Трагедия наша
В начале февраля 1929 года после разбирательства дела Бухарина на совместном заседании Президиума ЦКК и Политбюро ЦК наступил окончательный переломный момент в политической борьбе. Многие сторонники Николая Бухарина, увидев что их патрон находится теперь в проигрышном положении начали потихоньку лаврировать в сторону группы И. Сталина. Правые все более теряли в политическом весе. Однако несмотря на это главное политическое сражение было еще впереди.
В эти же дни секретарь ЦК и московского губкома Вячеслав Молотов ушел в недолгий отпуск, чтобы он собрался к губернскому партийному съезду. Вячеслав Михайлович был одним из немногих руководителей той поры, кто активно занимался спротивным отдыхом, находил для этого время, находил для этого время несмотря на высокую загруженность работой.
Вячеслав Молотов был самым активным членом Политбюро, находившим время для всего
Между тем положение в стране продолжало оставаться тревожным. С мест приходили сводки о росте кулацкого террора.
"Материалы НКЮ РСФСР о террористических актах в деревне, связанных с перевыборами Советов, с октября 1928 по январь 1929 г. 5 февраля 1929 г.
По вопросу: О террористических актах, связанных с проведением кампании по перевыборам в советы. (По материалам, поступившим с 1 октября 1928 г. по 1 февраля 1929 г.)
В Прокуратуру Республики поступили 143 извещения о террористических актах. Из этого количества возникших на местах дел 54 не находятся в связи с избирательной кампанией. В остальных 89 случаях преступления непосредственно связаны с проведением перевыборной кампании.
Преступные деяния направлялись: против председателей сельсоветов - 23 случая, [против] членов сельсоветов - 18, против селькоров, разоблачавших кулаков, в связи с пересмотром лиц, лишенных избирательных прав, - 3, против выступавших на собраниях общественников беспартийных - 25, против членов и кандидатов ВКП(б), не занимающих официальных должностей в соваппарате - 8, против членов избиркома - 7, против кандидатов в члены будущего совета - 5.
Террористические акты совершали: кулаки - 56 чел., зажиточные крестьяне - 22, середняки - 6, бедняки по подстрекательству кулаков - 4, рабочие по подстрекательству кулаков - 2, бывшие офицеры, полицейские, торговцы - 5, социальное положение устанавливается (в процессе следствия) по 51 делу.
В совершении террористических актов участвовало 278 человек. Террористические акты были направлены на 91 представителя Советской власти и общественности. Из общего количества террористических актов, совершенных во время избирательной кампании и с нею связанных, было: убийств - 14, покушений на убийство - 14, нанесений ран - 1, избиений - 25, поджогов имущества - 14, способов совершения преступлений не указано - 20 дел.
Убийства и покушения на убийство совершались: путем нанесения огнестрельных ран - 8, удушения - 1, избиений - 4, отравлений - 1.
Террористические акты во времени совершались: в октябре 12 случаев, в ноябре - 28, в декабре - 26, в январе - 23.
По 48 делам следствие уже закончено, и дела о террористических актах направлены в судебные органы.
Следствие длилось по законченным делам, в среднем, 1 месяц.
Из направленных в судебные органы 48 дел Прокуратура республики имеет извещения о заслушании 21 дела. По этим делам приговорено к расстрелу 27 чел. К длительным срокам заключения - 17 чел. В трех случаях деяния были переквалифицированы на 74 и 175 статьи УК."
7 февраля пришло сообщение заместителя председателя СНК СССР А.М.Лежавы, о его поездке в Костромскую и Смоленскую губернии. Он писал о жалобах крестьян на налоги и недостаток хлебов:
"Преобладающим сюжетом для крестьянских выступлений являются жалобы на недостаток хлеба и на с/х налог. Этих жалоб было бы и в записках, и в прениях гораздо больше, если бы эти вопросы заблаговременно в моем докладе не были бы освещены и разъяснены самым исчерпывающим образом.
В отношении недостатка хлеба нужно отличать, во-первых, неисправное снабжение хлебом по общегубернскому плану, что больше всего бьет по бедняцкому населению и вообще по населению, не занимающемуся льноводством, и, во-вторых, неисправное снабжение (12 кг хлеба против 16 кг сданного волокна) льноводов.
И по Костромской, и по Смоленской губ. планы завоза далеко не выполнены, о чем у меня имеются специальные сношения с НКТоргом. Говоря о моем призыве к улучшению льноводного хозяйства, один крестьянин привел такую иллюстрацию: «Вот тебе лошадь с поклажей. Что же выйдет, ежели ты будешь кормить ее все меньше и меньше, а клади наваливать все больше и больше?».
В обеих губерниях вывод один и тот же у всех: «Надо дать хлеба». Хлеба нет - крестьянин льняных семян не продает и пускает их в пищу, хлеба нет - все думают о том, чтобы в будущем году усилить ржаной клин. Должен, однако, сказать, как ни хромает снабжение хлебом льноводов, все-таки кое-что они получают и верят в выполнение нашего обещания.
Самое тяжелое - это появление голода у бедняков и у нельноводного населения. При нашем сокращенном плане снабжения эти вряд ли что-либо получат, а цена на хлеб доходит от 4 до 8 р. [за пуд], да и по этим ценам не всегда и не везде можно его купить."
Андрей Лежава оставил сильные впечатления о поездке по деревням Костромы и Смоленщины
Он писал, что в Смоленской губернии наблюдается разрушение сельских хозяйств, в том числе через уничтожение скота:
"Смоленская губ., где довольно сильно развито культурное животноводство, усиленно уничтожает свой скот, в том числе и племенной. Объясняют это явление, с одной стороны, недостатком хлеба, с другой - влиянием с/х налога.
