Бог, который не хотел умирать
Сны о богах
Сон 3. Танец для Змеиного Бога. (24-25.05.09)
Naga Dance by ~camilkuo
Индия. Было жарко и влажно. Воздух гудел от сотен звуков, даже если ухо не могло их слышать, а каждый камень грел и ласкал кожу будто любящие руки. Под закат дня все тело вне зависимости от возраста ломила сладостная истома. И все что хотелось в эти моменты, так это найти более или менее сглаженный камень на солнце и растянуться на нем, выгибаясь и расслабляясь каждой своей клеточкой.
Затем следовало закрыть глаза и отдаться красным пятнам скользящим по внутренней стороне век. и тому испепеляющему жару, что растекается по телу начиная с груди и во все стороны. Кажется согреваются даже кости. Потом можно было бы свернуться и погрузиться в сон, став одним из тех многочисленных алых цветов, что не боясь ни жара, ни воды, ни твердых ног людей смело стремятся ввысь, превращая все в округе в дурманящее мерцающее море.
В такие моменты сожаление от отсутствия крыльев исчезает, утекает вместе с холодом души и печалью сердца. Остается лишь красное колышущиеся море под веками и за ними. Во все пределы лишь оно. И сотня звуков доступных уху и нет. Второе огромное колышущееся море, щекочущее тонкую и такую чувствительную кожу.
Совсем близко раздается звонкий резкий смех и голоса, выкрикивающие что-то на незнакомом мне языке. Открываю глаза и поднимаю голову, как раз вовремя, чтобы увидеть летящий в меня камень. Один, второй, третий. Выкрики людей для меня, что эти камни, со звонким стуком ударяющиеся о сглаженную поверхность в сантиметрах от меня. Они то ли не могут попасть по мне, то ли не хотят этого.
Показать язык напоследок и постыдно сбежать в алые заросли, все что я могу против того, кто раз в пять меня длиннее и больше. Кто превратил иные племена в рабов, а влажные джунгли в непонятные конструкции, больше чем постройки сотен тысяч беспокойных муравьев. Кто преодолел мечту о белых крыльях и занял небеса.
Но с моим побегом все не заканчивается, как и все у этих людей, и камни продолжают лететь мне вслед, а через мгновение я понимаю, что не только в меня. Не знающие когда уже все люди продолжают кидать камни в алое море стремясь изгнать всех и каждого из моего племени. Словно все эти земли, до самой малой крупицы их.
Любимый мною камень занимает человек. Женская особь человека растягивается на камне как минуту назад я, а я молча пытаюсь переждать утомляющее присутствие человека. Боль пронзает меня. Неотличимая от боли сердца, неотличимая от боли причиненной камнем. Рядом раздается пронзительный крик, и я вижу как боль скручивает нерасторопного детеныша, а следом победный возглас людей. И боль в моем теле вспыхивает еще более алым светом, чем дурманящее цветы вокруг меня.
Я вскрикиваю, хотя для людей это всего лишь недовольное шипение, и вскидываю голову, чтобы навсегда запомнить их лица, хотя для людей это всего лишь память одной старой недовольной змеи. Рядом раздается еще с десяток недовольных вскриков и еще десять голов поднимается над алым морем.
- Если будешь здесь сидеть
Тогда змеи начнут петь.
Начинаю я. Это старая-старая песня. Даже не так, это начало ритуала. Древнего змеиного ритуала, рожденного от соседства с людьми. Начиная его мы всегда надеемся, что они поймут нас. Что священные слова древнего языка, общего языка, достигнут их ушей, их сердца, их душ, что там еще у них есть?
- Коль не сдвинешься ты вскоре,
То закружат в хороводе.
Десятки голосов подхватывают древний мотив, начиная медленно раскачиваться. Человек удивленно выпрямляется на камне и недоумевающе смотрит на нас.
- А не встанешь ты сейчас
Бога змеи начнут звать.
Человек не слышит слов, его сердце не слышит нас. Он просто смотрит как мы колышимся, словно длинные травы ласкаемые ветром. не спуская с него золотых глаз. Поэтому мы сползаемся в круг, становимся на хвосты. До хруста в позвоночнике, до боли в натянутых мышцах. Мы поем. Мы танцуем. Мы зовем.
- Коль не будешь убегать,
Будет чем здесь пировать...
Последние строчки допевает человеческий голос. Она улыбается. Ее улыбка похожа на голодный оскал, обнаживший длинный клыки. Ее глаза горят, будто два солнца, длинные черные ресницы окружают ее прекрасные змеиные глаза. Она сама прекрасна. Черные словно смоль волосы водопадом вдоль тела, кожа белая будто жемчуг. Ее тело - чУдная смесь человеческих и змеиных черт. Она само совершенство. Ослепительная Нагиня - божество для змей. Она возвышается посреди нашего пляшущего круга.
