Новый мост в Париже
📍 pont Neuf, Paris
Прогрессивная сторона моста
Pont Neuf (Новый мост) - самый старый из сохранившихся мостов Парижа. Наверное, ни одна экскурсия не обходится без рассказа об этом значимом сооружении, которое без преувеличения изменила парижскую жизнь, придав городу настоящие черты современной европейской столицы.
Решение о возведении моста было принято ещё Генрихом II Валуа, а Генрих III в мае 1578 г. заложил первый камень. Позднее работы были приостановлены на долгие годы и продолжились уже при Генрихе IV. Так как по доброй воле горожане не стремились жертвовать деньги на строительство, средства были изысканы таким образом: был введён налог на каждую ввозимую в Париж бочку вина и к 1607 г. мост был завершён.
Деталь карты Парижа 1615 г.
До появления Нового моста переправа с одного берега Сены на другой представляла собой довольно нетривиальную задачу, поскольку в Париже существовало всего лишь четыре моста: мост Нотр-Дам и мост Менял соединяли правый берег и остров Сите, а Малый мост и мост Сен-Мишель - левый берег и остров Сите. Теперь Новый мост стал важнейшей городской артерией, связавшей одновременно и Сите, и оба берега.
Новый мост был новым во всех смыслах этого слова:
● он был каменным, а не деревянным, и, следовательно, мог выдержать серьёзную нагрузку;
● он принципиально отличался от других тем, что на нём было запрещено строительство сооружений, в то время как многие другие мосты (вспомним тот же мост Менял) были плотно застроены домами и лавочками, что приводило к угрозе их обрушения;
● он был замощён и здесь впервые появились специальные приподнятые дорожки по обеим сторонам, предназначенные для пешеходов и торговцев, которые стали прообразом современных городских тротуаров;
● он был необычайно широким - 20 метров, т.е. гораздо шире, чем большинство городских улиц.
На таком просторном мосту с лёгкостью могли разъехаться четыре кареты. Разъехаться-то они, конечно, могли, да только это плохо получалось. Помимо карет, запряжённых лошадьми, участниками дорожного движения были: носилки, в которых перемещались богачи, крестьяне со своими повозками, всадники, пешеходы, куры, собаки, овцы и т.д. Отныне в Париже появились самые настоящие пробки, и чтобы не быть покалеченным, надо было передвигаться, широко раскрыв не только глаза, но и уши.
После гибели Генриха IV безутешная вдова Мария Медичи повелела поставить своему супругу памятник. Конная статуя, открытая 23 августа 1614 г. в центре моста, стала настолько известной, что горожане, назначая друг другу встречу, нередко говорили: «Встретимся у Бронзового короля».
Эстамп «Новый мост со стороны улицы Дофина», Николя Жерар, 1715 г. (в высоком разрешении)
Светская сторона моста
Мост стал сосредоточением парижской общественной жизни, т.е. зародилось понятие «городское общественное место для развлечений». В разношёрстной толпе на мосту можно было встретить кого угодно - от короля до мошенника. Одни спешили по своим делам, другие приходили узнать новые сплетни, третьи отправлялись сюда за покупками, четвёртые - чтобы заработать честным или преступным путём:
Это были:
● аристократы, передвигающиеся не только верхом или в карете/носилках, но и пешим (!) ходом;
● почтенные буржуа, обычные горожане и нищие;
● водоносы, торговки каштанами, лимонами, апельсинами;
● цветочницы, продающие самые красивые в столице букеты;
● книготорговцы, раскладывающие свой товар на прикреплённых к парапету лотках, которые закрывались на ночь (предшественники нынешних продавцов книг на набережных Сены);
● лотошники, предлагающие взыскательным модникам самые разнообразные украшения и безделушки;
● полицейские и шпионы;
● дуэлянты, которые тут же скрещивали оружие;
● бродячие актёры, устраивающие здесь представления на радость публике (говорят, что среди зрителей частенько находился молодой Мольер).
Говорили, что если человека несколько дней не видели на Новом мосту, значит, скорее всего, его нет и в Париже.