Так или иначе, в Костромской и Смоленской губ. как крестьяне, так и наши работники и специалисты в один голос признают, что сокращение скотского поголовья весьма пагубно отразится на урожайности льна в первую очередь, т.к. минеральных удобрений все-таки мало, а главное, минеральными удобрениями без навозного урожайности льна не поднимешь. Это заставляет меня поставить вопрос о введении в новый с/х налог стимулирующих животноводство моментов и в льняных районах.
Что касается с/х налога, то жалуются на то, что с/х налог тяжело падает на хозяйство, не дает его развернуть, наоборот, приходится хозяйство сокращать и дробить. Выступающие ораторы приводят примеры этому."
Лежава писал, что в целом развитие социалистических форм хозяйствования вызывает положительную реакцию у населения:
"Разъяснения, сделанные в моем докладе относительно крупного сельского хозяйства, строительства совхозов и колхозов, борьбы с эксплуататорским кулацким хозяйством и поддержки трудового культурного середняцкого хозяйства, вызывают реплики удовлетворения во время доклада и сочувственные отзывы в речах. Ораторы указывают, что этот взгляд центра не проводится местными органами власти, что на местах трудовое середняцкое хозяйство в загоне, приводят примеры и факты. "
Лежава сетовал на то, что индивидуальным налогом облагают не только кулаков, но и простых середняков:
"При мне в Смоленском губисполкоме заведующий губфо поставил вопрос об одном хозяйстве, в котором 16 душ, из них 9 работников, там имеется 14 коров и, кажется, 6 лошадей, хозяйство поставлено культурно. Семья трудовая, наемного труда совершенно нет. Подвергли индивидуальному налогу. Наши работники указывают, что таких случаев было немало. Таких случаев немало приводят и крестьяне.
По поводу вышеприведенного случая, когда я разъяснил недопустимость индивидуального обложения и указал, что как раз это то самое трудовое хозяйство, которое сегодня нам необходимо для снабжения промышленности сырьем и для продовольственных целей, что такие хозяйства нам нужны чем больше, тем лучше, ибо по нашему плану и по нашему убеждению они неизбежно войдут со временем в колхозы и, следовательно, чем будет выше каждая составная часть коллективного хозяйства, тем крепче и ценнее будут колхозы, один партийный товарищ сделал замечание, которым он хотел оправдать обложение индивидуальным налогом:
«Но ведь это хозяйство, получив такое развитие, неизбежно превратится со временем в кулацкое».
Такие рассуждения и такое настроение среди наших работников в низовом аппарате не единичный факт.
У многих местных работников произошла большая путаница в понятиях. Борьба с кулаком - эксплуататором - врагом перенеслась на трудовое культурное середняцкое товарное хозяйство. Тут нужно в самом срочном порядке дать исчерпывающие ясные инструкции по партийной линии."
Тут Лежава по факту осуждает практику индивидуального налогообложения, давление на середняков. Он осуждает то, что советские работники считали, что середняки сами становятся кулаками (по факту так и было).
Далее Лежава пишет, снова осуждая налоги:
" И в Костромской, и в Смоленской губерниях крестьяне жаловались на обременительность с/х налога по отношению к животноводческому хозяйству, которое играет крупную роль, и настойчиво просили при пересмотре с/х налога дать облегчение по линии скота.
Я лично не считаю с/х налог чрезмерно обременительным по линии скота, однако полагаю, что допущение некоторого облегчения по этой части даст нам по хозяйственной линии такие преимущества, которые сторицей окупят то, чего мы не добьемся по с/х налогу."
Лежава одновременно пишет правильные вещи, например об отрыве органов партийно-государственной власти от крестьянских масс:
"Характеризуя взаимоотношения между бедняцко-середняцкой крестьянской массой и нашим советским и партийным аппаратом, приходится прежде всего отметить неудовлетворительный, чрезвычайно низкий уровень развития наших низовых работников, в особенности, если иметь в виду колоссально возросший уровень развития крестьянских масс.
Это последнее особенно резко бросилось в глаза мне, в течение 15 лет оторвавшемуся от русской деревни, которую я в прежние времена хорошо знал. Мужик остался с теми же своими природными свойствами, какие его характеризовали и в прежнее время: жадность к земле, хитрость, скрытность, высокая деловая и практическая сметливость, но какое море вопросов занимает теперь его голову, как выросла в массе его потребность и в отношении материальной, и в отношении духовной культуры, и как увеличилась общая его культурно-политическая оснастка. Наши низовые работники у меня оставили впечатление воистину беспомощно топчущихся вокруг этой сложной и большой деревенской жизни.
Это два мира - местное бедняцко-середняцкое крестьянство, с одной стороны, и наш аппарат, с другой. Можно сказать, что, как правило, органической близости и связи, а следовательно, и органического водительства со стороны местного аппарата власти по отношению к трудовому крестьянству еще нет. "
Лежава дает указание на то, что местные органы власти начали работу с середняками лишь в 1928 году:
"У меня осталось впечатление, что работу среди бедняков начали всего несколько месяцев тому назад и повели ее с большим напором. Но и тут дело вышло однобоко. Много середняков осталось в значительной степени в стороне и почувствовало себя обиженными. Этим объясняются в выступлениях середняков жалобы на то, что, вместо ленинского единства бедняка и середняка, местные власти создают среди них раскол."
Лежава писал, что советские работники живут в ужасных условиях
"Трагедия наша заключается в том, что мы не можем обеспечить устойчивость аппарата по многим причинам и, в первую очередь, как для меня стало теперь ясно, по бедности местного бюджета. Один из немногих агрономов (участкового агронома нет, а это помощник агронома), которого я нашел на месте, произвел на меня удручающее впечатление своим видом.
