Увольнение Михаила Лобанова - комментарий научного руководителя
а мне он про конкуренцию с французами не рассказывал. скромный=) вообще все это было бы отвратительно, не будь вот таких вот людей, как Ю.В. Таранников и многих других.
Оригинал взят у dkirienko в Увольнение Михаила Лобанова - комментарий научного руководителя
Вчера я (и многие) писали про историю с увольнением Михаила Лобанова. Поскольку моим научным руководителем также был Юрий Валерьевич Таранников, отстраненный от работы ученого секретаря кафедры за попытку организации собрания кафедры и обсуждения сложившейся проблемы, я сразу же обратился к нему с просьбой прокомментировать ситуацию.
Юрий Валерьевич написал очень подробный комментарий и разрешил его опубликовать. Из него все становится понятно, в том числе и с заявлениями МГУ о том, что "Михаил не вел научную работу" (кстати, занимаемая Михаилом должность ассистента - это преподавательская, а не научная должность).
Сильные научные результаты Михаил начал получать, еще будучи студентом. В
докладе известного французского математика и криптографа Клода Карле на
крупнейшей в мире конференции по криптографии "CRYPTO" фамилия Лобанова
упоминается 10 раз, хотя это была еще его студенческая статья. В дальнейшем
Михаил вел соперничество с группой французских исследователей, включающей
Карле. Они поочередно улучшали результаты друг друга об оценках нелинейности
булевых функций в зависимости от их алгебраической иммунности; наконец,
французы "сдались" и перестали писать статьи по этой теме.
Михаил начал работать на кафедре дискретной математики, еще будучи
аспирантом последнего года. После окончания аспирантуры и защиты
кандидатской диссертации он продолжил работать на кафедре, но поскольку
общежитие сотрудникам сейчас почти не предоставляют, был оформлен вариант с
докторантурой на 3 года - Михаил был оформлен докторантом, как докторанту
ему предоставили общежитие и это позволяло заключить срочный контракт (как
писал Михаил, в то время заключить контракт без регистрации было нельзя).
Надо сказать, что заведующий кафедрой дискретной математики О. М. Касим-Заде
в то время активно поддерживал Михаила - здесь играли свою роль и сильные
научные результаты Михаила, и его организационная активность, выполнение им
разных поручений заведующего. Михаил активно участвовал в подготовке и
проведении вступительных экзаменов на факультете, поэтому и. о. декана В. Н.
Чубариков по его собственному признанию одно время планировал сделать
Михаила заместителем декана по новому приему.
Надо уточнить, что научным руководителем Михаила я был только в аспирантуре.
В докторантуре я руководить им формально не мог, потому что для этого
формально была нужна степень доктора наук. Научным руководителем в
докторантуре вызвался быть сам заведующий кафедрой О. М. Касим-Заде. С моей
стороны возражений не было, потому что в то время О. М. Касим-Заде относился
к Михаилу очень хорошо. В связи с этим я не следил за формальностями,
требующимися для прохождения докторантуры, поскольку это должно было
делаться без моего участия, и сложностей здесь не ожидалось. Конечно, в тот
момент никто не имел в виду, что Михаил подготовит через 3 года докторскую
диссертацию - это очень большой труд и, конечно, он обычно требует намного
большего времени. Предполагалось, что Михаил просто будет продолжать
преподавать и заниматься наукой, и за это время как-то сам решит предстоящую
проблему с жильем.
Михаил продолжал заниматься наукой, участвовал в работе семинара "Булевы
функции в криптологии", делал на нем доклады как по своим исследованиям, так
и по работам других ученых. Надо заметить, что поскольку в кандидатской
диссертации Михаил получил очень сильные результаты, планка была поднята
высоко и улучшить их было непросто. Новый результат, над которым Михаил
работал, требовал для своего оформления большого объема, ориентировочно не
менее 50 страниц. Требовалось все тщательно оформить, поэтому форсажа для
быстрой подготовки статей не было. И тут весной 2012 года перед очередной
аттестацией начали возникать сложности. Проекты отчетов, которые готовил
Михаил, заведующий кафедрой О. М. Касим-Заде один за другим отвергал,
утверждая, что надо написать лучше.