На ее совершенном теле нет одежды, лишь в волосах возвышается корона в виде сплетающихся змей. Ее лицо полно гнева и счастья. Безумие и восторг переплетаются и смешиваются. Она вызывает ужас и восхищение одновременно. Как и положено божеству. Человек видит гнев, а мы - игривость, человек видит безумие, а мы - любопытство и восторг. Ее чувства переливаются и текут подобно воде, которую она так любит. Человек закрывает глаза и сжимается.
- Не откроешь коль глаза,
Тогда Я начну играть.
Она плавно выскальзывает из нашего круга, стремясь к застывшему, словно скованному магией, человеку. Ее белые руки оплетают человека. И там где изящные пальцы касаются, кожа краснеет, вспухает и начинает покрываться болезнями. Нагиня счастливо улыбается, будто маленький ребенок. Она сломает этого человека с легкостью, со смехом, с непосредственностью, с каким маленькие дети ломают игрушки. На ее лице восторг. От этого восторга человеку страшно, а в змеях расцветает солнце. Нас захлестывает умиление и обожание.
Нагиня смеется, будто рассыпали колокольчики с ритуальных одежд, и наклонившись вонзает клыки в шею человеку, туда где течет его красная страсть, красная жизнь, именуемая кровью. От ее клыков, будто яд, по крови растекается болезнь. Кровь человека становится «грязной» и больной. Нагиня смеется и расплетя тонкие руки ускользает прочь от ошеломленного человека. Он не умрет, нет, он просто будет долго болеть отравленный ее разгневанным прикосновением и клыками.
Нагиня проскальзывает в змеиный круг и звонко смеясь начинает танцевать вместе с нами. Безумный танец Змеиного бога под неслышимые никем барабаны.
Не стоит обижать змей, ведь они могут призвать своего бога.
Не стоит обижать никого, ведь они могут призвать своего бога.
Если будешь здесь сидеть
Тогда змеи начнут петь,
Коль не сдвинешься ты вскоре,
То закружат в хороводе.
А не встанешь ты сейчас
Бога змеи начнут звать.
Коль не будешь убегать,
Будет чем здесь пировать,
Не откроешь коль глаза,
Тогда Я начну играть.
Сон 3. Танец для Змеиного Бога. (24-25.05.09)
Naga Dance by ~camilkuo
Индия. Было жарко и влажно. Воздух гудел от сотен звуков, даже если ухо не могло их слышать, а каждый камень грел и ласкал кожу будто любящие руки. Под закат дня все тело вне зависимости от возраста ломила сладостная истома. И все что хотелось в эти моменты, так это найти более или менее сглаженный камень на солнце и растянуться на нем, выгибаясь и расслабляясь каждой своей клеточкой.
Затем следовало закрыть глаза и отдаться красным пятнам скользящим по внутренней стороне век. и тому испепеляющему жару, что растекается по телу начиная с груди и во все стороны. Кажется согреваются даже кости. Потом можно было бы свернуться и погрузиться в сон, став одним из тех многочисленных алых цветов, что не боясь ни жара, ни воды, ни твердых ног людей смело стремятся ввысь, превращая все в округе в дурманящее мерцающее море.
В такие моменты сожаление от отсутствия крыльев исчезает, утекает вместе с холодом души и печалью сердца. Остается лишь красное колышущиеся море под веками и за ними. Во все пределы лишь оно. И сотня звуков доступных уху и нет. Второе огромное колышущееся море, щекочущее тонкую и такую чувствительную кожу.
Совсем близко раздается звонкий резкий смех и голоса, выкрикивающие что-то на незнакомом мне языке. Открываю глаза и поднимаю голову, как раз вовремя, чтобы увидеть летящий в меня камень. Один, второй, третий. Выкрики людей для меня, что эти камни, со звонким стуком ударяющиеся о сглаженную поверхность в сантиметрах от меня. Они то ли не могут попасть по мне, то ли не хотят этого.
Показать язык напоследок и постыдно сбежать в алые заросли, все что я могу против того, кто раз в пять меня длиннее и больше. Кто превратил иные племена в рабов, а влажные джунгли в непонятные конструкции, больше чем постройки сотен тысяч беспокойных муравьев. Кто преодолел мечту о белых крыльях и занял небеса.
Но с моим побегом все не заканчивается, как и все у этих людей, и камни продолжают лететь мне вслед, а через мгновение я понимаю, что не только в меня. Не знающие когда уже все люди продолжают кидать камни в алое море стремясь изгнать всех и каждого из моего племени. Словно все эти земли, до самой малой крупицы их.
