdf/7a01-0202_44_47.pdf
Собсно, статья.
Рассказывают, что знаменитый артист Борис Ливанов любил повторять: "С детьми и животными не снимаюсь. Переиграют!"
То же самое мне повторила Лия Ахеджакова: "Уберите Мишу Ефремова из кадра! Я при нём чувствую себя фальшиво. Лучше буду играть со стулом". Мише Ефремову было тогда четырнадцать лет.
Так случилось, что у меня впервые снимались двенадцатилетняя Таня Друбич, тринадцатилетний Раймонд Банионис, четырнадцатилетний Миша Ефремов.
Дети - отдельная тема в киноискусстве. Если у взрослого актёра есть навыки, приспособления, механизмы, словом, есть ссвоё ремесло, - у детей ничего этого нет. И каждый режиссёр в каждом конкретном случае, снимая детей, ищет свой ключик. Здесь нет общих правил. Известно, что Ролан Быков для фильма "Чучело" пересмотрел более 15 тысяч детей. Ведь ребёнок может "не показаться", быть зажатым или, напротив, слишком возбуждённым, а мы лихорадку принимаем за раскованность, зажатость - за неумение вести себя перед камерой.
Вот почему это всегда риск. И приходится рассчитывать только на собственную интуицию.
Говорят: все дети талантливы. Это так и не так. Если с малышами нужно стараться создать игровую ситуацию (что непривычно для обычной киногруппы) - иначе они начинают скучать и капризничать, быстро устают и не могут работать, - то с подростками другие трудности. В них уже нет детской непосредственности, но они ещё не актёры. Они ничего не умеют, начинают стесняться, зажиматься. Повторять перед камерой несколько раз одно и то же, делать дубли на глазах у десятков людей, членов группы, которые судят тебя, одобряют или не очень, - согласитесь, это большое испытание.
А теперь представьте себе: работа над фильмом продолжается почти год. За год в группе все успевают породжниться между собой, дети становятся близкими, как собственные, - уже знаешь их привычки, капризы, слабости.
И подчас не замечаешь главного: ребёнок растёт на твоих глазах, меняется не только физически, но и душевно. Куда девается живость? Откуда берётся замкнутость? Как быстро узнаёт он изнанку киношной жизни, научается приспосабливаться - или, напротив, резко сопротивляется подчас простому злравому смыслу? Тем более, вся эта эйфория: "Меня снимают в кино!", "Меня на экране увидят миллионы!" - всё это быстро проходит. Начинается будничная, подчас скучная ежедневная работа. Уходит кокетство, взёздность ("Меня выбрали!") Ребята уже стесняются говорить: "Я попробую это сыграть" - у нас так не принято выражаться; они научаются говорить как принято: "Я попробую сделать это". То есть - сработаю; очень скоро они понимают, что кино - это прежде всего работа. И никаких беспроигрышых "верняковых" методик здесь нет.
Для нас главное, что у ребят появляется ощущение соучастия в настоящей взрослой работе, важной и трудной. Они начинают переживать, когда оказался сбит фокус, когда в самый ответственный момент кончилась плёнка или обнаружился брак, - и прочее и прочее... Они привыкают к оценочным категориям, принятым в группе, - выполнение плана, нормы отснятого за смену метража, - от этого зависит премия группе и их премия тоже.
Так они учатся отношению к делу. Учатся сосуществовать в большом коллективе, где работа зависит от работы каждого члена группы. Этому нельзя научить, но этому можно научиться. И всё-таки если меня спросят, что такое дети в кино, я скажу: неожиданность и непредсказуемость ежедневная - вот что это такое...
Фильм "Пятнадцатая весна" был посвящён детям на войне. Там снимались Таня Друбич, РАймонд Банионис и Оля Шведова, пяти лет. Подростки и малолетка - это совершенно разные миры. И нужны совершенно разные инструменты в работе.
По сюжету герой Саша находит девочку в поле (она отстала от поезда) и приводит её домой. В городе немцы, девочка умоляет никуда её не отдавать, и Саша прячет её. Но события развиваются так, что немцы находят всех детей в городе (в том числе и её, Марию), угоняют их в Германию. В сцене на вокзале, где собрался народ, Саша пытается протиснуться сквозь толпу, он отчаянно кричит, зовёт Марию, хочет попрощаться с ней.