Тут надо сказать, что в год, предшествующий весне 2012, контакты Михаила с
О. М. Касим-Заде были минимальны. В сентябре-октябре 2011 года О. М.
Касим-Заде был в Баку: сначала вел занятия в филиале МГУ, затем проходил там
курс лечения (Баку - его родной город). В ноябре О. М. Касим-Заде вернулся в
Москву, но в декабре почувствовал себя плохо: в дополнение к плохому
самочувствию была подхвачена инфекция, дело закончилось госпитализацией,
реанимацией и ампутацией части ноги. Одно время речь шла даже о жизни и
смерти. Я предполагаю, что ректорат оказал определенную помощь в лечении и,
возможно, именно это помогло спасти жизнь. Так что, возможно, О. М.
Касим-Заде оказался обязан ректорату жизнью в прямом смысле этого слова.
Иначе мне трудно объяснить последующие действия О. М. Касим-Заде. Кроме
того, уже после попадания в реанимацию был решен вопрос с продлением
проживания О. М. Касим-Заде в общежитии. Он имеет жилую площадь в
Подмосковье, но уже давно в связи с состоянием здоровья не мог регулярно
оттуда ездить и жил в общежитии. Перед Новым Годом он находился под угрозой
выселения.
В январе-феврале 2012 О. М. Касим-Заде находился в больнице, а после
выписки - в общежитии. Все это время ввиду плохого состояния здоровья
контакты с ним осуществлял из сотрудников кафедры практически только В. В.
Кочергин, который фактически исполнял обязанности заместителя заведующего
кафедрой (формально эта должность была не занята). У меня, несмотря на
должность ученого секретаря, нового номера телефона О. М. Касим-Заде не было
и поговорить с ним я не мог.
В конце концов, после того, как несколько проектов докторантского отчета
Лобанова было отвергнуто, поступила информация, что О. М. Касим-Заде принял
решение отчислить его из докторантуры. Для этого сначала требовалось
заседание кафедры. Оно было проведено в комнате О. М. Касим-Заде в
общежитии. Сообщал о заседании В. В. Кочергин, поскольку связи с О. М.
Касим-Заде были только у него. На заседании присутствовали почти все
сотрудники кафедры, но в то же время один из сотрудников, поддержавших бы
Михаила, приглашен не был. Дискуссия на заседании была достаточно
оживленной. Предположения о давлении сверху по политическим мотивам О. М.
Касим-Заде категорически отвергал. Линия О. М. Касим-Заде заключалась в том,
что он утверждал, что как научный руководитель не видит перспектив для
защиты докторской диссертации. Далее О. М. Касим-Заде воспользовался моим
рассказом о том, как французы, соперничавшие с Михаилом, были побеждены и
перестали писать статьи по этой тематике, и заявил, что "Юрий Валерьевич сам
признал, что эта тематика потеряла актуальность, потому что интерес к ней в
мире снизился". В конце прошло голосование, и было принято решение отчислить
Михаила из докторантуры с результатом: 7 - за, 6 - против. При этом никто не
ставил под вопрос деятельность Михаила в качестве сотрудника кафедры, речь
шла только о докторантуре.
Заведующий кафедрой ТФФА академик РАН и член Государственной Думы Б. С.
Кашин, знакомый с Михаилом, предлагал перевести Михаила в докторантуре на
кафедру ТФФА. Дело в том, что изучавшаяся Михаилом проблематика нелинейности
высоких порядков булевых функций имеет связи с проблемой аппроксимации
функций в функциональном анализе. Михаил сделал доклад на семинаре Кашина, я
присутствовал на этом докладе и при необходимости делал пояснения.
