Хроники почти что Сары или без пяти минут Коннор
Первый раз первого "Терминатора" я смотрела в пересказе. Была в моем детстве такая опция для совсем бедных и маленьких поросят: нашумевшие фильмы, которые показывали в офицерском клубе "от 16", и которые каким-нибудь хитрым образом удавалось посмотреть лицам младше заветных 16, затем тщательно, однако, без имен и фамилий, пересказывались, раз за разом теряя в подобии оригиналу, но приобретая в драматичности и разрушениях. Уже сильно позже, на большом экране в кресле стоимостью в одного бобра за полтора часа сеанса, я узнавала в побитом лице Шварца того самого металлического монстра из дошколятских рассказов. Но противостояние машины и человека - это совсем не то, что я вынесла в итоге из всех этих полутора часов жидкого огня и вывернутого металла. "Мы никогда не будем в безопасности..." и черный мешок, застегивающийся над мертвым лицом Риса - вот мой сухой остаток по просмотру.
Постоянное движение, постоянное ожидание плохого, постоянный, въевшийся в кожу страх окончания покоя - это очень знакомое, это настолько мое, что я не могу свести с себя рисунки, вытравленные этими ощущениями, даже тремя годами в качестве сытой домашней зверушки и целой неделей в качестве счастливой еврейской жены. Мой субъективный параноидальный мир стоит только на том, что я всегда готова сняться с места и пойти в никуда. Все попытки объяснить себе то, что все кончилось, что больше не нужно бояться, что даже если что-то случиться, то реагировать нужно по меркам мирного времени, не войны, сыплются песком. Надейся на себя, верь чужим словам вполуха, не привязывайся, не расстраивайся, не смей чего-то желать. Простые правила, от которых непросто отвыкать. Новый базис, долженствующий строиться на ожидании добра и радости, стоит пустым котлованом, в который никто не спешит ничего заливать. Легкая жизнь без привязанностей оборачивается тяжелым сознанием того, что без отдачи не будет ничего в ответ. Закон сохранения всего, чтоб его.
А пока моя паранойя вертит шестеренками глубоко под моей лобовой броней, я смотрю историю про техно-мессию и его металлического ангела-хранителя с прекрасно-отмороженным личиком Саммер Глоу и думаю о том, что среди историй про адюльтеры и детективов я выбрала именно эту просто потому, что это настолько мое, что сойдет с меня разве что с кожей.
Постоянное движение, постоянное ожидание плохого, постоянный, въевшийся в кожу страх окончания покоя - это очень знакомое, это настолько мое, что я не могу свести с себя рисунки, вытравленные этими ощущениями, даже тремя годами в качестве сытой домашней зверушки и целой неделей в качестве счастливой еврейской жены. Мой субъективный параноидальный мир стоит только на том, что я всегда готова сняться с места и пойти в никуда. Все попытки объяснить себе то, что все кончилось, что больше не нужно бояться, что даже если что-то случиться, то реагировать нужно по меркам мирного времени, не войны, сыплются песком. Надейся на себя, верь чужим словам вполуха, не привязывайся, не расстраивайся, не смей чего-то желать. Простые правила, от которых непросто отвыкать. Новый базис, долженствующий строиться на ожидании добра и радости, стоит пустым котлованом, в который никто не спешит ничего заливать. Легкая жизнь без привязанностей оборачивается тяжелым сознанием того, что без отдачи не будет ничего в ответ. Закон сохранения всего, чтоб его.
А пока моя паранойя вертит шестеренками глубоко под моей лобовой броней, я смотрю историю про техно-мессию и его металлического ангела-хранителя с прекрасно-отмороженным личиком Саммер Глоу и думаю о том, что среди историй про адюльтеры и детективов я выбрала именно эту просто потому, что это настолько мое, что сойдет с меня разве что с кожей.