Мэри Ши или вторая история
Чем дальше, тем более бесполезной я себя ощущаю. Дезинтегрирующе, однако. Чтобы хоть как-то уравнять скорости разложения извне и внутри - продолжаю мэрисьюшничать.
О настойчивости.
Она стоит поодаль, не приближаясь к клетке. О ком-то ином я могла бы сказать, что он боится меня, но не о ней, нет. Дочь моего хозяина не ведает страха и жалости, а расстояние между нами - всего лишь дань ее плохому зрению. Видеть мельчайшие пёрышки ястреба в небе, но не иметь возможности разглядеть лицо того, кто целует тебя - как это незавидно.
- Расскажи мне обо мне, тварь. Только смотри, чтобы история не была такой же бесполезной как та, что ты сочинила для моего дражайшего братца. Я хочу большего. И настоящего.
- Разве твой брат не по-настоящему пуст и тщетен?
Она прикусывает губу и щурится, глядя мне прямо в глаза. Отсутствие страха в иных местах означает спасение, а в прочих - смерть. Хотелось бы посмотреть в других моих обстоятельствах, куда заведет ее это бесстрашие.
- Твоя правда, тварь. Но если ты скажешь мне, что я тщетна - я накормлю тебя железной стружкой. Хотя нет, ты не сможешь сказать такого обо мне: врать вы не умеете.
- Я расскажу тебе о настойчивости.
- Звучит правильно. Начинай.
Некогда, в далеких краях жила в одной деревне девушка. Была она сиротой и не так уж хороша собой, но ждала от жизни многого. И вышло так, что под их деревней встало лагерем войско короля той земли. Море алых шатров на зеленой траве, море рыцарей в сияющих доспехах, рев боевых горнов и лай собак - во всем мире не было зрелища краше. Ну и, само собой, какое же рыцарское веселье без охоты и ночных забав, за ней следующих?
Деревня откупилась от короля теми, за кого некому было вступиться, спрятав оставшихся в подполы. И вышло так, что назначенный рыцарь без меры глянулся сироте. Ночь была нежна и приятна, но на утро гордый рыцарь выгнал бедняжку из своего шатра, не желая больше видеть "это страшилище". Другая плакала бы, призывая все кары небесные на рыцарскую голову, но она только усмехнулась.
В волчий час следующей ночи - ни луны, ни звезд на черном небе - она пошла в холмы. Три по три шага на север, три по три шага на запад, трижды по шесть капель крови из разрезанного запястья - и холм открылся, выпуская в ночь ту, чьей помощи она искала.
"Я хочу, чтобы он не смотрел ни на кого на всем белом свете, кроме меня", - таково было ее желание.
"Принеси мне свет рассветной звезды завтрашней ночью - и будет по твоему слову."
Хотеть от жизни многого чаще всего значит много платить за свои желания. Следующей ночью сирота опустила в белые руки ночной хозяйки сгусток звездного сияния.
"Недурно. Что отдала?"
"Первенца и дневные сны."
"Этого мало, смертная. Приведи мне следующей ночью пенного барашка из Северного моря - и будет по твоему слову."
Настойчивость в достижении своих желаний в иные времена заставляла ходить горы и запросто меняла местами зиму и лето. А тут какой-то пенный барашек! И в следующую ночь хозяйка воздуха и тьмы получила то, о чем просила.
"Недурно, что отдала на этот раз?"
"Спокойную старость и умение печь хлеб."
"Этого все еще мало. Добудь мне тень луны - и будет по твоему слову. Срока тебе на этот раз - две ночи."
Отказываться от задуманного, останавливаться начале пути - удел слабых и тех, у кого в голове нет ничего, кроме ветра. На вторую ночь от сказанного хозяйка тьмы уже кутала свои гладкие плечи в тончайшую лунную тень.
"Недурно. Что отдала?"
"Все улыбки до моей смерти и правый мизинец."
"Хорошая цена, но не многовато ли?
"А зачем мне это все, если он не посмотрит ни на кого иного, кроме меня."
"И то верно."
Колыхнулась мгла, разошлась в стороны - и встал у подножия холма светлый рыцарь. Со страхом и изумлением смотрел он на сироту.
"Верно ли то, что ты хочешь того, чтобы этот смертный не посмотрел больше ни на кого на всем белом свете, кроме тебя?"
"Верно."
"Да будет так", - сказала хозяйка полуночи и острой лунной спицей выколола рыцарю глаза.
Я замолчала, прислонившись спиной к прутьям клетки, ожидая удара и готовясь большей болью глушить боль меньшую. Но дочь моего хозяина так и не подошла ко мне. Напротив, отодвинулась подальше, так, чтобы видеть меня целиком, во всех мельчайших деталях. Ни слова не говорила она - просто смотрела мне в глаза.
