День и ночь
Гусев - худший ученик класса. Он балуется на уроках, не слушается старших и учится на тройки. В пафосной школе (половину детей привозят на занятия на дорогих иномарках) в одном из самых пафосных классов Гусева никто не любит.
Глаша сидит с ним за оной партой. Они с Сашкой решили подарить Гусеву подарок на день рождения. Сами сходили в магазин, выбрали красивую дорогую ручку и вкусную шоколадку.
Пришли из школы рассказывают как Гусев был рад, удивлен и всем хвастался подарком.
"А еще кто-нибудь подарил ему подарок?", - спрашивает Юля.
Глаша морщит лоб. "Да. Родители".
Мы смеемся.
"Да еще!, - вспоминает она радостно. - Павел Сергеевич ему двойку по физкультуре не поставил!".
Позвонил в редакцию человек. Инвалид лет шестидесяти. Рассказал историю.
Встречал он своего отца на Ленинградском вокзале. Тот, тоже инвалид, но восьмидесятилетний, жил в ужасных условиях, в разваливающемся доме в Химках. Встретил. Стали спускаться в подземный переход в метро. На лестнице стоял курил какой-то (вокзальный, наверное) охранник. "Че, - говорит, - бомжатина, в метро решил покататься!". И толкнул восьмидесятилетнего старика в спину. А там такие полозья, для колясок. Дедушка лицом в низ упал, об железку лбом, голову разбил. Кровь течет. Сын кричит, мол помогите люди, скорую вызовите, задержите убийцу этого. Никто держать охранника, понятно, не стал. Убежал охранник.
Долго умирал старичек на руках у сына. Скорая приехала через какое-то время. Но в подземный переход спускаться отказалась. "Не пойдем в подземный переход к бомжам", сказали врачи. "Он не бомж!, - кричал сын. - Мы просто бедные, инвалиды мы, денег мало у нас". Умолял. Но врачи уехали. Рыдал он, обнимал отца. Так и помер тот на руках у сына.
Милиция искать убийцу, понятно, даже не стала. Сын нам звонил, мол помогите. Про историю его мы написали, конечно. Но чем еще поможешь?
Так и живем. То улыбаешься, то реветь охота, то ангел крылышком лицо щекочет, то трясет от ненависти и желания бить, бить, бить, забивать до смерти. Потому что нельзя же так.
Остается надеяться, что бог все таки есть и всем воздастся по делам их. Хотя вряд ли.
Глаша сидит с ним за оной партой. Они с Сашкой решили подарить Гусеву подарок на день рождения. Сами сходили в магазин, выбрали красивую дорогую ручку и вкусную шоколадку.
Пришли из школы рассказывают как Гусев был рад, удивлен и всем хвастался подарком.
"А еще кто-нибудь подарил ему подарок?", - спрашивает Юля.
Глаша морщит лоб. "Да. Родители".
Мы смеемся.
"Да еще!, - вспоминает она радостно. - Павел Сергеевич ему двойку по физкультуре не поставил!".
Позвонил в редакцию человек. Инвалид лет шестидесяти. Рассказал историю.
Встречал он своего отца на Ленинградском вокзале. Тот, тоже инвалид, но восьмидесятилетний, жил в ужасных условиях, в разваливающемся доме в Химках. Встретил. Стали спускаться в подземный переход в метро. На лестнице стоял курил какой-то (вокзальный, наверное) охранник. "Че, - говорит, - бомжатина, в метро решил покататься!". И толкнул восьмидесятилетнего старика в спину. А там такие полозья, для колясок. Дедушка лицом в низ упал, об железку лбом, голову разбил. Кровь течет. Сын кричит, мол помогите люди, скорую вызовите, задержите убийцу этого. Никто держать охранника, понятно, не стал. Убежал охранник.
Долго умирал старичек на руках у сына. Скорая приехала через какое-то время. Но в подземный переход спускаться отказалась. "Не пойдем в подземный переход к бомжам", сказали врачи. "Он не бомж!, - кричал сын. - Мы просто бедные, инвалиды мы, денег мало у нас". Умолял. Но врачи уехали. Рыдал он, обнимал отца. Так и помер тот на руках у сына.
Милиция искать убийцу, понятно, даже не стала. Сын нам звонил, мол помогите. Про историю его мы написали, конечно. Но чем еще поможешь?
Так и живем. То улыбаешься, то реветь охота, то ангел крылышком лицо щекочет, то трясет от ненависти и желания бить, бить, бить, забивать до смерти. Потому что нельзя же так.
Остается надеяться, что бог все таки есть и всем воздастся по делам их. Хотя вряд ли.