После состоялось заседание Ученого Совета факультета, где был рассмотрен
вопрос об аттестации докторантов. Была зачитана выписка из заседания
кафедры. Я выступил, положительно охарактеризовав Михаила, и сказал, что
научная деятельность им велась, результаты были, но предполагаемый объем
текста ожидался большим, и поэтому процесс подготовки статей не
форсировался. Б. С. Кашин предложил перевести Михаила в докторантуре на
кафедру ТФФА. Член Ученого Совета факультета, профессор кафедры высшей
алгебры А. В. Михалев вспомнил какой-то случай из своей молодости и
предложил дать Михаилу месяц для написания двух статей. Ученый Совет
поддержал это предложение и принял решение отложить рассмотрение вопроса до
написания статей, после чего рассмотреть вопрос повторно на кафедре. Эти
слова про повторное рассмотрение на кафедре точно были произнесены, но в
протокол заседания, как потом оказалось, не попали.
В течение последующего месяца Михаил активно потрудился и написал требуемые
статьи. При посредничестве Б. С. Кашина и других профессоров факультета они
были приняты к печати в изданиях из перечня ВАК. Кроме того, Михаил сделал
доклад на XI Международном семинаре "Дискретная математика и ее приложения",
прошедшем в июне 2012 на мехмате МГУ. Тезисы его доклада содержатся в
сборнике трудов конференции. Это опровергает утверждения о том, что Михаил
якобы не вел научную работу.
Однако повторного заседания кафедры с рассмотрением проделанной Михаилом
работы провести не удалось. В качестве предлога не проводить заседание
указывалось то, что никаких официальных обращений к кафедре от Ученого
Совета не поступало. Мне пришлось прийти на несколько последующих заседаний
Ученого Совета факультета, поскольку вопрос о Михаиле вновь мог быть на них
затронут, но он затронут так и не был.
Срок докторантуры заканчивался, проблемы с последующим проживанием в Москве
Михаил как-то более-менее решил, и мы никаких опасностей не ожидали. В
качестве одного из предположений было, что давление с целью отчисления
Михаила велось с целью его выселения из общежития, где он вел активную
работу по защите прав проживающих, а после его выезда из общежития причин
для давления по этой линии не будет. Ожидалось, что Михаилу продлят контракт
на несколько месяцев, а потом он выдвинется по конкурсу. На середину
весеннего семестра была запланирована месячная поездка Михаила в филиал МГУ
в Астане, и никто вроде бы против этого не возражал. Однако сложности
начались, когда Михаил пришел продлять контракт заранее в связи с тем, что
конец контракта (28 февраля) приходился на время его пребывания в Астане.
Про последующее Михаил полно написал. Когда я узнал, что по словам и. о.
декана В. Н. Чубарикова контракт не продляется в связи с решением кафедры, я
позвонил О. М. Касим-Заде (его телефон мне был передан незадолго до этого, и
я после заседания по докторантуре Михаила еще ни разу в течение 9 месяцев с
заведующим кафедрой не разговаривал). О. М. Касим-Заде сказал, что
действительно срочный контракт заканчивается, не все срочные контракты
продляются, и он как заведующий кафедрой принял решение контракт не
продлять. На вопрос о причинах непродления контракта О. М. Касим-Заде
ответил, что комментариев не будет.
У меня и некоторых других сотрудников кафедры было желание провести
заседание кафедры и обсудить события, связанные с Михаилом. Однако поступила
информация, что О. М. Касим-Заде будет заседание кафедры блокировать, что
поставит вопрос о его легитимности. Тогда возникла идея провести не
заседание, а хотя бы собрание сотрудников кафедры. Каким может быть решение
этого собрания, до конца было неясно. По крайней мере, можно было просто
положительно охарактеризовать работу Михаила на кафедре и выразить ему
моральную поддержку. Поэтому я начал информировать сотрудников кафедры о
предстоящем собрании (не заседании). Узнав об этом, 14 февраля О. М.
Касим-Заде сначала обзвонил некоторых сотрудников кафедры. Одним он просто
сообщил, что собрания не будет, с другими говорил очень жестко. После этого
О. М. Касим-Заде позвонил мне и очень ласковым голосом (О. М. человек
прагматичный, смысла говорить со мной жестко у него не было) сообщил, что я
отстраняюсь от должности ученого секретаря и с данного момента не подписываю
никаких кафедральных бумаг и не провожу никаких кафедральных мероприятий.
Передавать дела ученого секретаря я должен В. В. Кочергину.
