Осторожно, ничок!
Доктору Шмаракову на диагностику Страна должна знать своих литературных героев!
А вот хотите узнать, за что нынче липовые стипендии раздают для поддержания таланта? А, к примеру, вот за что:
"...Меня рвало.
Вскоре голоса отдалились, а очертания обратились в смутные тени. Когда вокруг стихло, я лежала ничком вниз, рассматривая черноту перед закрытыми глазами и слушая звук капель, бьющихся о металл.
Меня будил тусклый свет лампы в широкополой жестяной шляпе, подвешенной к потолку. Рассматривала ровно выкрашенные зеленой краской до уровня человеческого роста стены, глухую белую дверь и кривой ржавый таз. О его дно ежеминутно разбивались тяжелые капли, кровоточащие из темной опухоли побелки на потолке. Мокрые искры взмывали в воздух, столкнувшись с непреодолимым препятствием. Принесли черный шершавый поднос с жидким овощным супом, двумя сморщенными ломтиками хлеба, куриным паштетом в тюбике и киселем, неестественного розового цвета. Потом свет погас, и я осталась наедине со своими мыслями и гулкими звуками капель. Я ждала каждого удара, но никак не могла угадать, когда в точности он обрушится из тишины. Перед глазами плыли образы. В таз звонко падали бубенцы со шляпы обезьяны и шестеренки из чрева музыкальной шкатулки. Роза вскрыла ее ножом для кукурузных банок и кидала железные ребристые окружности в таз. И вальс растягивался, как горячая резина, пока его звуки не замерли.
Визгнул замок, я подняла голову, разглядывая силуэт на пороге. Удостоверившись, что цилиндра при нем нет, расслабила шею. Это была женщина с пальцами, напоминающими маленькие сардельки. Голосом машины она диктовала вопросы о семье, доме, работе, поправляя роговые очки, закрывающие половину лица. Я крепко куталась в тонкую простынь и думала о ее глазах, спрятанных за толстым щитом. Все слова были разбиты на ровные группы и неизменно оканчивались знаком вопроса. Я молча гладила свои волосы, сосредоточенно изучая цепочку, спадающую от окуляров в нагрудный карман ее рубашки с белым, словно у священника, воротом. Семьи не было, а дома и на работе меня ожидали другие, бесцветные и беспощадные глаза. Она показывала картинки с размытыми яркими пятнами, ходила вдоль стен и вновь садилась на скрипучий табурет..."
Между прочим, автор - мальчег. Двадцативосьмилетний. На вопрос, читал ли он Сашу Соколова, мальчег спросил: "А кто это?"
И вот после этого не говорите мне, что я ворчу, ладно?
А вот хотите узнать, за что нынче липовые стипендии раздают для поддержания таланта? А, к примеру, вот за что:
"...Меня рвало.
Вскоре голоса отдалились, а очертания обратились в смутные тени. Когда вокруг стихло, я лежала ничком вниз, рассматривая черноту перед закрытыми глазами и слушая звук капель, бьющихся о металл.
Меня будил тусклый свет лампы в широкополой жестяной шляпе, подвешенной к потолку. Рассматривала ровно выкрашенные зеленой краской до уровня человеческого роста стены, глухую белую дверь и кривой ржавый таз. О его дно ежеминутно разбивались тяжелые капли, кровоточащие из темной опухоли побелки на потолке. Мокрые искры взмывали в воздух, столкнувшись с непреодолимым препятствием. Принесли черный шершавый поднос с жидким овощным супом, двумя сморщенными ломтиками хлеба, куриным паштетом в тюбике и киселем, неестественного розового цвета. Потом свет погас, и я осталась наедине со своими мыслями и гулкими звуками капель. Я ждала каждого удара, но никак не могла угадать, когда в точности он обрушится из тишины. Перед глазами плыли образы. В таз звонко падали бубенцы со шляпы обезьяны и шестеренки из чрева музыкальной шкатулки. Роза вскрыла ее ножом для кукурузных банок и кидала железные ребристые окружности в таз. И вальс растягивался, как горячая резина, пока его звуки не замерли.
Визгнул замок, я подняла голову, разглядывая силуэт на пороге. Удостоверившись, что цилиндра при нем нет, расслабила шею. Это была женщина с пальцами, напоминающими маленькие сардельки. Голосом машины она диктовала вопросы о семье, доме, работе, поправляя роговые очки, закрывающие половину лица. Я крепко куталась в тонкую простынь и думала о ее глазах, спрятанных за толстым щитом. Все слова были разбиты на ровные группы и неизменно оканчивались знаком вопроса. Я молча гладила свои волосы, сосредоточенно изучая цепочку, спадающую от окуляров в нагрудный карман ее рубашки с белым, словно у священника, воротом. Семьи не было, а дома и на работе меня ожидали другие, бесцветные и беспощадные глаза. Она показывала картинки с размытыми яркими пятнами, ходила вдоль стен и вновь садилась на скрипучий табурет..."
Между прочим, автор - мальчег. Двадцативосьмилетний. На вопрос, читал ли он Сашу Соколова, мальчег спросил: "А кто это?"
И вот после этого не говорите мне, что я ворчу, ладно?