Дело свое он уже знает, к участку более или менее присмотрелся, работает, очевидно, добросовестно и много. Кто-то мне шепнул:
«Поинтересуйтесь и загляните в его комнату, порядочный хозяин в такой обстановке даже свиней не станет держать».
У меня не хватило времени, и этой обстановки я не видел, но вид его свидетельствует о крайнем истощении и болезненном состоянии.
Теперь дело не столько в жаловании агрономам и учителям, сколько в культурных условиях жизни - в условиях жилища и в условиях питания, в средствах передвижения. Конечно, сейчас и жалованья не хватает при бешеной дороговизне хлеба и при отсутствии деревенского культурного персонала. Такое положение препятствует произвести набор соответствующего по квалификации и уровню развития персонала и закрепить его на месте. "
В самом деле положение людей было очень тяжелым.Отмечу что программа Ликбеза имела свои плюсы. В 1927-1928 учебном году число учебных заведений по сравнению с 1913 годом выросло на 10%, а количество учащихся - на 43%. За пять лет - с 1923-го по 1928 годы - количество школ в СССР выросло с 61600 до 85300.
Несмотря на успехи Ликбеза и агитацию, профессия учителя была самой низкооплачиваемой и малоценимой
Однако в стране не хватало учителей, их попросту не ценили.Сокращалось и финансирования образования, так в 1920 году расходы бюджета на образование составляли 10%, спустя 2 года в 1922 году уже всего 2% от бюджета страны. Эта ситуация не улучшилась и позже.
Не удивительно, что с 1921 года 90% школ были переведены с государственного бюджета на местный.
В 1925 году высококвалифицированный учитель зарабатывал в месяц 45, этого едва хватало чтобы хоть как то сводить концы с концами в городе, но в деревне вовсе не хватало, при распределении материальных благ они почти всегда были в числе последних. Многие попросту недоедали и брались за любую возможную работу
Сельское образование держалось наверное на одном героическом энтузиазме людей, вопреки наплевательскому отношению власти к ним
Далее Лежава пишет:
"Смысл крестьянских выступлений по этому вопросу сводится к тому, что они сами хотят и урожайность повысить, и качество продукции улучшить, и нуждаются в помощи и руководстве именно по этой линии: что посеять на этой земле, как привести в порядок вон тот участок, как, где и какой корм добыть вот для этого скота, какой севооборот и какие культуры в этом хозяйстве или этой группе хозяйства наиболее целесообразны, и т.д. и т.п.
Без конца ставятся вопросы сугубо практического и делового характера. Вот на эти-то вопросы они и не получают ответа от наших низовых работников. Они находятся в таком положении, как человек, жаждущий жилой площади, которому вместо жилой площади преподносят прекрасно разработанные план и смету постройки. Отсюда повсеместные и единодушные жалобы на отсутствие в поле и в деревне агрономов. Действительно, агрономическое обслуживание крестьянского хозяйства донельзя скудно.
Крестьяне жалуются:
«Сказывают, будто все агрономы в городе сидят и бумаги пишут, чего они там пишут, ума не приложишь, когда агроному надо быть в деревне и на полях»."
Далее Лежава пишет об том, что советские работники опять работают из рук вон плохо:
"У нас получилось уродливое положение: у каждой организации имеются свои агрономы - у Колхозцентра, у Льноцентра, у Маслоцентра, у Пти-цеводсоюза и т.д., а мужик сидит без агрономической помощи; все же эти агрономы пишут и пишут в своих канцеляриях без конца.
Такое положение вещей, само по себе совершенно недопустимое, вредно еще в том отношении, что весь наш агрономический молодняк, чрезвычайно бедный хозяйственным опытом, находясь в отрыве от своей хозяйствующей массы, очень слабо квалифицируется и стажируется в процессе практической работы. Вопрос этот должен быть подвергнут НКЗемом самому срочному обсуждению.
Почти на каждом собрании пришлось слышать в высшей степени интересные речи подлинных крестьян-середняков с значительными культурными достижениями в хозяйстве.
Наличие таких крестьян свидетельствует об огромных сдвигах в нашем сельском хозяйстве. Крестьяне эти настроены совершенно советски, считают себя в своих успехах обязанными советскому строю.
И каждый раз я удостоверялся, что такой ценный актив совершенно не используется нашими низовыми органами власти, а между тем, этот элемент и мог бы восполнить на местах ту деловую и практическую слабость, которою страдает наш низовой аппарат."
Долгие годы после окончания гражднской войны, местные органы власти по сути почти ничего не делали для реального развития дела социализма
Лежава отдельно писал об коллективизации, весьма в положительной форме:
"Вопросы коллективизации и советских хозяйств интересуют крестьян. Данную мной характеристику коллективного хозяйства как крупного сельскохозяйственного производства, в котором эффективность единицы труда значительно выше, эксплуатация капитала полнее, удовлетворение материальных и культурных потребностей членов выше, и высказанную мной уверенность, что в короткий период времени не только бедняцкое, но и все трудовое середняцкое крестьянское хозяйство предпочтет перейти в коллектив, крестьяне выслушали с величайшим вниманием. Особенно напряженно слушали и принимали с большим одобрением указание на то, что, пользуясь минувшим опытом колхозного строительства, мы теперь предъявляем строгие требования, как в отношении активности и напряженности труда его участников, так и в отношении экономного расходования отпускаемых денежных средств, что колхозы - не богадельня и не собес, а это есть хозяйственная ячейка, из которой, как из кирпича, мы строим социалистическое здание.
В личных беседах мне не раз приходилось слышать указания, что вот, если так будете строить коллективные хозяйства, а крестьяне увидят своими глазами такую работу, то тогда действительно многие предпочтут войти в коллектив.