Часть сотрудников кафедры все-таки собралось во время намечавшегося
собрания. Мы поговорили и выразили Михаилу поддержку.
Оригинал взят у dkirienko в Увольнение Михаила Лобанова - комментарий научного руководителя
Вчера я (и многие) писали про историю с увольнением Михаила Лобанова. Поскольку моим научным руководителем также был Юрий Валерьевич Таранников, отстраненный от работы ученого секретаря кафедры за попытку организации собрания кафедры и обсуждения сложившейся проблемы, я сразу же обратился к нему с просьбой прокомментировать ситуацию.
Юрий Валерьевич написал очень подробный комментарий и разрешил его опубликовать. Из него все становится понятно, в том числе и с заявлениями МГУ о том, что "Михаил не вел научную работу" (кстати, занимаемая Михаилом должность ассистента - это преподавательская, а не научная должность).
Сильные научные результаты Михаил начал получать, еще будучи студентом. В
докладе известного французского математика и криптографа Клода Карле на
крупнейшей в мире конференции по криптографии "CRYPTO" фамилия Лобанова
упоминается 10 раз, хотя это была еще его студенческая статья. В дальнейшем
Михаил вел соперничество с группой французских исследователей, включающей
Карле. Они поочередно улучшали результаты друг друга об оценках нелинейности
булевых функций в зависимости от их алгебраической иммунности; наконец,
французы "сдались" и перестали писать статьи по этой теме.
Михаил начал работать на кафедре дискретной математики, еще будучи
аспирантом последнего года. После окончания аспирантуры и защиты
кандидатской диссертации он продолжил работать на кафедре, но поскольку
общежитие сотрудникам сейчас почти не предоставляют, был оформлен вариант с
докторантурой на 3 года - Михаил был оформлен докторантом, как докторанту
ему предоставили общежитие и это позволяло заключить срочный контракт (как
писал Михаил, в то время заключить контракт без регистрации было нельзя).
Надо сказать, что заведующий кафедрой дискретной математики О. М. Касим-Заде
в то время активно поддерживал Михаила - здесь играли свою роль и сильные
научные результаты Михаила, и его организационная активность, выполнение им
разных поручений заведующего. Михаил активно участвовал в подготовке и
проведении вступительных экзаменов на факультете, поэтому и. о. декана В. Н.
Чубариков по его собственному признанию одно время планировал сделать
Михаила заместителем декана по новому приему.
Надо уточнить, что научным руководителем Михаила я был только в аспирантуре.
В докторантуре я руководить им формально не мог, потому что для этого
формально была нужна степень доктора наук. Научным руководителем в
докторантуре вызвался быть сам заведующий кафедрой О. М. Касим-Заде. С моей
стороны возражений не было, потому что в то время О. М. Касим-Заде относился
к Михаилу очень хорошо. В связи с этим я не следил за формальностями,
требующимися для прохождения докторантуры, поскольку это должно было
делаться без моего участия, и сложностей здесь не ожидалось. Конечно, в тот
момент никто не имел в виду, что Михаил подготовит через 3 года докторскую
диссертацию - это очень большой труд и, конечно, он обычно требует намного
большего времени. Предполагалось, что Михаил просто будет продолжать
преподавать и заниматься наукой, и за это время как-то сам решит предстоящую
проблему с жильем.
Михаил продолжал заниматься наукой, участвовал в работе семинара "Булевы
функции в криптологии", делал на нем доклады как по своим исследованиям, так
и по работам других ученых. Надо заметить, что поскольку в кандидатской
диссертации Михаил получил очень сильные результаты, планка была поднята
высоко и улучшить их было непросто. Новый результат, над которым Михаил
работал, требовал для своего оформления большого объема, ориентировочно не
менее 50 страниц. Требовалось все тщательно оформить, поэтому форсажа для
быстрой подготовки статей не было. И тут весной 2012 года перед очередной
аттестацией начали возникать сложности. Проекты отчетов, которые готовил
Михаил, заведующий кафедрой О. М. Касим-Заде один за другим отвергал,
утверждая, что надо написать лучше.