И надо посмотреть, что играет эта девочка, встретившись с ним глазами, остановившись на минут: мудрость, обречённость, горе, чувство собственного достоинства и непрощение предательства.
Потом меня спрашивали: как удалось этого добиться? Конечно же мы не могли малышке рассказывать про ужасы войны и трагичность этой ситуации. Значит, прямую актёрскую задачуребёнок выполнить не может. И, чтобы добитьсянужного результата, необходимо подменить задачу на понятном ей уровне. Перед камерой мы смешили Олю, проказывали разные фокусы - и категорически запрещали ей смеяться. Мы пугали её: если ты засмеёшься, то испортишь плёнку и кадр, и все останутся без зарплаты (а Оля из бедной семьи, она знала цену деньгам...)
Так вот, всеми своими силёнками она пыталась сдерживать смех, в её глазах был ужас от того, что она что-то испортит и подведёт столько людей! Эта задача оказалась ей понятной и по силам!
В фильме "Когда я стану великаном" ситуация складывалась несколько иначе. Этот фильм - современная подростковая версияпьесы Ростана "Сирано де Бержерак". мы сохранили фабулу, все сюжетные линии, всю драматургию пьесы. Кроме финала: мы не могли допустить гибели героя, этого нельзя было делать в детской картине. И была ещё одна особенность: если у Сирано был огромный уродливый нос, то наш "Сирано" был очень маленького роста, меньше всех в классе, что и являлось постоянным предметом шуток.
Главный исполнитель Миша Ефремов оказался на редкость артистичным (родительские гены!). Он легко справлялся с любыми стихами и пародиями (ведь Сирано - поэт), с любой стилизацией самых разных авторов - от Гомера до Маяковского.
Дёгкий, органичный, он сразу схватывал то, что от него требовалось. Ему только не нужно было мешать, положившись на его интуицию. Я никогда не говорю ребёнку: "Ты сыграл плохо", говорю: "В прошлом дубле было лучше". Но Мише и этого не требовалось - он сам чувствовал, где сфальшивил, где можно сделать лучше.
И вдруг возникло неожиданное препятствие: Миша сломал ногу, лежал в гипсе. Менять актёра не хотелось, но производство ждать не может, у нас свои сроки, которые мы обязаны соблюдать. Что делать?
Вот тут родители, Олег Ефремов и Алла Покровская, сказали сыну: выходи из положения, группу подводить нельзя. И Миша решил: буду сниматься. Так полкартины и снимался: хромая, бегал, прыгал, вскакивал на ходу в машину, абсолютно не щадя себя (так что у нас сердце иногда замирало!). И свой недостаток, хромоту, превратил в достоинство. И с честью вышел из положения.
Работал он безотказно, иногда сваливался от усталости где-то в сторонке на травке, - засыпал. В жизни разболтанный современный мальчишка, он вдруг собрал всю свою волю, характер в кулак. Может быть, потому, что это была его первая картина? Может, хотел показать характер отцу, которого очень уважал? А может, что-то хотел доказать себе? Не знаю. Факт тот, что он всегда оставался легким и органичным в любой драматургической ситуации. Вот тут-то Лия Ахеджакова и попросила убрать его из кадра.
В финале, как и полагалось по пьесе, наша "Роксана" должна была понять наконец, кто тот истинный поэт, писавший её прекрасные стихи, и вознаградить "Сирано" своей любовью. Мы до последнего дня оттягивали съёмку "любовного" эпизода, не зная, что с ним делать. Он должен быть очень эмоциональным. Но как этого добиться?
Сцена была задумана так: у "Роксаны" дома вечеринка, "Сирано" посылают за хлебом, и она, уже зная про обман со стихами, с нетерпением ждёт его возвращения. А наш герой не торопится вернуться, он с авоськой батонов ездит в лифте вверх-вниз, сидит, забившись в угол, жуёт горбушку, грустный. одинокий, чувствуя себя никому не нужным... Так и ездит - вверх-вниз... И "Роксана" , выскочив на лестничную клетку, видит его в лифте, они встречаются глазами. Он встаёт во весь рост, и лифт уносит его вверх. И каждый раз, когда лифт возвращается, они вновь встречаются глазами, ведут немой диалог...
