ТРУД
Когда мне исполнилось 7 лет родители вместо того, чтобы отдать меня в пажеский корпус, отвели в школу.
Это сейчас, во времена разгула либерализма, родители ездят по всем школам города и выбирают где их чадо будет лучше себя чувствовать, где чаду лучше будут преподавать основы государственности в постиндустриальной Европе, где преподаватели точнее изучили систему воспитания Кершенштейнера. Некоторые везут с собой личных гадалок по натальным картам, кто то тащит за собой победителя двенадцатого сезона Битвы экстрасенсов деда Макара, а одна семья, говорят, выбирала школу с помощью полковника ФСБ.
Раньше все было строже. Вот школа и все кто живет вокруг должны в нее ходить. Такой, знаете, каменный мешок в котором запирают ребенка на десять лет. Хотя, откровенно говоря, со школой мне повезло. В городе были спец.школы с углубленным изучением английского и немецкого языка, где то в отдаленных районах углубленно изучали математику или физику. Согласитесь, какой английский, и немецкий когда граница на замке и Карацупа с Джульбарсом не дремлют, и какая математика с физикой, когда кибернетика- продажная девка империализма. Наша школа углубленно изучала ТРУД. Для моих маленьких читателей должен рассказать что это такое, ибо в школах сейчас нет такого предмета. На этих уроках мальчики получали навыки того, как выжить в сложной международной обстановке с помощью простых инструментов, навыка и природного материала. Например уже в шестом классе мы из палочек, листьев, шишек и лишайника, найденных на остановке возле школы, могли соорудить небольшую ракетную установку и контролировать квадрат неба над своим учебным заведением. В тоже время девочки учились как сделать суточные щи, котлеты по-киевски и на десерт бланманже из брюквы, коровьих хвостов и щавеля. Трудовик был главным человеком в школе. Все его боялись. Потому что только он мог ходить по коридорам в синем халате заляпанном краской и масляными пятнами, только ему позволялось таскать нерадивых учеников пассатижами за уши и только он в случае нападения на школу империалистов имел полномочия вести с ними переговоры, так как мог договориться с «любой разъёбой», ну по крайней мере так он про себя говорил.
В кабинете труда в красном углу висели Правила. Правила были написаны кровью. Эти правила ученик обязан был рассказывать даже если вдруг его разбудят ночью. И надо сказать, что наш трудовик это практиковал. Бывало пролезет в открытую форточку, разбудит часа в три, и орет на весь околоток «ПРАВИЛАААААА!». И если не сможешь ему их рассказать то уже ближайшим утром в школе тебя ждет товарищеский суд, остракизм и порицание. Еще в начальной школе мы научились точить снаряды к 57-мм зенитной пушке. Серьезного навыка тут не требовалось. Другое дело болт шестигранник. Вот это задача посерьезнее. Взять железную болванку, отделить от нее ту часть, которая потом станет гайкой, выточит заготовку под болт, напильником сделать на нем шесть граней, резьбу нарезать...Вот тут конечно многие ломались. Требовали поставить обратно на ящик точить снаряды, но наш Василий Иваныч (так мы уважительно называли трудовика) понимал, что снаряды это вчерашний день и будущее за более тонкой работой, за инновациями. Так он обычно и говорил «я, б..дь, научу вас инновациям и любви к Родине» и ведь учил. Не одну деревянную, метровую линейку на этом деле сломал, дюжину пассатижей ушами неслухов испортил. Но добился своего. Я и сейчас с закрытыми глазами отличу звук работающего токарного станка от звука фрезерного. Я могу легко объяснить, чем рубанок отличается от фуганка, и почему надо сначала работать шерхебелем, а только потом фуганком. И когда надо работать надфилем, когда рашпилем, а когда можно взять и резьбовой напильник.
Очень все это пригодилось в дальнейшей жизни.
Это сейчас, во времена разгула либерализма, родители ездят по всем школам города и выбирают где их чадо будет лучше себя чувствовать, где чаду лучше будут преподавать основы государственности в постиндустриальной Европе, где преподаватели точнее изучили систему воспитания Кершенштейнера. Некоторые везут с собой личных гадалок по натальным картам, кто то тащит за собой победителя двенадцатого сезона Битвы экстрасенсов деда Макара, а одна семья, говорят, выбирала школу с помощью полковника ФСБ.
Раньше все было строже. Вот школа и все кто живет вокруг должны в нее ходить. Такой, знаете, каменный мешок в котором запирают ребенка на десять лет. Хотя, откровенно говоря, со школой мне повезло. В городе были спец.школы с углубленным изучением английского и немецкого языка, где то в отдаленных районах углубленно изучали математику или физику. Согласитесь, какой английский, и немецкий когда граница на замке и Карацупа с Джульбарсом не дремлют, и какая математика с физикой, когда кибернетика- продажная девка империализма. Наша школа углубленно изучала ТРУД. Для моих маленьких читателей должен рассказать что это такое, ибо в школах сейчас нет такого предмета. На этих уроках мальчики получали навыки того, как выжить в сложной международной обстановке с помощью простых инструментов, навыка и природного материала. Например уже в шестом классе мы из палочек, листьев, шишек и лишайника, найденных на остановке возле школы, могли соорудить небольшую ракетную установку и контролировать квадрат неба над своим учебным заведением. В тоже время девочки учились как сделать суточные щи, котлеты по-киевски и на десерт бланманже из брюквы, коровьих хвостов и щавеля. Трудовик был главным человеком в школе. Все его боялись. Потому что только он мог ходить по коридорам в синем халате заляпанном краской и масляными пятнами, только ему позволялось таскать нерадивых учеников пассатижами за уши и только он в случае нападения на школу империалистов имел полномочия вести с ними переговоры, так как мог договориться с «любой разъёбой», ну по крайней мере так он про себя говорил.
В кабинете труда в красном углу висели Правила. Правила были написаны кровью. Эти правила ученик обязан был рассказывать даже если вдруг его разбудят ночью. И надо сказать, что наш трудовик это практиковал. Бывало пролезет в открытую форточку, разбудит часа в три, и орет на весь околоток «ПРАВИЛАААААА!». И если не сможешь ему их рассказать то уже ближайшим утром в школе тебя ждет товарищеский суд, остракизм и порицание. Еще в начальной школе мы научились точить снаряды к 57-мм зенитной пушке. Серьезного навыка тут не требовалось. Другое дело болт шестигранник. Вот это задача посерьезнее. Взять железную болванку, отделить от нее ту часть, которая потом станет гайкой, выточит заготовку под болт, напильником сделать на нем шесть граней, резьбу нарезать...Вот тут конечно многие ломались. Требовали поставить обратно на ящик точить снаряды, но наш Василий Иваныч (так мы уважительно называли трудовика) понимал, что снаряды это вчерашний день и будущее за более тонкой работой, за инновациями. Так он обычно и говорил «я, б..дь, научу вас инновациям и любви к Родине» и ведь учил. Не одну деревянную, метровую линейку на этом деле сломал, дюжину пассатижей ушами неслухов испортил. Но добился своего. Я и сейчас с закрытыми глазами отличу звук работающего токарного станка от звука фрезерного. Я могу легко объяснить, чем рубанок отличается от фуганка, и почему надо сначала работать шерхебелем, а только потом фуганком. И когда надо работать надфилем, когда рашпилем, а когда можно взять и резьбовой напильник.
Очень все это пригодилось в дальнейшей жизни.