Трансаэро: оптимистическая трагедия
Оригинал взят у dolboeb в Трансаэро: оптимистическая трагедия
Плачет Рахиль о детях своих, и не хочет утешиться, - писал пророк Иеремия в тридцать первой главе.
Раньше я думал, что это метафора. Оказалось, пророк имел в виду пересадку в Москве.
Рахели Зильбер - бедная девочка-воробушек из религиозного квартала в Кирьят-Малахи.
В переводе на английский Кирьят-Малахи - это Los Angeles, в переводе на русский - Хуево-Кукуево, выселки зажопные. Позавчера я там проезжал на машине, и удивился, насколько ничего не изменилось с 1991 года, когда мы там встречались с читателями в каком-то доме культуры...
Всю жизнь я думал, что в Кирьят-Малахи живут в основном марокканские безработные, наркоманы, разведённые ткачихи и русские пенсионеры.
Но, как выясняется, там есть и вполне себе пейсатая ортодоксальная община - такая же, как и везде: нищие и оборванные многодетные семьи европейских и йеменских евреев, живущие на скромное социальное пособие. Семьи, где девушек выдают замуж в 16 лет по заочному сватовству, и дальше они непрерывно рожают детей, покуда мужья до 40 лет учатся в местных ешивах, или промышляют в США какой-нибудь контрабандой электроники, алмазов, валюты и наркотиков в Израиль (после 40 мужья заводят собственный бизнес того же профиля, идут изучать Каббалу, или бегут от семьи куда-нибудь в другое полушарие).
Светское Государство Израиль с 1948 года обязалось закрывать глаза на теневую экономику ортодоксальных общин, и за последующие 63,5 года контракт никогда не был пересмотрен. Когда мой приятель Шимон Дойч, печатник священных книг из Меа Шеарим, услышал, что мне пришла повестка в армию, он тут же предложил выправить мне липовую справку, что я учусь в ешиве, и страшно удивился, когда я отказался и пошёл служить... но я отвлёкся.
...Я встретил Рахели у стойки регистрации «Трансаэро» в аэропорту Бен-Гуриона. Невысокая, напуганная худышка лет 18, вся в веснушках, с лицом, серым от бессоницы и злым от усталости, она была навьючена пакетами с детским питанием и толкала впереди себя двойную коляску, из которой выглядывали полусонный двухлетний Менахем и вечно готовый к истерике десятимесячный Шнеур (кто не в курсе, Менахем и Шнеур - имена последнего и первого Любавичского ребе; Шнеур Залман из Ляд в 1797 году основал «Хабад», а Менахем Мендель Шнеерсон в 1994 году оставил эту крупнейшую хасидскую секту без лидера). Рахели зарегистрировалась на рейс 312 до Москвы (вылет в 00:55, прилёт в 07:00мск), а оттуда - на рейс 1111 до Нью-Йорка (вылет в 11:10мск, прилёт в 12:15EST). Вообще-то из Бен-Гуриона есть куча прямых рейсов в Нью-Йорк, но все они не по карману нищим хабадным семьям, а «Трансаэро» берёт копейки. Поэтому Рахели первый раз в жизни полетела в Москву. Разумеется, на три места у неё денег не было, взяла два.
У стойки регистрации я предложил Рахели помочь с вещами. Но она посмотрела на меня испуганно, что-то пробормотала и прошла мимо, волоча свою поклажу.
В самолёте мы с ней оказались на одном ряду, и тут до меня дошло, что у неё два места на троих. Я быстро раскидал покладистых израильских соседей, и устроил ей пять мест - чтобы на трёх она могла поспать, а на двух других разместить Менахема и Шнеура.
- Не получится, - сказала она с досадой. - Младший всё равно спать не даст, если ты его не заберёшь. Он очень дёрганный.
- Не ссы, - сказал я дружелюбно. - Конечно, заберу. Спи.
- Ты не понял, - сказала Рахели ещё печальней. - Он у тебя не уснёт. Ему любой игрушки хватает минут на пять, потом орать начинает.
- Разберусь, спи. - сказал я твёрдо, и забрал малыша. Рахели с сомнением покачала головой, и в ту же секунду отрубилась, подоткнув под голову мою хипстерскую авиационную подушку из SFO. А я остался один на один с маленьким Шнеуром.
Его мама была права: больше пяти минут пацан не в состоянии был сосредоточиться ни на какой игрушке. Я дал ему свои очки для чтения, он их радостно помацал, и вскоре без сожаления выкинул. Та же участь постигла мои солнечные очки из беспошлинной «Оптиканы».
