Его Пушкин
Все, как известно, подстроено, но историки скрывают.
Вот, к примеру, зимой 1584-1585 г. в Москве в качестве секретаря армянского купца из Львова Богдана Ашвадура побывал некий Мартин Груневег, уроженец Гданьска, впоследствии - доминиканский монах, pater Venzeslaus, духовник Марины Мнишек. О своих путешествиях и приключениях он оставил объемистые записки, сопровождаемые рисунками. Манускрипт, завершенный в 1606 г., хранится в отделе рукописей Гданьской библиотеки.
Часть этого труда, посвященную как раз московскому эпизоду, издала в 2013 г. Анна Леонидовна Хорошкевич.
Там есть и подробный рассказ о московских банях, и детальная характеристика устройства печей, и бытовые подробности жизни иностранных купцов, и ожидаемые жалобы на холод и на распространенность в православной столице нетрадиционных сексуальных практик.
Но все это меркнет в сравнении с вот таким нехитрым рисунком очень узнаваемой любому русскому фигурки, будто бы встреченной будущим отцом Венцеславом в зимней снежной Москве аккурат вскоре после кончины Ивана Грозного:
.
Ну что, Александр Сергеич, материал для Бориса Годунова собираем?
Вот, к примеру, зимой 1584-1585 г. в Москве в качестве секретаря армянского купца из Львова Богдана Ашвадура побывал некий Мартин Груневег, уроженец Гданьска, впоследствии - доминиканский монах, pater Venzeslaus, духовник Марины Мнишек. О своих путешествиях и приключениях он оставил объемистые записки, сопровождаемые рисунками. Манускрипт, завершенный в 1606 г., хранится в отделе рукописей Гданьской библиотеки.
Часть этого труда, посвященную как раз московскому эпизоду, издала в 2013 г. Анна Леонидовна Хорошкевич.
Там есть и подробный рассказ о московских банях, и детальная характеристика устройства печей, и бытовые подробности жизни иностранных купцов, и ожидаемые жалобы на холод и на распространенность в православной столице нетрадиционных сексуальных практик.
Но все это меркнет в сравнении с вот таким нехитрым рисунком очень узнаваемой любому русскому фигурки, будто бы встреченной будущим отцом Венцеславом в зимней снежной Москве аккурат вскоре после кончины Ивана Грозного:
.
Ну что, Александр Сергеич, материал для Бориса Годунова собираем?