Любимый мною камень занимает человек. Женская особь человека растягивается на камне как минуту назад я, а я молча пытаюсь переждать утомляющее присутствие человека. Боль пронзает меня. Неотличимая от боли сердца, неотличимая от боли причиненной камнем. Рядом раздается пронзительный крик, и я вижу как боль скручивает нерасторопного детеныша, а следом победный возглас людей. И боль в моем теле вспыхивает еще более алым светом, чем дурманящее цветы вокруг меня.
Я вскрикиваю, хотя для людей это всего лишь недовольное шипение, и вскидываю голову, чтобы навсегда запомнить их лица, хотя для людей это всего лишь память одной старой недовольной змеи. Рядом раздается еще с десяток недовольных вскриков и еще десять голов поднимается над алым морем.
- Если будешь здесь сидеть
Тогда змеи начнут петь.
Начинаю я. Это старая-старая песня. Даже не так, это начало ритуала. Древнего змеиного ритуала, рожденного от соседства с людьми. Начиная его мы всегда надеемся, что они поймут нас. Что священные слова древнего языка, общего языка, достигнут их ушей, их сердца, их душ, что там еще у них есть?
- Коль не сдвинешься ты вскоре,
То закружат в хороводе.
Десятки голосов подхватывают древний мотив, начиная медленно раскачиваться. Человек удивленно выпрямляется на камне и недоумевающе смотрит на нас.
- А не встанешь ты сейчас
Бога змеи начнут звать.
Человек не слышит слов, его сердце не слышит нас. Он просто смотрит как мы колышимся, словно длинные травы ласкаемые ветром. не спуская с него золотых глаз. Поэтому мы сползаемся в круг, становимся на хвосты. До хруста в позвоночнике, до боли в натянутых мышцах. Мы поем. Мы танцуем. Мы зовем.
- Коль не будешь убегать,
Будет чем здесь пировать...
Последние строчки допевает человеческий голос. Она улыбается. Ее улыбка похожа на голодный оскал, обнаживший длинный клыки. Ее глаза горят, будто два солнца, длинные черные ресницы окружают ее прекрасные змеиные глаза. Она сама прекрасна. Черные словно смоль волосы водопадом вдоль тела, кожа белая будто жемчуг. Ее тело - чУдная смесь человеческих и змеиных черт. Она само совершенство. Ослепительная Нагиня - божество для змей. Она возвышается посреди нашего пляшущего круга.
На ее совершенном теле нет одежды, лишь в волосах возвышается корона в виде сплетающихся змей. Ее лицо полно гнева и счастья. Безумие и восторг переплетаются и смешиваются. Она вызывает ужас и восхищение одновременно. Как и положено божеству. Человек видит гнев, а мы - игривость, человек видит безумие, а мы - любопытство и восторг. Ее чувства переливаются и текут подобно воде, которую она так любит. Человек закрывает глаза и сжимается.
- Не откроешь коль глаза,
Тогда Я начну играть.
Она плавно выскальзывает из нашего круга, стремясь к застывшему, словно скованному магией, человеку. Ее белые руки оплетают человека. И там где изящные пальцы касаются, кожа краснеет, вспухает и начинает покрываться болезнями. Нагиня счастливо улыбается, будто маленький ребенок. Она сломает этого человека с легкостью, со смехом, с непосредственностью, с каким маленькие дети ломают игрушки. На ее лице восторг. От этого восторга человеку страшно, а в змеях расцветает солнце. Нас захлестывает умиление и обожание.
Нагиня смеется, будто рассыпали колокольчики с ритуальных одежд, и наклонившись вонзает клыки в шею человеку, туда где течет его красная страсть, красная жизнь, именуемая кровью. От ее клыков, будто яд, по крови растекается болезнь. Кровь человека становится «грязной» и больной. Нагиня смеется и расплетя тонкие руки ускользает прочь от ошеломленного человека. Он не умрет, нет, он просто будет долго болеть отравленный ее разгневанным прикосновением и клыками.
Нагиня проскальзывает в змеиный круг и звонко смеясь начинает танцевать вместе с нами. Безумный танец Змеиного бога под неслышимые никем барабаны.
Не стоит обижать змей, ведь они могут призвать своего бога.
Не стоит обижать никого, ведь они могут призвать своего бога.
Если будешь здесь сидеть
Тогда змеи начнут петь,
Коль не сдвинешься ты вскоре,
То закружат в хороводе.
А не встанешь ты сейчас
Бога змеи начнут звать.
Коль не будешь убегать,
Будет чем здесь пировать,
Не откроешь коль глаза,
Тогда Я начну играть.