О настойчивости.
Она стоит поодаль, не приближаясь к клетке. О ком-то ином я могла бы сказать, что он боится меня, но не о ней, нет. Дочь моего хозяина не ведает страха и жалости, а расстояние между нами - всего лишь дань ее плохому зрению. Видеть мельчайшие пёрышки ястреба в небе, но не иметь возможности разглядеть лицо того, кто целует тебя - как это незавидно.
- Расскажи мне обо мне, тварь. Только смотри, чтобы история не была такой же бесполезной как та, что ты сочинила для моего дражайшего братца. Я хочу большего. И настоящего.
- Разве твой брат не по-настоящему пуст и тщетен?
Она прикусывает губу и щурится, глядя мне прямо в глаза. Отсутствие страха в иных местах означает спасение, а в прочих - смерть. Хотелось бы посмотреть в других моих обстоятельствах, куда заведет ее это бесстрашие.
- Твоя правда, тварь. Но если ты скажешь мне, что я тщетна - я накормлю тебя железной стружкой. Хотя нет, ты не сможешь сказать такого обо мне: врать вы не умеете.
- Я расскажу тебе о настойчивости.
- Звучит правильно. Начинай.
Некогда, в далеких краях жила в одной деревне девушка. Была она сиротой и не так уж хороша собой, но ждала от жизни многого. И вышло так, что под их деревней встало лагерем войско короля той земли. Море алых шатров на зеленой траве, море рыцарей в сияющих доспехах, рев боевых горнов и лай собак - во всем мире не было зрелища краше. Ну и, само собой, какое же рыцарское веселье без охоты и ночных забав, за ней следующих?
Деревня откупилась от короля теми, за кого некому было вступиться, спрятав оставшихся в подполы. И вышло так, что назначенный рыцарь без меры глянулся сироте. Ночь была нежна и приятна, но на утро гордый рыцарь выгнал бедняжку из своего шатра, не желая больше видеть "это страшилище". Другая плакала бы, призывая все кары небесные на рыцарскую голову, но она только усмехнулась.
В волчий час следующей ночи - ни луны, ни звезд на черном небе - она пошла в холмы. Три по три шага на север, три по три шага на запад, трижды по шесть капель крови из разрезанного запястья - и холм открылся, выпуская в ночь ту, чьей помощи она искала.
"Я хочу, чтобы он не смотрел ни на кого на всем белом свете, кроме меня", - таково было ее желание.
"Принеси мне свет рассветной звезды завтрашней ночью - и будет по твоему слову."
Хотеть от жизни многого чаще всего значит много платить за свои желания. Следующей ночью сирота опустила в белые руки ночной хозяйки сгусток звездного сияния.
"Недурно. Что отдала?"
"Первенца и дневные сны."
"Этого мало, смертная. Приведи мне следующей ночью пенного барашка из Северного моря - и будет по твоему слову."
Настойчивость в достижении своих желаний в иные времена заставляла ходить горы и запросто меняла местами зиму и лето. А тут какой-то пенный барашек! И в следующую ночь хозяйка воздуха и тьмы получила то, о чем просила.
"Недурно, что отдала на этот раз?"
"Спокойную старость и умение печь хлеб."
"Этого все еще мало. Добудь мне тень луны - и будет по твоему слову. Срока тебе на этот раз - две ночи."
Отказываться от задуманного, останавливаться начале пути - удел слабых и тех, у кого в голове нет ничего, кроме ветра. На вторую ночь от сказанного хозяйка тьмы уже кутала свои гладкие плечи в тончайшую лунную тень.
"Недурно. Что отдала?"
"Все улыбки до моей смерти и правый мизинец."
"Хорошая цена, но не многовато ли?
"А зачем мне это все, если он не посмотрит ни на кого иного, кроме меня."
"И то верно."
Колыхнулась мгла, разошлась в стороны - и встал у подножия холма светлый рыцарь. Со страхом и изумлением смотрел он на сироту.
"Верно ли то, что ты хочешь того, чтобы этот смертный не посмотрел больше ни на кого на всем белом свете, кроме тебя?"
"Верно."
"Да будет так", - сказала хозяйка полуночи и острой лунной спицей выколола рыцарю глаза.
Я замолчала, прислонившись спиной к прутьям клетки, ожидая удара и готовясь большей болью глушить боль меньшую. Но дочь моего хозяина так и не подошла ко мне. Напротив, отодвинулась подальше, так, чтобы видеть меня целиком, во всех мельчайших деталях. Ни слова не говорила она - просто смотрела мне в глаза.