В Костромской губ. я узнал об одном таком коллективе, деловито поставленном, и, что я особенно оценил, руководитель этого коллектива еще до моего доклада и до моего разговора о коллективах сам рассказывал мне о своей работе и, жалуясь на то, что трудно вести работу, признал, что все-таки достижения у них в коллективах имеются значительные и что он боится широко обращаться к содействию кредитных учреждений, предпочитая расширять дело собственными средствами.
Об этом коллективе я расспрашивал других, знающих его положение, и получил подтверждение, что действительно в этом коллективе люди делают все своим горбом, имея пустяковую задолженность кредитке. В Костромской губ., по-видимому, имеется несколько таких совершенно выявившихся здоровых коллективов, правда, пока еще молодых, в возрасте от 2 до 3 лет..."
Лежава пишет что наряду с положительными тенденциями в колхозном строительстве, в совхозном имеются провалы:
Но в Смоленской губ. особенно тяжело обстоит дело с совхозами. Тут совхозы - бельмо на глазу у крестьян. Большое количество совхозов разбросано по всей губернии, и преобладающее большинство их ведется отвратительно. Крестьяне с возмущением и недоумением спрашивали меня: «На что вы зря переводите деньги, сами никакой пользы не получая и лишая крестьян тех земель, которые находятся под совхозами». Я должен был обещать им в самом срочном порядке пересмотреть положение этих совхозов и принять меры к полному их оздоровлению с тем, чтобы они действительно приносили пользу государству и служили бы школой для окружающего крестьянского населения в отношении улучшения их хозяйства.
В одном из таких совхозов в прошлом году засеяли лен на 100 гектарах, затратили огромные средства и сгубили буквально весь посев, часть которого осталась гнить на поле, а часть которого, хотя и убрали, но тоже никуда не годится. Денег всадили в это дело, по отзывам наших властей, уйму, а главное - совершенно дискредитировали в глазах крестьянства в громадном районе идею советских хозяйств.
Лежава снова отмечал отвратительную работу местных органов власти:
"Культурно-просветительная работа в посещенных мной районах ведется из рук вон плохо, вернее, ее совершенно нет. Об этом говорили мне и местные низовые работники, партийные и беспартийные, и в губернских центрах. «Сил нет, некому вести эту работу», вот объяснения, которые мне давали наши работники...
Все сказанное выше об огромных крестьянских запросах по сельскому хозяйству и по культуре и о чрезвычайной отсталости и неразвитости нашего низового аппарата, заставляет меня прийти к выводу, что нам надо принять чрезвычайные меры к устранению этой ненормальности."
Лежава заканчивал так свое письмо:
"Я не сомневаюсь, что новый с/х налог, соответствующие партийные инструкции, устранение различных искривлений, имевших место в деревне, и дальнейшее здоровое развитие колхозов и совхозов резко изменят деревенские настроения в нашу пользу и ослабят кулацкие влияния в деревне. Тем значительнее станут требования и запросы, предъявляемые крестьянством к местному аппарату власти. В целях соответствующего поднятия авторитета и престижа местной власти я полагал бы необходимым форсировать на местах организацию низших и средних с/х техникумов: чем больше, тем лучше. Нам это настолько необходимо, что я сейчас не берусь даже установить предел.
Из этих учебных заведений мы получали бы не только обученных сельских хозяев, которые будут работать непосредственно на земле, но мы могли бы из этой школы черпать работников для наших волостных и сельских органов, которые надо насыщать работниками с таким образовательным уровнем. Через эти школы нужно пропустить нам деревенский молодняк, в этих школах нам будет доступнее подготовлять коммунистические кадры из деревенской молодежи.
Эта деревенская молодежь должна обязательно возвращаться на работу в деревню же. Этим школам надо придать массовый характер. На это надо отпустить огромные средства. Школы крестьянской молодежи не дают нам того, что мы можем получить с помощью указанных мною техникумов. Это надо сделать немедленно, ибо уже сейчас, как я указал выше, слишком велик разрыв между выросшей деревней и сереньким нашим аппаратом.
...По всем практическим и конкретным вопросам, с которыми я столкнулся в эту свою поездку, и также по большому количеству жалоб, поданных мне крестьянами, я сношусь с подлежащими правительственными учреждениями.
Заместитель председателя СНК РСФСР Лежава."
Через 2 дня, пришла сводка ГПУ по Северо-Кавказскому краю, которая по прежнему негативно оценивало положение дел:
"Сводка № 31 Информационного отдела ОГПУ о ходе хлебозаготовительной кампании в Северо-Кавказском крае. 9 февраля 1929 г.
Ход хлебозаготовок
Хлебозаготовки в январе по сравнению с декабрьскими заготовками значительно снизились.
Как и в декабре, заготовки идут преимущественно за счет кукурузы и подсолнуха. За первую пятидневку января заготовлено 11 429 т, вторую - 9 361 т, третью - 6776 т, четвертую - 7 693 т, пятую - 10 101 т и шестую - 12 777 т. Несмотря на то, что за последние пятидневки хлебозаготовки немного повысились, месячный план заготовок выполнен только в размере 54%. Наиболее слабо проходят заготовки в Шахтинско-Донецком, Таганрогском, Кубанском, Армавирском, Ставропольском и Майкопском округах".
Выполнение плана на 54% было невысоким показателем с снова говорило о росте хлебной проблемы. Сводка прямо говорила о перекосах в ценовой политике и росте кулачества:
"В основном причины слабого темпа заготовок остаются те же, что и в декабре, и заключаются:
1) в резком разрыве рыночных и заготовительных цен;
2) в продолжающемся кризисе промтоваров, острота которого усиливается в силу неправильного распределения получаемых промтоваров (снабжение знакомых и родственников, продажа частникам и т.п.);
3) в возобновившейся конкуренции между основными хлебозаготовителями;
4) в усиливающихся демобилизационных настроениях работников заготовительного аппарата, практикующих в ряде мест применение мер административного нажима, и
5) в увеличивающейся активности кулацко-зажиточных слоев, направленной к срыву хлебозаготовительной кампании."