Talking Carl занял Шнеура минуты на 4, Angry Birds вообще не покатили. Фотосессия с фронтальной камерой заняла парня на две минуты ровно. После я пел ему колыбельные, укачивал, носил из конца в конец салона, передавал на усыновление разным попутным женщинам. Хабадница с мужем сумела занять его на 10 минут, жена российского бизнесмена - на 15, стюардесса «Трансаэро» вообще не покатила. Наконец, нашлась русская дама лет 50, бабушка десяти внуков, которой достало терпения вырубить малыша получасовым сеансом укачивания. И Шнеур уснул до самой Москвы.
А в Москве наступил гран-пиздец.
Естественно, никакого телескопического трапа нам в Домодедово не дали, пригласили высаживаться в пургу на обледеневшем лётном поле, в километре от терминала. А двухместную коляску Менахема и Шнеура московские грузчики по ошибке увезли прямиком в самолёт 1111-го рейса, предоставив Рахели (точнее, теперь уж мне) тащить и детей, и поклажу на себе самостоятельно.
Я, конечно, припахал всех попутчиков, до которых сумел дотянуться. Вещи Рахели взвалила на себя чета хабадников, тоже летевших до Нью-Йорка, мои вещи подхватил какой-то израильский баскетболист, мы взяли детей и поехали на автобусе в терминал. В транзитной зоне я попросил, чтобы ошибку грузчиков исправили, и вернули двухместную коляску, на которую в Тель-Авиве налеплена была бирка Cabin luggage. Представители «Трансаэро» со стеклянными глазами сказали мне, что это никак не возможно, и чтобы мы с Рахели шли нахуй, а ближайшая коляска будет в Нью-Йорке.
К этому моменту пришла уже пора кормить детей. А в транзитной зоне на оказалось ни воды, ни кипятильника. Указатель позади стойки регистрации сообщал, что там есть пеленальная комната, и я в неё заглянул, надеясь найти воду. Там действительно была полка для пеленания, но на ней сидели две российских пограничницы в ментовской форме и курили. Весь пол был завален бычками, а накурено было так, что мне самому курить расхотелось. Воды никакой там, естественно, не было, если не считать унитаза, тоже заваленного бычками.
Тут я понял, что пора врубать административный ресурс. И написал твит Ольге Плешаковой, генеральному директору «Трансаэро»:
Вообще-то мы с Ольгой Александровной не знакомы, но она имеет привычку иногда отвечать в Твиттере на мои замечания к её авиакомпании. Так что я решил, что, несмотря на ранний час (а было дело в 08:30мск), стоит побеспокоить госпожу гендиректора. И оказался прав. Впрочем, выбора особого не было. Отнести детей и багаж Рахели в зону вылета мне никто не разрешил бы.
Через ровно 5 минут после твита мне отзвонился Дмитрий, заместитель Плешаковой. А ещё через 10 минут в транзитный зал прибыла Марина, представительница авиакомпании, с двумя колясками. Рахели доставили в VIP-зал зоны вылета, потом посадили в Premium Economy, дав отдельные места на всех детей. К девяти вечера по Москве ей в Нью-Йорке подогнали к трапу ту самую коляску. В аэропорту встречал муж. И, судя по его голосу, когда я звонил проверить, что всё хорошо закончилось, эта история изрядно укрепила веру мистера Зильбера в скорый приход Мошиаха. Которого, как известно, будут снова звать Менахем Мендл Шнеерсон.
В общем, всё кончилось хорошо. Спасибо Ольге Александровне, её заместителю Дмитрию и представительнице Марине. Я только что разговаривал с отцом семейства в Нью-Йорке, они там все в шоке и в восторге по поводу того, как охуительно их обслужила авиакомпания «Трансаэро». В следующий раз они явно выберут ту же авиакомпанию. А мне остаётся только надеяться, что в следующий раз не потребуется моё вмешательство, чтобы женщине с двумя грудными детьми помогли с багажом и коляской. И плевать, что сам я смог уехать из Домодедова только в девять, когда Рахели с детьми забрали в VIP-зал зоны вылета. Главное - что Мошиах скоро придёт, и всех отблагодарит. Не забудет он ни тех пассажиров, которые пересаживались, чтобы Рахели могла поспать одна в своём ряду, ни тех, которые нянчились всю дорогу с маленьким Шнеуром, ни стюардесс, перетаскавших из бизнес-класса все мыслимые одеяла и подушки, и где-то нарывших даже некошерную соску, ни тех, кто помог нам дотащить багаж из самолёта, ни Ольгу Александровну, ни Дмитрия, ни Марину. А вот парню и девке, которые на стойке транзита отказались пальцем о палец ударить, чтобы решить проблему с коляской, серьёзно задуматься о служебном соответствии. Вам бы, ребята, майора Евсюкова охранять в зоне «Полярная сова». Там бы пригодились и отзывчивость ваша, и сердечность, и готовность помочь ближнему. А вот к людям, летящим транзитными рейсами, вас лучше не подпускать. Как и вообще к живым людям.
