"МАЛЕНЬКИЕ ТРАГЕДИИ ПУШКИНА", Сатирикон, реж. В.А. Рыжаков
Режиссер В.А. Рыжаков, который прежде брался за современную драматургию, в этот раз обратился к тексту Пушкина, знакомому c детства. Эпиграфом к спектаклю выбрал строчку И. Бродского "В настоящей трагедии гибнет не герой - гибнет хор" - почему?
У Рыжакова музыкальный слух, текст он скорее слышит, нежели видит, и передает свое слышание зрителям, трансформирует звук в картинку. Спектакль - этакий трансформер, который превращает одно в другое, качается на качелях от и до: цвет спектакля черно-белый с кровью, музыкальное сопровождение - от Моцарта через одесский шансон и грузинское многоголосье к року, пластика райкинских актеров в хореографии Олега Глушкова поражает разнообразием движений.
Странное дело: текст Пушкина не воспринимается на слух - это не только мое впечатление, но и одной из зрительниц, с которой разговорились в очереди в гардероб. Пушкина не видно и не слышно. Мы увидели МАЛЕНЬКИЕ ТРАГЕДИИ РЫЖАКОВА.
Хорошо это или плохо - интерпретация одного творца другим? Правильно ли, что Рыжаков перенес действие пушкинских трагедий в современность? У Мирзоева "Борис Годунов" стал нашим современником. Что это за полеты на машине времени?
Это не те категории, в которых можно существовать на этом спектакле, ибо рамок нет, как нет конкретно заданных вопросов и полученных на них ответов.
Действие спектакля рассчитано до мелочей: движение, жесты, слова, мелодии, звуки, костюмы - соединение белоснежных манишек с лохматыми потертыми пальто плюс алые детали и платья девушек да единственный, отсылающий в прошлое, камзол Моцарта-Райкина.
Просчитанность конструктора поначалу выглядит холодной, но чем дальше втягиваешься в ритм спектакля, тем больше ты уходишь в чувство, в желание следить за происходящим, считывая мысль режиссера, ставшую звуковым сопровождением текста Пушкина, порой заглущающим автора.
Пластикой, движением, завораживающей музыкой и живым пением на все лады режиссер очаровал меня, ввел в состояние транса, когда всё увиденное обретает особый смысл, который не формулируется словами, скорее, ощущается всем существом.
О чем хотел поговорить со мной Рыжаков? Кто герой, почему гибнет хор?
Героем становится Райкин, он и скупой Отец, на которого оглядываются молодые актеры-ученики-сыновья, и Моцарт, рядом с которым Сальери (Один Байрон) выглядит юношей без авторитетов, погубителем традиций, а не талантов, наглым свергателем-революционером.
Что хотел показать настоящей трагедией режиссер?
Смотреть, едва успевая переводить взгляд от "хора" молодых актеров, которые всегда вместе, меняются ролями, как перекидывают шарики друг другу жонглеры, и думать, пытаясь понять, что и зачем в этом фейерверке перемен, концертных номеров с живым прекрасным пением, пластических этюдов, важно и значимо, интересно. Действие захватывает: то следишь за "толпой" актеров, то не отводишь взгляда от Райкина, который даже в стороне ото всех так играет лицом, всем своим существом, что значимость происходящего в "хоре" возрастает.
Зачем Рыжаков надевает на Райкина маску его отца из интермедий, которых не знает молодое поколение? Почему тема смерти, отмеченная алыми ударами-ударениями среди бело-черного фона, проходит через весь спектакль? Для чего Пушкину аккомпанирует Анна Герман и грузинское многоголосье, а на нескольких экранах сцены иллюстрируют происходящее грузинскими картинами, похожими на ковры или подобными матричным схемами неизвестных механизмов? Райкин говорит сочным одесским еврейским языком, актеры поют песни на английском, вкраплен зычный грузинский говор - эдакая Вавилонская башня из звуков.
Герой - Райкин, который и по возрасту, и по статусу весомее, выше остальных: он наблюдает, надзирает, управляет, выискивает ошибки, осуждает, читает лекции, призывает к морали. Руководитель. Власть.
Молодой Один Байрон дирижирует хором, но управляет ли он или находится в иллюзии власти, а власть на самом деле в руках Героя Райкина?
Хор - все остальные. Народ. Тот, что безмолвствует? Молодежь на сцене отрывается вовсю - танцует, поет, радуется, любит - живет. Не думая о смерти.
И вот она.
В финале на заднике сцены идут титрами, как в фильмах, "Сцены из Фауста" - идут так, что читать не успеваешь, потому что они летят не сверху вниз, а наоборот: снизу вверх, и это сбивает с толку, ты снова уходишь от текста в картинку, как и весь спектакль не успеваешь следить за словами, разыгранными на разный лад, а только пытаешься понять, как пушкинский текст претворяется в видео, в кино, созданное на твоих глазах актерами.
Под эти "Сцены" актеры, как роботы, выходят к длинному столу, стоящему на сцене, накрывают его белой скатертью, выносят приборы, накрывают стол для пиршества: девушки в атласных платьях цвета крови, юноши во фраках и бабочках.
Они выстраиваются в ряд перед столом, на мгновение гаснет свет, ослепляя тут же снова, повергая в шок: никого нет, накрытый стол и стулья.
Хор погиб.
История России. Маленькая (?) трагедия.
Спектакль потрясающий, побуждающий думать, который нельзя определить в категории "понравилось-не понравилось" - очень мужской конструкторский и конструктивный спектакль. Для Рыжакова выход на большую сцену из камерных театров ("Сорок первый" и "Прокляты и убиты" идут в МХТ на Малой сцене, "Июль", "Бытие №2" "Рыдания" в Практике,) стал успешным "большим" дебютом. Неоднозначность взгляда на классический текст вызывает споры - и это хорошо, потому что именно споры открывают желание искать и находить истину.
Отличный театральный эксперимент. Замечательный театральный опыт.
Поздравляю всех создателей спектакля и нас, зрителей, с интересным событием в театральной жизни Москвы. Удачи и долгой жизни спектаклю - зал переполнен несмотря на кусачие цены.