В эти же дни секретарь ЦК и московского губкома Вячеслав Молотов ушел в недолгий отпуск, чтобы он собрался к губернскому партийному съезду. Вячеслав Михайлович был одним из немногих руководителей той поры, кто активно занимался спротивным отдыхом, находил для этого время, находил для этого время несмотря на высокую загруженность работой.
Вячеслав Молотов был самым активным членом Политбюро, находившим время для всего
Между тем положение в стране продолжало оставаться тревожным. С мест приходили сводки о росте кулацкого террора.
"Материалы НКЮ РСФСР о террористических актах в деревне, связанных с перевыборами Советов, с октября 1928 по январь 1929 г. 5 февраля 1929 г.
По вопросу: О террористических актах, связанных с проведением кампании по перевыборам в советы. (По материалам, поступившим с 1 октября 1928 г. по 1 февраля 1929 г.)
В Прокуратуру Республики поступили 143 извещения о террористических актах. Из этого количества возникших на местах дел 54 не находятся в связи с избирательной кампанией. В остальных 89 случаях преступления непосредственно связаны с проведением перевыборной кампании.
Преступные деяния направлялись: против председателей сельсоветов - 23 случая, [против] членов сельсоветов - 18, против селькоров, разоблачавших кулаков, в связи с пересмотром лиц, лишенных избирательных прав, - 3, против выступавших на собраниях общественников беспартийных - 25, против членов и кандидатов ВКП(б), не занимающих официальных должностей в соваппарате - 8, против членов избиркома - 7, против кандидатов в члены будущего совета - 5.
Террористические акты совершали: кулаки - 56 чел., зажиточные крестьяне - 22, середняки - 6, бедняки по подстрекательству кулаков - 4, рабочие по подстрекательству кулаков - 2, бывшие офицеры, полицейские, торговцы - 5, социальное положение устанавливается (в процессе следствия) по 51 делу.
В совершении террористических актов участвовало 278 человек. Террористические акты были направлены на 91 представителя Советской власти и общественности. Из общего количества террористических актов, совершенных во время избирательной кампании и с нею связанных, было: убийств - 14, покушений на убийство - 14, нанесений ран - 1, избиений - 25, поджогов имущества - 14, способов совершения преступлений не указано - 20 дел.
Убийства и покушения на убийство совершались: путем нанесения огнестрельных ран - 8, удушения - 1, избиений - 4, отравлений - 1.
Террористические акты во времени совершались: в октябре 12 случаев, в ноябре - 28, в декабре - 26, в январе - 23.
По 48 делам следствие уже закончено, и дела о террористических актах направлены в судебные органы.
Следствие длилось по законченным делам, в среднем, 1 месяц.
Из направленных в судебные органы 48 дел Прокуратура республики имеет извещения о заслушании 21 дела. По этим делам приговорено к расстрелу 27 чел. К длительным срокам заключения - 17 чел. В трех случаях деяния были переквалифицированы на 74 и 175 статьи УК."
7 февраля пришло сообщение заместителя председателя СНК СССР А.М.Лежавы, о его поездке в Костромскую и Смоленскую губернии. Он писал о жалобах крестьян на налоги и недостаток хлебов:
"Преобладающим сюжетом для крестьянских выступлений являются жалобы на недостаток хлеба и на с/х налог. Этих жалоб было бы и в записках, и в прениях гораздо больше, если бы эти вопросы заблаговременно в моем докладе не были бы освещены и разъяснены самым исчерпывающим образом.
В отношении недостатка хлеба нужно отличать, во-первых, неисправное снабжение хлебом по общегубернскому плану, что больше всего бьет по бедняцкому населению и вообще по населению, не занимающемуся льноводством, и, во-вторых, неисправное снабжение (12 кг хлеба против 16 кг сданного волокна) льноводов.
И по Костромской, и по Смоленской губ. планы завоза далеко не выполнены, о чем у меня имеются специальные сношения с НКТоргом. Говоря о моем призыве к улучшению льноводного хозяйства, один крестьянин привел такую иллюстрацию: «Вот тебе лошадь с поклажей. Что же выйдет, ежели ты будешь кормить ее все меньше и меньше, а клади наваливать все больше и больше?».
В обеих губерниях вывод один и тот же у всех: «Надо дать хлеба». Хлеба нет - крестьянин льняных семян не продает и пускает их в пищу, хлеба нет - все думают о том, чтобы в будущем году усилить ржаной клин. Должен, однако, сказать, как ни хромает снабжение хлебом льноводов, все-таки кое-что они получают и верят в выполнение нашего обещания.
Самое тяжелое - это появление голода у бедняков и у нельноводного населения. При нашем сокращенном плане снабжения эти вряд ли что-либо получат, а цена на хлеб доходит от 4 до 8 р. [за пуд], да и по этим ценам не всегда и не везде можно его купить."
Андрей Лежава оставил сильные впечатления о поездке по деревням Костромы и Смоленщины
Он писал, что в Смоленской губернии наблюдается разрушение сельских хозяйств, в том числе через уничтожение скота:
"Смоленская губ., где довольно сильно развито культурное животноводство, усиленно уничтожает свой скот, в том числе и племенной. Объясняют это явление, с одной стороны, недостатком хлеба, с другой - влиянием с/х налога.
Так или иначе, в Костромской и Смоленской губ. как крестьяне, так и наши работники и специалисты в один голос признают, что сокращение скотского поголовья весьма пагубно отразится на урожайности льна в первую очередь, т.к. минеральных удобрений все-таки мало, а главное, минеральными удобрениями без навозного урожайности льна не поднимешь. Это заставляет меня поставить вопрос о введении в новый с/х налог стимулирующих животноводство моментов и в льняных районах.
