Не единственный оттенок черного
Короткая заметка из жизни. Было у меня в жизни две мамы: одна родила меня, а вторая родила ее, и воспитывала меня. Потому что моей настоящей мамы нестало, когда мне был год от роду.
Много лет одноклассники и окружающие дети были тактичны со мной и извинялись каждый раз, когда затрагивалась тема ее смерти. Я же реагировала спокойно, потому что все, что я знала о своей матери - то, что ее звали Наташа, что она могла с ноги выбить челюсть стоящему перед ней мужику, и еще, что она была таким человеком, который, не задумываясь, кинулся в бассейн на первом занятии, когда это приказал тренер. То, что она не умела плавать, было ей все равно - эта девушка умела исполнять приказы вышестоящих.
Моя настоящая мама (та, что воспитала меня, технически - моя бабушка) была совершенно другой. Почти диаметрально-противоположной. Мягкая, осторожная и деликатная. Всегда. Со всеми.
Отчаянно пытающаяся быть для всех и со всеми милой и радушной. Читавшая молитвы всякий раз, когда ее посещали недобрые мысли по поводу окружающих идиотов. Умная не по годам, мудрее всех. Запасливая, как маленькая милая крыска. Дважды у такой женщины получилось воспитать таких, как Наташа. Наташа была талантлива, умна, сильна. Местами слишком. Я намного слабее, но пустышкой меня не назвать - и это все заслуга Оли.
Но речь не о том.
Несколько лет назад убили Олю. На даче. Не знаю, кто. Не знаю, почему и за что.
Следствие было для меня пыткой. Маленькой пыткой по столкновению с реальным миром, миром, в котором совершенно посторонние люди подозревают тебя в том, о чем ты не в состоянии даже помыслить.
Никого не нашли.
Все последние годы от соседей я слышу одно и то же. Изо дня в день. Из года в год, стоит мне высунуться наружу.
- Никого не нашли?
- Как следствие?
- Где там могила?
Несколько минут назад мне звонили в дверь (поскольку домашнего телефона у меня нет в принципе) и по домофону был тот же вопрос.
Горечь переполняет мою жизнь. У этих людей нет никаких чувств. Ни-че-го. Они не извиняются за вопросы. Они требуют ответов. По их представлениям, видимо, я - бесчувтсвенная тварь, у которой нет сердца, нет боли. Нет раны, которую они раз за разом пытаются всковырнуть.
Всю тактичность и чуткость от других людей, видимо, я получила еще в детстве. По поводу смерти моей первой мамы, которую даже не помню.
Я не знаю, насколько справедливы мои претензии, но мне искренне очень плохо. Я хочу уехать из этого района, но некуда. Уехать от дома, из которого я могу высовываться наружу только ночью или отбиваться хамством и безответностью. Другого оружия у меня нет.
Сказать, сколько мата у меня возникает от предложений «молиться» - вы себе не представляете, сколько. Мой отец и без того пастор протестантской церкви, и вся эта религиозная хуйня у меня уже вот где. Но когда тупые людишки полагают, что при аппенциците нужно вести ребенка к батюшке или что можно использовать и вредить человеку при жизни, а после его смерти «додать» ему хорошее отношение - это просто выбешивает.
Где ваша доброта была, блять, когда она жива была? Когда ей было это нужно?
То, что этим людям похуй на меня лично я и так уже поняла.
Не тупая.
Много лет одноклассники и окружающие дети были тактичны со мной и извинялись каждый раз, когда затрагивалась тема ее смерти. Я же реагировала спокойно, потому что все, что я знала о своей матери - то, что ее звали Наташа, что она могла с ноги выбить челюсть стоящему перед ней мужику, и еще, что она была таким человеком, который, не задумываясь, кинулся в бассейн на первом занятии, когда это приказал тренер. То, что она не умела плавать, было ей все равно - эта девушка умела исполнять приказы вышестоящих.
Моя настоящая мама (та, что воспитала меня, технически - моя бабушка) была совершенно другой. Почти диаметрально-противоположной. Мягкая, осторожная и деликатная. Всегда. Со всеми.
Отчаянно пытающаяся быть для всех и со всеми милой и радушной. Читавшая молитвы всякий раз, когда ее посещали недобрые мысли по поводу окружающих идиотов. Умная не по годам, мудрее всех. Запасливая, как маленькая милая крыска. Дважды у такой женщины получилось воспитать таких, как Наташа. Наташа была талантлива, умна, сильна. Местами слишком. Я намного слабее, но пустышкой меня не назвать - и это все заслуга Оли.
Но речь не о том.
Несколько лет назад убили Олю. На даче. Не знаю, кто. Не знаю, почему и за что.
Следствие было для меня пыткой. Маленькой пыткой по столкновению с реальным миром, миром, в котором совершенно посторонние люди подозревают тебя в том, о чем ты не в состоянии даже помыслить.
Никого не нашли.
Все последние годы от соседей я слышу одно и то же. Изо дня в день. Из года в год, стоит мне высунуться наружу.
- Никого не нашли?
- Как следствие?
- Где там могила?
Несколько минут назад мне звонили в дверь (поскольку домашнего телефона у меня нет в принципе) и по домофону был тот же вопрос.
Горечь переполняет мою жизнь. У этих людей нет никаких чувств. Ни-че-го. Они не извиняются за вопросы. Они требуют ответов. По их представлениям, видимо, я - бесчувтсвенная тварь, у которой нет сердца, нет боли. Нет раны, которую они раз за разом пытаются всковырнуть.
Всю тактичность и чуткость от других людей, видимо, я получила еще в детстве. По поводу смерти моей первой мамы, которую даже не помню.
Я не знаю, насколько справедливы мои претензии, но мне искренне очень плохо. Я хочу уехать из этого района, но некуда. Уехать от дома, из которого я могу высовываться наружу только ночью или отбиваться хамством и безответностью. Другого оружия у меня нет.
Сказать, сколько мата у меня возникает от предложений «молиться» - вы себе не представляете, сколько. Мой отец и без того пастор протестантской церкви, и вся эта религиозная хуйня у меня уже вот где. Но когда тупые людишки полагают, что при аппенциците нужно вести ребенка к батюшке или что можно использовать и вредить человеку при жизни, а после его смерти «додать» ему хорошее отношение - это просто выбешивает.
Где ваша доброта была, блять, когда она жива была? Когда ей было это нужно?
То, что этим людям похуй на меня лично я и так уже поняла.
Не тупая.