Тут надо сказать, что в год, предшествующий весне 2012, контакты Михаила с
О. М. Касим-Заде были минимальны. В сентябре-октябре 2011 года О. М.
Касим-Заде был в Баку: сначала вел занятия в филиале МГУ, затем проходил там
курс лечения (Баку - его родной город). В ноябре О. М. Касим-Заде вернулся в
Москву, но в декабре почувствовал себя плохо: в дополнение к плохому
самочувствию была подхвачена инфекция, дело закончилось госпитализацией,
реанимацией и ампутацией части ноги. Одно время речь шла даже о жизни и
смерти. Я предполагаю, что ректорат оказал определенную помощь в лечении и,
возможно, именно это помогло спасти жизнь. Так что, возможно, О. М.
Касим-Заде оказался обязан ректорату жизнью в прямом смысле этого слова.
Иначе мне трудно объяснить последующие действия О. М. Касим-Заде. Кроме
того, уже после попадания в реанимацию был решен вопрос с продлением
проживания О. М. Касим-Заде в общежитии. Он имеет жилую площадь в
Подмосковье, но уже давно в связи с состоянием здоровья не мог регулярно
оттуда ездить и жил в общежитии. Перед Новым Годом он находился под угрозой
выселения.
В январе-феврале 2012 О. М. Касим-Заде находился в больнице, а после
выписки - в общежитии. Все это время ввиду плохого состояния здоровья
контакты с ним осуществлял из сотрудников кафедры практически только В. В.
Кочергин, который фактически исполнял обязанности заместителя заведующего
кафедрой (формально эта должность была не занята). У меня, несмотря на
должность ученого секретаря, нового номера телефона О. М. Касим-Заде не было
и поговорить с ним я не мог.
В конце концов, после того, как несколько проектов докторантского отчета
Лобанова было отвергнуто, поступила информация, что О. М. Касим-Заде принял
решение отчислить его из докторантуры. Для этого сначала требовалось
заседание кафедры. Оно было проведено в комнате О. М. Касим-Заде в
общежитии. Сообщал о заседании В. В. Кочергин, поскольку связи с О. М.
Касим-Заде были только у него. На заседании присутствовали почти все
сотрудники кафедры, но в то же время один из сотрудников, поддержавших бы
Михаила, приглашен не был. Дискуссия на заседании была достаточно
оживленной. Предположения о давлении сверху по политическим мотивам О. М.
Касим-Заде категорически отвергал. Линия О. М. Касим-Заде заключалась в том,
что он утверждал, что как научный руководитель не видит перспектив для
защиты докторской диссертации. Далее О. М. Касим-Заде воспользовался моим
рассказом о том, как французы, соперничавшие с Михаилом, были побеждены и
перестали писать статьи по этой тематике, и заявил, что "Юрий Валерьевич сам
признал, что эта тематика потеряла актуальность, потому что интерес к ней в
мире снизился". В конце прошло голосование, и было принято решение отчислить
Михаила из докторантуры с результатом: 7 - за, 6 - против. При этом никто не
ставил под вопрос деятельность Михаила в качестве сотрудника кафедры, речь
шла только о докторантуре.
Заведующий кафедрой ТФФА академик РАН и член Государственной Думы Б. С.
Кашин, знакомый с Михаилом, предлагал перевести Михаила в докторантуре на
кафедру ТФФА. Дело в том, что изучавшаяся Михаилом проблематика нелинейности
высоких порядков булевых функций имеет связи с проблемой аппроксимации
функций в функциональном анализе. Михаил сделал доклад на семинаре Кашина, я
присутствовал на этом докладе и при необходимости делал пояснения.
После состоялось заседание Ученого Совета факультета, где был рассмотрен
вопрос об аттестации докторантов. Была зачитана выписка из заседания
кафедры. Я выступил, положительно охарактеризовав Михаила, и сказал, что
научная деятельность им велась, результаты были, но предполагаемый объем
текста ожидался большим, и поэтому процесс подготовки статей не
форсировался. Б. С. Кашин предложил перевести Михаила в докторантуре на
кафедру ТФФА. Член Ученого Совета факультета, профессор кафедры высшей
алгебры А. В. Михалев вспомнил какой-то случай из своей молодости и
предложил дать Михаилу месяц для написания двух статей. Ученый Совет
поддержал это предложение и принял решение отложить рассмотрение вопроса до
написания статей, после чего рассмотреть вопрос повторно на кафедре. Эти
слова про повторное рассмотрение на кафедре точно были произнесены, но в
протокол заседания, как потом оказалось, не попали.
