про логотип Москвы
все высказываются... и я выскажусь.
ыхыхы
Я москвичка в б*же упаси в каком поколении. Я пишу стихи, я умею жать на клавиши фортепиано, чтобы это звучало приемлемо для слуха, я люблю читать, я могу придумать дизайн для столика. Меня можно было бы назвать образованной девицей, если брать определение по "Гордости и предубеждению", особенно, если бы я все-таки нашла, скачала и перепрошла курс русского языка, чтобы сесть писать пару задуманных вещей и вести блог без ощущения вины. Но не суть.
Я смотрю на потуги современных дизайнеров в попытке сделать что-то креативное, высосать идею из пальца или приплести что-то старославянское. Но, блин, это же совсем не то! У Москвы не может быть какого-то универсального, единого и цельного логотипа.
Единственное, что нас реально объединяет - это деньги, водка, общественный транспорт по утрам удивительное и неожиданно нежное сочетание грубого цинизма с почти женственной нежностью.
Как писал Довлатов:
Что он за личность, я так и не понял. С виду - нелепый, добрый,
бестолковый. Однажды повесил двух кошек на рябине. Петли смастерил из
рыболовной лески.
- Расплодились, - говорит, - шумовки, сопсю-ДУ лузгают...
Как-то раз я нечаянно задвинул изнутри щеколду. И он до утра просидел
на крыльце, боялся меня разбудить...
Что-то такое приходит мне в голову при мысли о России. Но когда речь заходит о заведомо безрезультатном оральном сексе с пальцами, я начинаю Москву люто ненавидеть. Сразу после вопросов "Что для Вас Москва?", "За что вы любите Москву?", "Что вы готовы сделать для России?" и подобных им.
Нет, я терпела несколько лет. Потом в один прекрасный момент меня прорвало и я нахамила соседке. Она меня спрашивала про молодых людей, а я попросила ехать молча. Грубость несусветная, казалось бы. Я и сейчас жалею. Но тогда, после школы с этими вопросами, после литературных конкурсов и уроков музыки, после только-только нагрянувшего ЕГЭ, за который мне непонятно почему выставили 3, а не положенные по баллам 4, обосновав это непонятно как…
В общем, все это "представление реальности" мне было до чертиков. Точнее, до посылания к ним. Но я пыталась ограничиться молчанием в лифтах.
И теперь меня осенило - хватит придумывать смысл там, где его нет. Хватит думать, что матрешки кто-то из России на трех буквах не вертел, а оставшаяся часть населения хотела бы получить матрешку только в качестве шкатулки под обручалку, но только чтобы камень на кольце затмевал своим сиянием бутыльчатых дам.
Нет, конечно, я понимаю, почему матрешки были так любимы - они похожи одновременно и на бабу и на бутыль, но не делать же это признаком Москвы!
И в нашем стремлении походить на запад мы глупы. Потому что, что бы у нас не делалось, все в направлении "быть как запад". И, пока это так, не стоит думать, что такое Москва. Тут есть чудесные женщины, и красотой и умом, тут есть прекрасные русские парни, красивые и сильные, способные оградить чудесных женщин от горящих изб и пр., тут может быть и смешно, и хорошо, и грустно, и романтично, и цинично, и отстойно, и иногда все это одновременно, но первый признак нашего города в том, что нельзя пытаться выявить признак этого города. Мы заколебались от символики, возможно, со времен советского союза. Рассказы про уважение страны и прочую прелесть вызывают лишь циничную улыбку у подростков и смех. Потому что это действительно смешно и отстойно одновременно.
Это страна, в которой найденное хорошее обрастает таким количеством, простите, экскрементов (чтобы не сказать грубее), что любить что-то становится возможно только после смерти - ведь после нее это что-то не сможет стать чем-то, за симпатию к чему может быть стыдно и невыразимо больно... За бесцельно потраченные деньги и что-то умершее и вонюче гниющее в душе.
Это как любовь к голосу Киркорова, за которую мне всегда было стыдно. Но я смотрела в эти большие красивые глаза и понимала - в его положении я бы могла поступать хуже. Просто я всей истории не знаю, а со стороны все это как-то ну совсем не смешно. И про Пугачеву то же самое, хотя родившая меня мадам любила ее на все 149 или сколько там процентов. И про многое в этой стране... Можно сказать то же самое. Что-то, что трудно сформировать, но легко ощущать после всего 22 лет существования.
Хватит уже делать вид, что мы матрешки, старославянские шрифты или хилый закос под запад любовь. Или еще какая-нибудь форма того, что начнет вонять при признании любви к нему.
Москва - это просто Москва. Набранная любым приемлемым стандартным шрифтом с подправленной типографикой. У меня с ней плохо, но есть уже еще знатоки типографики на земле русской. Они все сделают без явных ошибок.
Это первые две попавшиеся на глаза картинки и неумело подправленный шрифт Candara. И хватит косить под запад… Учиться можно у кого угодно, но и наш цинизм штука прикольная. Хотя бы тот же Довлатов.
- Значит, антисемитизм все-таки существует?
- Похоже на то.
- Как это могло появиться у нас? У нас в стране, где, казалось бы...
Я перебил его:
- В стране, где основного мертвеца еще не похоронили... Само название которой лживо...