NB. Из соображений privacy некоторые имена собственные в этой истории изменены.
Плачет Рахиль о детях своих, и не хочет утешиться, - писал пророк Иеремия в тридцать первой главе.
Раньше я думал, что это метафора. Оказалось, пророк имел в виду пересадку в Москве.
Рахели Зильбер - бедная девочка-воробушек из религиозного квартала в Кирьят-Малахи.
В переводе на английский Кирьят-Малахи - это Los Angeles, в переводе на русский - Хуево-Кукуево, выселки зажопные. Позавчера я там проезжал на машине, и удивился, насколько ничего не изменилось с 1991 года, когда мы там встречались с читателями в каком-то доме культуры...
Всю жизнь я думал, что в Кирьят-Малахи живут в основном марокканские безработные, наркоманы, разведённые ткачихи и русские пенсионеры.
Но, как выясняется, там есть и вполне себе пейсатая ортодоксальная община - такая же, как и везде: нищие и оборванные многодетные семьи европейских и йеменских евреев, живущие на скромное социальное пособие. Семьи, где девушек выдают замуж в 16 лет по заочному сватовству, и дальше они непрерывно рожают детей, покуда мужья до 40 лет учатся в местных ешивах, или промышляют в США какой-нибудь контрабандой электроники, алмазов, валюты и наркотиков в Израиль (после 40 мужья заводят собственный бизнес того же профиля, идут изучать Каббалу, или бегут от семьи куда-нибудь в другое полушарие).
Светское Государство Израиль с 1948 года обязалось закрывать глаза на теневую экономику ортодоксальных общин, и за последующие 63,5 года контракт никогда не был пересмотрен. Когда мой приятель Шимон Дойч, печатник священных книг из Меа Шеарим, услышал, что мне пришла повестка в армию, он тут же предложил выправить мне липовую справку, что я учусь в ешиве, и страшно удивился, когда я отказался и пошёл служить... но я отвлёкся.
...Я встретил Рахели у стойки регистрации «Трансаэро» в аэропорту Бен-Гуриона. Невысокая, напуганная худышка лет 18, вся в веснушках, с лицом, серым от бессоницы и злым от усталости, она была навьючена пакетами с детским питанием и толкала впереди себя двойную коляску, из которой выглядывали полусонный двухлетний Менахем и вечно готовый к истерике десятимесячный Шнеур (кто не в курсе, Менахем и Шнеур - имена последнего и первого Любавичского ребе; Шнеур Залман из Ляд в 1797 году основал «Хабад», а Менахем Мендель Шнеерсон в 1994 году оставил эту крупнейшую хасидскую секту без лидера). Рахели зарегистрировалась на рейс 312 до Москвы (вылет в 00:55, прилёт в 07:00мск), а оттуда - на рейс 1111 до Нью-Йорка (вылет в 11:10мск, прилёт в 12:15EST). Вообще-то из Бен-Гуриона есть куча прямых рейсов в Нью-Йорк, но все они не по карману нищим хабадным семьям, а «Трансаэро» берёт копейки. Поэтому Рахели первый раз в жизни полетела в Москву. Разумеется, на три места у неё денег не было, взяла два.
У стойки регистрации я предложил Рахели помочь с вещами. Но она посмотрела на меня испуганно, что-то пробормотала и прошла мимо, волоча свою поклажу.
В самолёте мы с ней оказались на одном ряду, и тут до меня дошло, что у неё два места на троих. Я быстро раскидал покладистых израильских соседей, и устроил ей пять мест - чтобы на трёх она могла поспать, а на двух других разместить Менахема и Шнеура.
- Не получится, - сказала она с досадой. - Младший всё равно спать не даст, если ты его не заберёшь. Он очень дёрганный.
- Не ссы, - сказал я дружелюбно. - Конечно, заберу. Спи.
- Ты не понял, - сказала Рахели ещё печальней. - Он у тебя не уснёт. Ему любой игрушки хватает минут на пять, потом орать начинает.
- Разберусь, спи. - сказал я твёрдо, и забрал малыша. Рахели с сомнением покачала головой, и в ту же секунду отрубилась, подоткнув под голову мою хипстерскую авиационную подушку из SFO. А я остался один на один с маленьким Шнеуром.
Его мама была права: больше пяти минут пацан не в состоянии был сосредоточиться ни на какой игрушке. Я дал ему свои очки для чтения, он их радостно помацал, и вскоре без сожаления выкинул. Та же участь постигла мои солнечные очки из беспошлинной «Оптиканы».
Talking Carl занял Шнеура минуты на 4, Angry Birds вообще не покатили. Фотосессия с фронтальной камерой заняла парня на две минуты ровно. После я пел ему колыбельные, укачивал, носил из конца в конец салона, передавал на усыновление разным попутным женщинам. Хабадница с мужем сумела занять его на 10 минут, жена российского бизнесмена - на 15, стюардесса «Трансаэро» вообще не покатила. Наконец, нашлась русская дама лет 50, бабушка десяти внуков, которой достало терпения вырубить малыша получасовым сеансом укачивания. И Шнеур уснул до самой Москвы.