В течение последующего месяца Михаил активно потрудился и написал требуемые
статьи. При посредничестве Б. С. Кашина и других профессоров факультета они
были приняты к печати в изданиях из перечня ВАК. Кроме того, Михаил сделал
доклад на XI Международном семинаре "Дискретная математика и ее приложения",
прошедшем в июне 2012 на мехмате МГУ. Тезисы его доклада содержатся в
сборнике трудов конференции. Это опровергает утверждения о том, что Михаил
якобы не вел научную работу.
Однако повторного заседания кафедры с рассмотрением проделанной Михаилом
работы провести не удалось. В качестве предлога не проводить заседание
указывалось то, что никаких официальных обращений к кафедре от Ученого
Совета не поступало. Мне пришлось прийти на несколько последующих заседаний
Ученого Совета факультета, поскольку вопрос о Михаиле вновь мог быть на них
затронут, но он затронут так и не был.
Срок докторантуры заканчивался, проблемы с последующим проживанием в Москве
Михаил как-то более-менее решил, и мы никаких опасностей не ожидали. В
качестве одного из предположений было, что давление с целью отчисления
Михаила велось с целью его выселения из общежития, где он вел активную
работу по защите прав проживающих, а после его выезда из общежития причин
для давления по этой линии не будет. Ожидалось, что Михаилу продлят контракт
на несколько месяцев, а потом он выдвинется по конкурсу. На середину
весеннего семестра была запланирована месячная поездка Михаила в филиал МГУ
в Астане, и никто вроде бы против этого не возражал. Однако сложности
начались, когда Михаил пришел продлять контракт заранее в связи с тем, что
конец контракта (28 февраля) приходился на время его пребывания в Астане.
Про последующее Михаил полно написал. Когда я узнал, что по словам и. о.
декана В. Н. Чубарикова контракт не продляется в связи с решением кафедры, я
позвонил О. М. Касим-Заде (его телефон мне был передан незадолго до этого, и
я после заседания по докторантуре Михаила еще ни разу в течение 9 месяцев с
заведующим кафедрой не разговаривал). О. М. Касим-Заде сказал, что
действительно срочный контракт заканчивается, не все срочные контракты
продляются, и он как заведующий кафедрой принял решение контракт не
продлять. На вопрос о причинах непродления контракта О. М. Касим-Заде
ответил, что комментариев не будет.
У меня и некоторых других сотрудников кафедры было желание провести
заседание кафедры и обсудить события, связанные с Михаилом. Однако поступила
информация, что О. М. Касим-Заде будет заседание кафедры блокировать, что
поставит вопрос о его легитимности. Тогда возникла идея провести не
заседание, а хотя бы собрание сотрудников кафедры. Каким может быть решение
этого собрания, до конца было неясно. По крайней мере, можно было просто
положительно охарактеризовать работу Михаила на кафедре и выразить ему
моральную поддержку. Поэтому я начал информировать сотрудников кафедры о
предстоящем собрании (не заседании). Узнав об этом, 14 февраля О. М.
Касим-Заде сначала обзвонил некоторых сотрудников кафедры. Одним он просто
сообщил, что собрания не будет, с другими говорил очень жестко. После этого
О. М. Касим-Заде позвонил мне и очень ласковым голосом (О. М. человек
прагматичный, смысла говорить со мной жестко у него не было) сообщил, что я
отстраняюсь от должности ученого секретаря и с данного момента не подписываю
никаких кафедральных бумаг и не провожу никаких кафедральных мероприятий.
Передавать дела ученого секретаря я должен В. В. Кочергину.
Часть сотрудников кафедры все-таки собралось во время намечавшегося
собрания. Мы поговорили и выразили Михаилу поддержку.