Но как сыграть детям понимание, извинение, прощение, любовь во взгляде? Как часто бывает, решение пришло случайно.
Мы уже собирались уезжать из Ялты, оставив сцену до Москвы. И был прощальный ужин, где все танцевали и веселились. И тут мы с оператором заметили, как танцует наш герой с "Роксаной". Мы поняли: он влюблён в неё по-настоящему! А мы этого и не заметили... Так и был найден ключ.
Сцена получиолась на большом эмоциональном градусе. Ребята всё сыграли глазами, без единого слова... Это не всегда удаётся взрослым артистам...
А вот какие неожиданные ситуации случаются, когда в фильме заняты дети и животные. Фильм "Мальчик и лось" - городская сказка о том, как лось случайно забрёл в город, его стали травить и гнать, и мальчик, сорвав соревнования по картингу, которые сулили ему чемпионство, помог вывести животное за город, в лес, в его родную стихию.
Лось - животное не дрессируемое. Во всяком случае, практики такой нет. Нам оставалось полагаться на зоотехника с лосиной фермы - больше никто ничего про лося не знал. Впрочем, и зоотехник мало чем мог помочь. Единственное, о чём нас предупредили: сентябрь - время лосиного гона, животное становится неуправляемым. Значит, съёмки мы должны закончить до сентября. Всё шло благополучно, мы провезли лося по трём городам, провели его по Новому Арбату, мимо стеклянных ветрин, среди большого потока людей и машин. Это было рискованно: лось никогда не видел города, не слышал городского шума, не чувствовал близко огромных осветительных приборов. Мы всё время были в напряжении.
А потом расслабились и легкомысленно понадеялись на то, что лось привык к группе, к мальчику, с которым практически не расставался, - тот кормил его, ухаживал за ним, всячески приручал. И всё-таки мы затянули съёмки до сентября.
И однажды на съемках в лесу - снимались последние кадры - лось вышел из повиновения. Уже был поставлен кадр, мальчик заглядывал в глаза лосю, прощаясь с ним перед тем, как расстаться навсегда, - и тут лось стал бодать его, норовя ударить копытом (а вес животного - четверть тонны).
Выход нужно было найти немедленно. Вся группа была в метрах в тридцати, мы ничего не успели бы сделать - только пристерлитьь зверя. Но мы знали: лось довольно неповоротлив. И стали отчаянно кричать: "Владик! Не пугайся! Прижмись к берёзе, он тебя не достанет! Если отойдёшь хоть на шаг - плохо! Ходи вокруг, прижавшись спиной!"
Мы понимали: если мальчик испугается - случится беда. И четырнадцатилетний Владик Юрченко всё понял. Он словно разом стал взрослым, слушал нас и точно выполнял все указания (камера всё это снимала). Владик не сделал ни одного суетливого, ннужного движения - и лось так и не смог его достать. Наконец ему надоело и он ушёл в сторону.
Потом мы положили этот эпизод на музыку вальса, и получился танец прощальный. Словно так и задумывали...
Когда закончились все съёмки и группа вернулась в Москву, а лося вовзратили на ферму, мы с удивлением узнали: лось ушёл назад в лес, переплыл реку, по которой плавал с мальчиком, и прошёл по тем местам, где мы снимали. Он искал людей, искал нас. Вот такой романтический финал у этой истории...
Так живут-поживают дети и животные в нащих фильмах. Представление о кино как о сплошном празднике, где фестивали, цветы, ковровые дорожки и рекламы, - быстро уходит.
Ребятам, конечно, приятно стоять на сцене Дома кино, на приемьере, рядом со взрослыми актёрами, и принимать поздравления.
Но и это проходит. А остаётся... остаётся ощущение участия в большом деле, во взрослой работе. И это ощущение сопричастности - самое главное. Ведь дети не любят, когда с ними играют в поддавки.
Про то, что Ефремов там играл ещё и с переломом ноги, и хромал-то по-настоящему - узнала впервые!! Ранее читала (слышала?), как он в интервью сетует, что вырезали сцену драки, где он (Копейкин же каратист) один против трёх. Конечно же, побеждает. И гонорар 600 рэ ему не отдали, купили что-то для школы. Не знаю, я б обиделась на весь этот кинематограф...