ыхыхы
Я москвичка в б*же упаси в каком поколении. Я пишу стихи, я умею жать на клавиши фортепиано, чтобы это звучало приемлемо для слуха, я люблю читать, я могу придумать дизайн для столика. Меня можно было бы назвать образованной девицей, если брать определение по "Гордости и предубеждению", особенно, если бы я все-таки нашла, скачала и перепрошла курс русского языка, чтобы сесть писать пару задуманных вещей и вести блог без ощущения вины. Но не суть.
Я смотрю на потуги современных дизайнеров в попытке сделать что-то креативное, высосать идею из пальца или приплести что-то старославянское. Но, блин, это же совсем не то! У Москвы не может быть какого-то универсального, единого и цельного логотипа.
Единственное, что нас реально объединяет - это деньги, водка, общественный транспорт по утрам удивительное и неожиданно нежное сочетание грубого цинизма с почти женственной нежностью.
Как писал Довлатов:
Что он за личность, я так и не понял. С виду - нелепый, добрый,
бестолковый. Однажды повесил двух кошек на рябине. Петли смастерил из
рыболовной лески.
- Расплодились, - говорит, - шумовки, сопсю-ДУ лузгают...
Как-то раз я нечаянно задвинул изнутри щеколду. И он до утра просидел
на крыльце, боялся меня разбудить...
Что-то такое приходит мне в голову при мысли о России. Но когда речь заходит о заведомо безрезультатном оральном сексе с пальцами, я начинаю Москву люто ненавидеть. Сразу после вопросов "Что для Вас Москва?", "За что вы любите Москву?", "Что вы готовы сделать для России?" и подобных им.
Нет, я терпела несколько лет. Потом в один прекрасный момент меня прорвало и я нахамила соседке. Она меня спрашивала про молодых людей, а я попросила ехать молча. Грубость несусветная, казалось бы. Я и сейчас жалею. Но тогда, после школы с этими вопросами, после литературных конкурсов и уроков музыки, после только-только нагрянувшего ЕГЭ, за который мне непонятно почему выставили 3, а не положенные по баллам 4, обосновав это непонятно как…
В общем, все это "представление реальности" мне было до чертиков. Точнее, до посылания к ним. Но я пыталась ограничиться молчанием в лифтах.
И теперь меня осенило - хватит придумывать смысл там, где его нет. Хватит думать, что матрешки кто-то из России на трех буквах не вертел, а оставшаяся часть населения хотела бы получить матрешку только в качестве шкатулки под обручалку, но только чтобы камень на кольце затмевал своим сиянием бутыльчатых дам.
Нет, конечно, я понимаю, почему матрешки были так любимы - они похожи одновременно и на бабу и на бутыль, но не делать же это признаком Москвы!
И в нашем стремлении походить на запад мы глупы. Потому что, что бы у нас не делалось, все в направлении "быть как запад". И, пока это так, не стоит думать, что такое Москва. Тут есть чудесные женщины, и красотой и умом, тут есть прекрасные русские парни, красивые и сильные, способные оградить чудесных женщин от горящих изб и пр., тут может быть и смешно, и хорошо, и грустно, и романтично, и цинично, и отстойно, и иногда все это одновременно, но первый признак нашего города в том, что нельзя пытаться выявить признак этого города. Мы заколебались от символики, возможно, со времен советского союза. Рассказы про уважение страны и прочую прелесть вызывают лишь циничную улыбку у подростков и смех. Потому что это действительно смешно и отстойно одновременно.
Это страна, в которой найденное хорошее обрастает таким количеством, простите, экскрементов (чтобы не сказать грубее), что любить что-то становится возможно только после смерти - ведь после нее это что-то не сможет стать чем-то, за симпатию к чему может быть стыдно и невыразимо больно... За бесцельно потраченные деньги и что-то умершее и вонюче гниющее в душе.
Это как любовь к голосу Киркорова, за которую мне всегда было стыдно. Но я смотрела в эти большие красивые глаза и понимала - в его положении я бы могла поступать хуже. Просто я всей истории не знаю, а со стороны все это как-то ну совсем не смешно. И про Пугачеву то же самое, хотя родившая меня мадам любила ее на все 149 или сколько там процентов. И про многое в этой стране... Можно сказать то же самое. Что-то, что трудно сформировать, но легко ощущать после всего 22 лет существования.
Хватит уже делать вид, что мы матрешки, старославянские шрифты или хилый закос под запад любовь. Или еще какая-нибудь форма того, что начнет вонять при признании любви к нему.
Москва - это просто Москва. Набранная любым приемлемым стандартным шрифтом с подправленной типографикой. У меня с ней плохо, но есть уже еще знатоки типографики на земле русской. Они все сделают без явных ошибок.
Это первые две попавшиеся на глаза картинки и неумело подправленный шрифт Candara. И хватит косить под запад… Учиться можно у кого угодно, но и наш цинизм штука прикольная. Хотя бы тот же Довлатов.
- Значит, антисемитизм все-таки существует?
- Похоже на то.
- Как это могло появиться у нас? У нас в стране, где, казалось бы...
Я перебил его:
- В стране, где основного мертвеца еще не похоронили... Само название которой лживо...