Сон
Заснула в глухой ночи, собираясь заболеть после вчерашнего переохлаждения и усталости, и сон приснился интересный и запутанный.
Я была на работе. Структура здания все время менялась: сначала это была школа, приспособленная под научно-канцелярское учреждение или научно-издательское, и я все по нему бегала. В общем я была довольна, потому что меня
откуда-то куда-то перевели, но я при э
том сообразила, что могу продолжить работу над рукописью, лежащей в фиолетовой папке. Рукопись была , по моим ощущениям, не отвратительная, на новом рабочем месте светила халява, и вот я сообразила, что надо сходить туда, в тот отдел-"класс", где я сидела раньше, взять там эту сиреневую папку, и тогда мне будет чем заняться долгими рабочими днями. И вот я спускаюсь в какие-то подвалы, поднимаюсь на этажи, оказываюсь в другом здании, соединенном со "школой" подвальным, что ли, переходом...
Еще одна сюжетная линия сеа - молодой человек, пришедший устраиваться на работу - он инвалид, что-то вроде полиомиелита у него, плохо говорит, и мы над ним смеемся втихую. А он достает свою работу, показывает начальству - и вызывает одобрение, уважение, и его берут на работу. Мы преисполняемся к нему уважения тоже. Он подходит к столу, за которым сижу я, просит разменять купюру, потом кидает монетки в телефон-автомат. Я предлагаю помощь, он отклоняет ее, кидает сам, и я ему, уже как равному, как коллеге, как умному человеку объясняю, что мне проше помочь, чем смотреть на всё это - и он кивает, соглашаясь.
Потом он присаживается за мой рабочий стол напротив меня и советуется: "Что надо сделать, чтобы всерьез отнеслись к моей работе?" и я с умным видом, пожимая плечом, отвечаю в том смысле, что отнесутся так, как вы позволите им, это же очевидно для умного человека (подразумевая "для нас с вами"), и страшно довольна собой...
Эпизод: на одном из этажей - столики, стулья; оказывается, можно присесть, покурить - вот моя подруга Лиза и ее покойная подруга сидят, достают сигареты. Спрашивают меня: "Ты тоже здесь куришь?" "Да, - отвечаю, - вот увидела вас, теперь тоже покурю". Мужчина читает всем собравшимся стихи о том, что есть уродливые люди - на них смотреть неприятно, а есть странные - на них вполне себе смотришь, и ничего. Стихи белые, без рифмы. Все смеются, а я не понимаю, что смешного.
И последний эпизод: я вроде бы села в лифт, а оказалось - в поезд, и вот он уже над какой-то широкой рекою мчится, мимо каких-то помпезных солидных зданий, и я понимаю: это Санкт-Петербургский унитверситет, вот какой огромный, столько больших корпусов, а как иначе? Московский же огромный, а питерцы не могут себе позволить, чтоб у них был меньше... Поезд , проехав над рекой - Невой, получается, - въезжает в какой-то лабиринт, змеей по нему - и обратно через мост. Я рада: не надо думать, как вернуться. Мне объясняет девушка, сидящая напротив: раньше мало кто ездил, а теперь - аттракцион, да еще бесплатный, желающих хватает.
Я была на работе. Структура здания все время менялась: сначала это была школа, приспособленная под научно-канцелярское учреждение или научно-издательское, и я все по нему бегала. В общем я была довольна, потому что меня
откуда-то куда-то перевели, но я при э
том сообразила, что могу продолжить работу над рукописью, лежащей в фиолетовой папке. Рукопись была , по моим ощущениям, не отвратительная, на новом рабочем месте светила халява, и вот я сообразила, что надо сходить туда, в тот отдел-"класс", где я сидела раньше, взять там эту сиреневую папку, и тогда мне будет чем заняться долгими рабочими днями. И вот я спускаюсь в какие-то подвалы, поднимаюсь на этажи, оказываюсь в другом здании, соединенном со "школой" подвальным, что ли, переходом...
Еще одна сюжетная линия сеа - молодой человек, пришедший устраиваться на работу - он инвалид, что-то вроде полиомиелита у него, плохо говорит, и мы над ним смеемся втихую. А он достает свою работу, показывает начальству - и вызывает одобрение, уважение, и его берут на работу. Мы преисполняемся к нему уважения тоже. Он подходит к столу, за которым сижу я, просит разменять купюру, потом кидает монетки в телефон-автомат. Я предлагаю помощь, он отклоняет ее, кидает сам, и я ему, уже как равному, как коллеге, как умному человеку объясняю, что мне проше помочь, чем смотреть на всё это - и он кивает, соглашаясь.
Потом он присаживается за мой рабочий стол напротив меня и советуется: "Что надо сделать, чтобы всерьез отнеслись к моей работе?" и я с умным видом, пожимая плечом, отвечаю в том смысле, что отнесутся так, как вы позволите им, это же очевидно для умного человека (подразумевая "для нас с вами"), и страшно довольна собой...
Эпизод: на одном из этажей - столики, стулья; оказывается, можно присесть, покурить - вот моя подруга Лиза и ее покойная подруга сидят, достают сигареты. Спрашивают меня: "Ты тоже здесь куришь?" "Да, - отвечаю, - вот увидела вас, теперь тоже покурю". Мужчина читает всем собравшимся стихи о том, что есть уродливые люди - на них смотреть неприятно, а есть странные - на них вполне себе смотришь, и ничего. Стихи белые, без рифмы. Все смеются, а я не понимаю, что смешного.
И последний эпизод: я вроде бы села в лифт, а оказалось - в поезд, и вот он уже над какой-то широкой рекою мчится, мимо каких-то помпезных солидных зданий, и я понимаю: это Санкт-Петербургский унитверситет, вот какой огромный, столько больших корпусов, а как иначе? Московский же огромный, а питерцы не могут себе позволить, чтоб у них был меньше... Поезд , проехав над рекой - Невой, получается, - въезжает в какой-то лабиринт, змеей по нему - и обратно через мост. Я рада: не надо думать, как вернуться. Мне объясняет девушка, сидящая напротив: раньше мало кто ездил, а теперь - аттракцион, да еще бесплатный, желающих хватает.