Что касается с/х налога, то жалуются на то, что с/х налог тяжело падает на хозяйство, не дает его развернуть, наоборот, приходится хозяйство сокращать и дробить. Выступающие ораторы приводят примеры этому."
Лежава писал, что в целом развитие социалистических форм хозяйствования вызывает положительную реакцию у населения:
"Разъяснения, сделанные в моем докладе относительно крупного сельского хозяйства, строительства совхозов и колхозов, борьбы с эксплуататорским кулацким хозяйством и поддержки трудового культурного середняцкого хозяйства, вызывают реплики удовлетворения во время доклада и сочувственные отзывы в речах. Ораторы указывают, что этот взгляд центра не проводится местными органами власти, что на местах трудовое середняцкое хозяйство в загоне, приводят примеры и факты. "
Лежава сетовал на то, что индивидуальным налогом облагают не только кулаков, но и простых середняков:
"При мне в Смоленском губисполкоме заведующий губфо поставил вопрос об одном хозяйстве, в котором 16 душ, из них 9 работников, там имеется 14 коров и, кажется, 6 лошадей, хозяйство поставлено культурно. Семья трудовая, наемного труда совершенно нет. Подвергли индивидуальному налогу. Наши работники указывают, что таких случаев было немало. Таких случаев немало приводят и крестьяне.
По поводу вышеприведенного случая, когда я разъяснил недопустимость индивидуального обложения и указал, что как раз это то самое трудовое хозяйство, которое сегодня нам необходимо для снабжения промышленности сырьем и для продовольственных целей, что такие хозяйства нам нужны чем больше, тем лучше, ибо по нашему плану и по нашему убеждению они неизбежно войдут со временем в колхозы и, следовательно, чем будет выше каждая составная часть коллективного хозяйства, тем крепче и ценнее будут колхозы, один партийный товарищ сделал замечание, которым он хотел оправдать обложение индивидуальным налогом:
«Но ведь это хозяйство, получив такое развитие, неизбежно превратится со временем в кулацкое».
Такие рассуждения и такое настроение среди наших работников в низовом аппарате не единичный факт.
У многих местных работников произошла большая путаница в понятиях. Борьба с кулаком - эксплуататором - врагом перенеслась на трудовое культурное середняцкое товарное хозяйство. Тут нужно в самом срочном порядке дать исчерпывающие ясные инструкции по партийной линии."
Тут Лежава по факту осуждает практику индивидуального налогообложения, давление на середняков. Он осуждает то, что советские работники считали, что середняки сами становятся кулаками (по факту так и было).
Далее Лежава пишет, снова осуждая налоги:
" И в Костромской, и в Смоленской губерниях крестьяне жаловались на обременительность с/х налога по отношению к животноводческому хозяйству, которое играет крупную роль, и настойчиво просили при пересмотре с/х налога дать облегчение по линии скота.
Я лично не считаю с/х налог чрезмерно обременительным по линии скота, однако полагаю, что допущение некоторого облегчения по этой части даст нам по хозяйственной линии такие преимущества, которые сторицей окупят то, чего мы не добьемся по с/х налогу."
Лежава одновременно пишет правильные вещи, например об отрыве органов партийно-государственной власти от крестьянских масс:
"Характеризуя взаимоотношения между бедняцко-середняцкой крестьянской массой и нашим советским и партийным аппаратом, приходится прежде всего отметить неудовлетворительный, чрезвычайно низкий уровень развития наших низовых работников, в особенности, если иметь в виду колоссально возросший уровень развития крестьянских масс.
Это последнее особенно резко бросилось в глаза мне, в течение 15 лет оторвавшемуся от русской деревни, которую я в прежние времена хорошо знал. Мужик остался с теми же своими природными свойствами, какие его характеризовали и в прежнее время: жадность к земле, хитрость, скрытность, высокая деловая и практическая сметливость, но какое море вопросов занимает теперь его голову, как выросла в массе его потребность и в отношении материальной, и в отношении духовной культуры, и как увеличилась общая его культурно-политическая оснастка. Наши низовые работники у меня оставили впечатление воистину беспомощно топчущихся вокруг этой сложной и большой деревенской жизни.
Это два мира - местное бедняцко-середняцкое крестьянство, с одной стороны, и наш аппарат, с другой. Можно сказать, что, как правило, органической близости и связи, а следовательно, и органического водительства со стороны местного аппарата власти по отношению к трудовому крестьянству еще нет. "
Лежава дает указание на то, что местные органы власти начали работу с середняками лишь в 1928 году:
"У меня осталось впечатление, что работу среди бедняков начали всего несколько месяцев тому назад и повели ее с большим напором. Но и тут дело вышло однобоко. Много середняков осталось в значительной степени в стороне и почувствовало себя обиженными. Этим объясняются в выступлениях середняков жалобы на то, что, вместо ленинского единства бедняка и середняка, местные власти создают среди них раскол."
Лежава писал, что советские работники живут в ужасных условиях
"Трагедия наша заключается в том, что мы не можем обеспечить устойчивость аппарата по многим причинам и, в первую очередь, как для меня стало теперь ясно, по бедности местного бюджета. Один из немногих агрономов (участкового агронома нет, а это помощник агронома), которого я нашел на месте, произвел на меня удручающее впечатление своим видом.
Дело свое он уже знает, к участку более или менее присмотрелся, работает, очевидно, добросовестно и много. Кто-то мне шепнул:
«Поинтересуйтесь и загляните в его комнату, порядочный хозяин в такой обстановке даже свиней не станет держать».
