Селедка с ананасом
Это был самый дикий ДР в истории моего существования. Самый непутевый, абсурдно-дурацкий, шалопайски-шальной.
То ли от паники, то ли от дури, я решила сгрести в кучу всех знакомых людей. Я, оказываются, дружу с пугающе-разными людьми. Усадила в один конец стола бывшего мужа - владельца заводов и пароходов в запонках и красном галстуке. В другой конец Семо подозрительно напоминающего Эдуарда Лимонова, который без конца рассуждает о маргинальной революции. По середине всем известную леди-совершенство Аничку, а рядышком пьяного в дым Ворожеина, обзывающего всех грязными сучками. А чуть поодаль очень приличных женщин Моргану и Банни, которые растерянно смотрели на все это диковатое сборище. И светлого мальчика Данилу, с его темно-бархатной подругой Аней, и школьного другана Зорина и сестру родную Арину - которые все друг-друга не знают вообще. И еще был виртуальный знакомый Ваня-Шило-Ян-Белорус, который пытался говорить длинные сложные тосты, а потом как-то скоропостижно помутнел взглядом, съел баночку горошка и молча вышел в дверь. И водно-глазый Вася и задушевный мой Мусик-Абашев полвечера обменивались дурацкими фразами. Я люблю их всех по отдельности, но вместе они уж очень странно смотрятся.
Керолловскому бредовому чаепитию было далеко до нашего сборища. Мне было бы смешно, если бы я не была так заморочена на сопереживании ближнему. Мне казалось, что всем плохо, тягуче неловко и не о чем поговорить.
Официанты, конечно, все перепутали. Поставили один юбилейный стол вместо четырех фуршетных. Селедку подали с ананасами, а водку с шампанским, хотя должно было быть наоборот. Посуду тоже перепутали, виски пили их фужеров, стопок допросились, только когда водка кончилась. И вообще, забавная идея - горилка, сало, селедка на газетах, показалась забавной только мне.
Хотя может было и не так плохо. Просто я склонна все драматизировать.
Потом, когда почти все ушли, мне хотелось сидеть у стойки и картинно напиваться в гордом одиночестве. Не трагизма ради, а исключительно для красоты момента. Это было бы логичным завершением столь диковатого вечера.
Все-таки который раз убеждаюсь, что сознательный, целенаправленный кипишь, в моей жизни пользы никогда не приносит.
Спас все дело Старый Знакомый. Он явился под занавес сверкая звездной улыбкой. Закружил в руках, расцеловал во все щеки, объял запахом своих волос, наговорил хорошего. Пришли к выводу, что мы с ним одной крови, и ветер - главная наша движущая сила. Как же здорово с ним целоваться... И когда уже все шло к другому логическому завершению, я словила в себе, возрастающий вместе с возбуждением, страх невозврата. Очень четко чувствовала, что, не прейди я сегодня домой, и приходить уже будет некуда и незачем. Сползла под стол, мучительно искала за и против. И вот за что я люблю Старого Знакомого, так это за то, что он все понимает. Мы решили с ним отложить до весны, когда по всем законам жанра у меня сорвет все вентили. Разошлись по хорошему.
Аничка с Летвиновым сгрузили меня в большую машину, и всю в цветах и подарках доставили домой.
Да! Еще. Впечатление месяца. Давным-давно, прошлым летом, в горах у меня не было поппера. Я сидела розовой попой на острых камнях, страдала и жаловалась. Командный доктор Вадик - не смешной, навязчиво-заботливый и через чур добрый, сказал, что подарит мне поппер на день рожденья. Я не знала фамилии Вадика, я не видела его с самого лета, я забыла про него самого и обещание. Но двадцать второго февраля Вадик возник в холле Шепота и вручил мне фрагмент пенополиуританового коврика на резиночке. Так то вот. Делать теперь нечего, придется в Фаны ехать.
То ли от паники, то ли от дури, я решила сгрести в кучу всех знакомых людей. Я, оказываются, дружу с пугающе-разными людьми. Усадила в один конец стола бывшего мужа - владельца заводов и пароходов в запонках и красном галстуке. В другой конец Семо подозрительно напоминающего Эдуарда Лимонова, который без конца рассуждает о маргинальной революции. По середине всем известную леди-совершенство Аничку, а рядышком пьяного в дым Ворожеина, обзывающего всех грязными сучками. А чуть поодаль очень приличных женщин Моргану и Банни, которые растерянно смотрели на все это диковатое сборище. И светлого мальчика Данилу, с его темно-бархатной подругой Аней, и школьного другана Зорина и сестру родную Арину - которые все друг-друга не знают вообще. И еще был виртуальный знакомый Ваня-Шило-Ян-Белорус, который пытался говорить длинные сложные тосты, а потом как-то скоропостижно помутнел взглядом, съел баночку горошка и молча вышел в дверь. И водно-глазый Вася и задушевный мой Мусик-Абашев полвечера обменивались дурацкими фразами. Я люблю их всех по отдельности, но вместе они уж очень странно смотрятся.
Керолловскому бредовому чаепитию было далеко до нашего сборища. Мне было бы смешно, если бы я не была так заморочена на сопереживании ближнему. Мне казалось, что всем плохо, тягуче неловко и не о чем поговорить.
Официанты, конечно, все перепутали. Поставили один юбилейный стол вместо четырех фуршетных. Селедку подали с ананасами, а водку с шампанским, хотя должно было быть наоборот. Посуду тоже перепутали, виски пили их фужеров, стопок допросились, только когда водка кончилась. И вообще, забавная идея - горилка, сало, селедка на газетах, показалась забавной только мне.
Хотя может было и не так плохо. Просто я склонна все драматизировать.
Потом, когда почти все ушли, мне хотелось сидеть у стойки и картинно напиваться в гордом одиночестве. Не трагизма ради, а исключительно для красоты момента. Это было бы логичным завершением столь диковатого вечера.
Все-таки который раз убеждаюсь, что сознательный, целенаправленный кипишь, в моей жизни пользы никогда не приносит.
Спас все дело Старый Знакомый. Он явился под занавес сверкая звездной улыбкой. Закружил в руках, расцеловал во все щеки, объял запахом своих волос, наговорил хорошего. Пришли к выводу, что мы с ним одной крови, и ветер - главная наша движущая сила. Как же здорово с ним целоваться... И когда уже все шло к другому логическому завершению, я словила в себе, возрастающий вместе с возбуждением, страх невозврата. Очень четко чувствовала, что, не прейди я сегодня домой, и приходить уже будет некуда и незачем. Сползла под стол, мучительно искала за и против. И вот за что я люблю Старого Знакомого, так это за то, что он все понимает. Мы решили с ним отложить до весны, когда по всем законам жанра у меня сорвет все вентили. Разошлись по хорошему.
Аничка с Летвиновым сгрузили меня в большую машину, и всю в цветах и подарках доставили домой.
Да! Еще. Впечатление месяца. Давным-давно, прошлым летом, в горах у меня не было поппера. Я сидела розовой попой на острых камнях, страдала и жаловалась. Командный доктор Вадик - не смешной, навязчиво-заботливый и через чур добрый, сказал, что подарит мне поппер на день рожденья. Я не знала фамилии Вадика, я не видела его с самого лета, я забыла про него самого и обещание. Но двадцать второго февраля Вадик возник в холле Шепота и вручил мне фрагмент пенополиуританового коврика на резиночке. Так то вот. Делать теперь нечего, придется в Фаны ехать.