А в Москве наступил гран-пиздец.
Естественно, никакого телескопического трапа нам в Домодедово не дали, пригласили высаживаться в пургу на обледеневшем лётном поле, в километре от терминала. А двухместную коляску Менахема и Шнеура московские грузчики по ошибке увезли прямиком в самолёт 1111-го рейса, предоставив Рахели (точнее, теперь уж мне) тащить и детей, и поклажу на себе самостоятельно.
Я, конечно, припахал всех попутчиков, до которых сумел дотянуться. Вещи Рахели взвалила на себя чета хабадников, тоже летевших до Нью-Йорка, мои вещи подхватил какой-то израильский баскетболист, мы взяли детей и поехали на автобусе в терминал. В транзитной зоне я попросил, чтобы ошибку грузчиков исправили, и вернули двухместную коляску, на которую в Тель-Авиве налеплена была бирка Cabin luggage. Представители «Трансаэро» со стеклянными глазами сказали мне, что это никак не возможно, и чтобы мы с Рахели шли нахуй, а ближайшая коляска будет в Нью-Йорке.
К этому моменту пришла уже пора кормить детей. А в транзитной зоне на оказалось ни воды, ни кипятильника. Указатель позади стойки регистрации сообщал, что там есть пеленальная комната, и я в неё заглянул, надеясь найти воду. Там действительно была полка для пеленания, но на ней сидели две российских пограничницы в ментовской форме и курили. Весь пол был завален бычками, а накурено было так, что мне самому курить расхотелось. Воды никакой там, естественно, не было, если не считать унитаза, тоже заваленного бычками.
Тут я понял, что пора врубать административный ресурс. И написал твит Ольге Плешаковой, генеральному директору «Трансаэро»:
Вообще-то мы с Ольгой Александровной не знакомы, но она имеет привычку иногда отвечать в Твиттере на мои замечания к её авиакомпании. Так что я решил, что, несмотря на ранний час (а было дело в 08:30мск), стоит побеспокоить госпожу гендиректора. И оказался прав. Впрочем, выбора особого не было. Отнести детей и багаж Рахели в зону вылета мне никто не разрешил бы.
Через ровно 5 минут после твита мне отзвонился Дмитрий, заместитель Плешаковой. А ещё через 10 минут в транзитный зал прибыла Марина, представительница авиакомпании, с двумя колясками. Рахели доставили в VIP-зал зоны вылета, потом посадили в Premium Economy, дав отдельные места на всех детей. К девяти вечера по Москве ей в Нью-Йорке подогнали к трапу ту самую коляску. В аэропорту встречал муж. И, судя по его голосу, когда я звонил проверить, что всё хорошо закончилось, эта история изрядно укрепила веру мистера Зильбера в скорый приход Мошиаха. Которого, как известно, будут снова звать Менахем Мендл Шнеерсон.
В общем, всё кончилось хорошо. Спасибо Ольге Александровне, её заместителю Дмитрию и представительнице Марине. Я только что разговаривал с отцом семейства в Нью-Йорке, они там все в шоке и в восторге по поводу того, как охуительно их обслужила авиакомпания «Трансаэро». В следующий раз они явно выберут ту же авиакомпанию. А мне остаётся только надеяться, что в следующий раз не потребуется моё вмешательство, чтобы женщине с двумя грудными детьми помогли с багажом и коляской. И плевать, что сам я смог уехать из Домодедова только в девять, когда Рахели с детьми забрали в VIP-зал зоны вылета. Главное - что Мошиах скоро придёт, и всех отблагодарит. Не забудет он ни тех пассажиров, которые пересаживались, чтобы Рахели могла поспать одна в своём ряду, ни тех, которые нянчились всю дорогу с маленьким Шнеуром, ни стюардесс, перетаскавших из бизнес-класса все мыслимые одеяла и подушки, и где-то нарывших даже некошерную соску, ни тех, кто помог нам дотащить багаж из самолёта, ни Ольгу Александровну, ни Дмитрия, ни Марину. А вот парню и девке, которые на стойке транзита отказались пальцем о палец ударить, чтобы решить проблему с коляской, серьёзно задуматься о служебном соответствии. Вам бы, ребята, майора Евсюкова охранять в зоне «Полярная сова». Там бы пригодились и отзывчивость ваша, и сердечность, и готовность помочь ближнему. А вот к людям, летящим транзитными рейсами, вас лучше не подпускать. Как и вообще к живым людям.
NB. Из соображений privacy некоторые имена собственные в этой истории изменены.