У меня не хватило времени, и этой обстановки я не видел, но вид его свидетельствует о крайнем истощении и болезненном состоянии.
Теперь дело не столько в жаловании агрономам и учителям, сколько в культурных условиях жизни - в условиях жилища и в условиях питания, в средствах передвижения. Конечно, сейчас и жалованья не хватает при бешеной дороговизне хлеба и при отсутствии деревенского культурного персонала. Такое положение препятствует произвести набор соответствующего по квалификации и уровню развития персонала и закрепить его на месте. "
В самом деле положение людей было очень тяжелым.Отмечу что программа Ликбеза имела свои плюсы. В 1927-1928 учебном году число учебных заведений по сравнению с 1913 годом выросло на 10%, а количество учащихся - на 43%. За пять лет - с 1923-го по 1928 годы - количество школ в СССР выросло с 61600 до 85300.
Несмотря на успехи Ликбеза и агитацию, профессия учителя была самой низкооплачиваемой и малоценимой
Однако в стране не хватало учителей, их попросту не ценили.Сокращалось и финансирования образования, так в 1920 году расходы бюджета на образование составляли 10%, спустя 2 года в 1922 году уже всего 2% от бюджета страны. Эта ситуация не улучшилась и позже.
Не удивительно, что с 1921 года 90% школ были переведены с государственного бюджета на местный.
В 1925 году высококвалифицированный учитель зарабатывал в месяц 45, этого едва хватало чтобы хоть как то сводить концы с концами в городе, но в деревне вовсе не хватало, при распределении материальных благ они почти всегда были в числе последних. Многие попросту недоедали и брались за любую возможную работу
Сельское образование держалось наверное на одном героическом энтузиазме людей, вопреки наплевательскому отношению власти к ним
Далее Лежава пишет:
"Смысл крестьянских выступлений по этому вопросу сводится к тому, что они сами хотят и урожайность повысить, и качество продукции улучшить, и нуждаются в помощи и руководстве именно по этой линии: что посеять на этой земле, как привести в порядок вон тот участок, как, где и какой корм добыть вот для этого скота, какой севооборот и какие культуры в этом хозяйстве или этой группе хозяйства наиболее целесообразны, и т.д. и т.п.
Без конца ставятся вопросы сугубо практического и делового характера. Вот на эти-то вопросы они и не получают ответа от наших низовых работников. Они находятся в таком положении, как человек, жаждущий жилой площади, которому вместо жилой площади преподносят прекрасно разработанные план и смету постройки. Отсюда повсеместные и единодушные жалобы на отсутствие в поле и в деревне агрономов. Действительно, агрономическое обслуживание крестьянского хозяйства донельзя скудно.
Крестьяне жалуются:
«Сказывают, будто все агрономы в городе сидят и бумаги пишут, чего они там пишут, ума не приложишь, когда агроному надо быть в деревне и на полях»."
Далее Лежава пишет об том, что советские работники опять работают из рук вон плохо:
"У нас получилось уродливое положение: у каждой организации имеются свои агрономы - у Колхозцентра, у Льноцентра, у Маслоцентра, у Пти-цеводсоюза и т.д., а мужик сидит без агрономической помощи; все же эти агрономы пишут и пишут в своих канцеляриях без конца.
Такое положение вещей, само по себе совершенно недопустимое, вредно еще в том отношении, что весь наш агрономический молодняк, чрезвычайно бедный хозяйственным опытом, находясь в отрыве от своей хозяйствующей массы, очень слабо квалифицируется и стажируется в процессе практической работы. Вопрос этот должен быть подвергнут НКЗемом самому срочному обсуждению.
Почти на каждом собрании пришлось слышать в высшей степени интересные речи подлинных крестьян-середняков с значительными культурными достижениями в хозяйстве.
Наличие таких крестьян свидетельствует об огромных сдвигах в нашем сельском хозяйстве. Крестьяне эти настроены совершенно советски, считают себя в своих успехах обязанными советскому строю.
И каждый раз я удостоверялся, что такой ценный актив совершенно не используется нашими низовыми органами власти, а между тем, этот элемент и мог бы восполнить на местах ту деловую и практическую слабость, которою страдает наш низовой аппарат."
Долгие годы после окончания гражднской войны, местные органы власти по сути почти ничего не делали для реального развития дела социализма
Лежава отдельно писал об коллективизации, весьма в положительной форме:
"Вопросы коллективизации и советских хозяйств интересуют крестьян. Данную мной характеристику коллективного хозяйства как крупного сельскохозяйственного производства, в котором эффективность единицы труда значительно выше, эксплуатация капитала полнее, удовлетворение материальных и культурных потребностей членов выше, и высказанную мной уверенность, что в короткий период времени не только бедняцкое, но и все трудовое середняцкое крестьянское хозяйство предпочтет перейти в коллектив, крестьяне выслушали с величайшим вниманием. Особенно напряженно слушали и принимали с большим одобрением указание на то, что, пользуясь минувшим опытом колхозного строительства, мы теперь предъявляем строгие требования, как в отношении активности и напряженности труда его участников, так и в отношении экономного расходования отпускаемых денежных средств, что колхозы - не богадельня и не собес, а это есть хозяйственная ячейка, из которой, как из кирпича, мы строим социалистическое здание.
В личных беседах мне не раз приходилось слышать указания, что вот, если так будете строить коллективные хозяйства, а крестьяне увидят своими глазами такую работу, то тогда действительно многие предпочтут войти в коллектив.
В Костромской губ. я узнал об одном таком коллективе, деловито поставленном, и, что я особенно оценил, руководитель этого коллектива еще до моего доклада и до моего разговора о коллективах сам рассказывал мне о своей работе и, жалуясь на то, что трудно вести работу, признал, что все-таки достижения у них в коллективах имеются значительные и что он боится широко обращаться к содействию кредитных учреждений, предпочитая расширять дело собственными средствами.
Об этом коллективе я расспрашивал других, знающих его положение, и получил подтверждение, что действительно в этом коллективе люди делают все своим горбом, имея пустяковую задолженность кредитке. В Костромской губ., по-видимому, имеется несколько таких совершенно выявившихся здоровых коллективов, правда, пока еще молодых, в возрасте от 2 до 3 лет..."
Лежава пишет что наряду с положительными тенденциями в колхозном строительстве, в совхозном имеются провалы:
Но в Смоленской губ. особенно тяжело обстоит дело с совхозами. Тут совхозы - бельмо на глазу у крестьян. Большое количество совхозов разбросано по всей губернии, и преобладающее большинство их ведется отвратительно. Крестьяне с возмущением и недоумением спрашивали меня: «На что вы зря переводите деньги, сами никакой пользы не получая и лишая крестьян тех земель, которые находятся под совхозами». Я должен был обещать им в самом срочном порядке пересмотреть положение этих совхозов и принять меры к полному их оздоровлению с тем, чтобы они действительно приносили пользу государству и служили бы школой для окружающего крестьянского населения в отношении улучшения их хозяйства.
В одном из таких совхозов в прошлом году засеяли лен на 100 гектарах, затратили огромные средства и сгубили буквально весь посев, часть которого осталась гнить на поле, а часть которого, хотя и убрали, но тоже никуда не годится. Денег всадили в это дело, по отзывам наших властей, уйму, а главное - совершенно дискредитировали в глазах крестьянства в громадном районе идею советских хозяйств.
Лежава снова отмечал отвратительную работу местных органов власти:
"Культурно-просветительная работа в посещенных мной районах ведется из рук вон плохо, вернее, ее совершенно нет. Об этом говорили мне и местные низовые работники, партийные и беспартийные, и в губернских центрах. «Сил нет, некому вести эту работу», вот объяснения, которые мне давали наши работники...
Все сказанное выше об огромных крестьянских запросах по сельскому хозяйству и по культуре и о чрезвычайной отсталости и неразвитости нашего низового аппарата, заставляет меня прийти к выводу, что нам надо принять чрезвычайные меры к устранению этой ненормальности."
Лежава заканчивал так свое письмо:
"Я не сомневаюсь, что новый с/х налог, соответствующие партийные инструкции, устранение различных искривлений, имевших место в деревне, и дальнейшее здоровое развитие колхозов и совхозов резко изменят деревенские настроения в нашу пользу и ослабят кулацкие влияния в деревне. Тем значительнее станут требования и запросы, предъявляемые крестьянством к местному аппарату власти. В целях соответствующего поднятия авторитета и престижа местной власти я полагал бы необходимым форсировать на местах организацию низших и средних с/х техникумов: чем больше, тем лучше. Нам это настолько необходимо, что я сейчас не берусь даже установить предел.
Из этих учебных заведений мы получали бы не только обученных сельских хозяев, которые будут работать непосредственно на земле, но мы могли бы из этой школы черпать работников для наших волостных и сельских органов, которые надо насыщать работниками с таким образовательным уровнем. Через эти школы нужно пропустить нам деревенский молодняк, в этих школах нам будет доступнее подготовлять коммунистические кадры из деревенской молодежи.
Эта деревенская молодежь должна обязательно возвращаться на работу в деревню же. Этим школам надо придать массовый характер. На это надо отпустить огромные средства. Школы крестьянской молодежи не дают нам того, что мы можем получить с помощью указанных мною техникумов. Это надо сделать немедленно, ибо уже сейчас, как я указал выше, слишком велик разрыв между выросшей деревней и сереньким нашим аппаратом.
...По всем практическим и конкретным вопросам, с которыми я столкнулся в эту свою поездку, и также по большому количеству жалоб, поданных мне крестьянами, я сношусь с подлежащими правительственными учреждениями.
Заместитель председателя СНК РСФСР Лежава."
Через 2 дня, пришла сводка ГПУ по Северо-Кавказскому краю, которая по прежнему негативно оценивало положение дел:
"Сводка № 31 Информационного отдела ОГПУ о ходе хлебозаготовительной кампании в Северо-Кавказском крае. 9 февраля 1929 г.
Ход хлебозаготовок
Хлебозаготовки в январе по сравнению с декабрьскими заготовками значительно снизились.
Как и в декабре, заготовки идут преимущественно за счет кукурузы и подсолнуха. За первую пятидневку января заготовлено 11 429 т, вторую - 9 361 т, третью - 6776 т, четвертую - 7 693 т, пятую - 10 101 т и шестую - 12 777 т. Несмотря на то, что за последние пятидневки хлебозаготовки немного повысились, месячный план заготовок выполнен только в размере 54%. Наиболее слабо проходят заготовки в Шахтинско-Донецком, Таганрогском, Кубанском, Армавирском, Ставропольском и Майкопском округах".
Выполнение плана на 54% было невысоким показателем с снова говорило о росте хлебной проблемы. Сводка прямо говорила о перекосах в ценовой политике и росте кулачества:
"В основном причины слабого темпа заготовок остаются те же, что и в декабре, и заключаются:
1) в резком разрыве рыночных и заготовительных цен;
2) в продолжающемся кризисе промтоваров, острота которого усиливается в силу неправильного распределения получаемых промтоваров (снабжение знакомых и родственников, продажа частникам и т.п.);
3) в возобновившейся конкуренции между основными хлебозаготовителями;
4) в усиливающихся демобилизационных настроениях работников заготовительного аппарата, практикующих в ряде мест применение мер административного нажима, и
5) в увеличивающейся активности кулацко-зажиточных слоев, направленной к срыву хлебозаготовительной кампании."