Новости и слухи распространялись здесь с невероятной скоростью - Новый мост стал главным местом в городе, где люди обменивались последними известиями. Повсюду были расклеены напечатанные приказы и эдикты (грамотные зачитывали их тем, кто не умеет читать). У книготорговцев можно было приобрести гравюры с изображениями различных событий или с портретами значимых и просто известных персон.
Берега Сены, которые находились в непосредственной близости от Нового моста, облюбовали купальщики и любители принимать солнечные ванны. Позднее властям пришлось сделать отдельные купальни для мужчин и для женщин. Полиции приходилось регулярно пресекать хулиганские действия со стороны мужчин, пытавшихся проникнуть в дамские купальни, а в начале XVIII в. был издан специальный запрет, не дозволявший «мужчинам оставаться на песке возле Нового моста в обнажённом виде».
Популярность Нового моста породило собой такое новшество, как «сувенирная продукция». Путешественники с удовольствием стали покупать себе или в качестве подарка предметы и картины с изображением моста. Известно, что маркиза де Севинье очень ценила веер, на котором был нарисован Новый мост.
«Вид на Париж с Нового моста», Николя Жан Батист Рагене, 1763 г. (в высоком разрешении)
Тёмная сторона моста
На Новом мосту поистине было раздолье ворам, шарлатанам, шулерам, грабителям и прочим душегубам всех мастей, которые, к слову, иногда выглядели как добропорядочные и обеспеченные горожане. Любой, кто зазевался, рисковал остаться без кошелька, золотой цепочки или часов, а доверчивые люди легко становились жертвами мошенников. Горе было одинокому всаднику или прохожему, который был вынужден ночью перебираться через мост. Здесь орудовали две шайки, имеющие благообразные названия «Братья Доброй Самаритянки» и «Рыцари Короткой Шпаги». Эти братья и рыцари без каких-либо колебаний лишали жизни любого путника. Своя жизнь кипела и под мостом, где обитали и «работали» девицы лёгкого поведения.
Буйным цветом расцвёл на Новом мосту своеобразный вид правонарушения - кража мужских плащей. Этот предмет гардероба, на который уходило несколько метров роскошной ткани и украшенный дорогой тесьмой, был лакомой добычей для воришек. Они незаметно подкрадывались к жертве, быстро сдёргивали плащ и в мгновение ока исчезали, растворившись в толпе. У дам похожим образом срывали фишю (платки из тонкой ткани или кружева, прикрывавшие декольте). Фишю тоже были недешёвыми, но всё же стоимость плаща была несравнимо выше.
Воров плащей частенько называли «офицерами Нового моста» и «придворными Бронзового коня». Сейчас во французском языке есть слово «filou» (жулик, мошенник, шулер, прохиндей), возникшее в XVII-м веке и имеющее тогда конкретное значение «вор, крадущий ночью мужские плащи».
Даже герцог Гастон Орлеанский (непутёвый родной брат Людовика XIII) в компании своих придворных промышлял забавы ради кражами плащей, в результате чего к нему пристало прозвище «Грабитель с Нового моста».
Отдельно стоит упомянуть вербовщиков, которые набирали молодых людей на службу королю. К каким только средствам они не прибегали, чтобы достичь своей цели: сулили юношам щедрое жалование и хорошие харчи, спаивали их, захватывали силой и избивали, даже не гнушались помощью соблазнительных красоток, которые умели уговаривать на свой манер. Вербовщики имели нелестную репутацию «продавцов человеческого мяса», ведь за каждого рекрута они получали примерно 30 ливров, а если родные хотели вернуть сына-простофилю в лоно семьи, выкуп обходился в гораздо большую сумму.
Гравюра «Покушение на Генриха в 1605 г.» (в высоком разрешении)
Бунтарская сторона моста
Новый мост не раз становился свидетелем не только праздных, но и трагических событий. Вечером 19 декабря 1605 г. на Генриха IV, который возвращался с охоты, было совершено покушение - помощник прокурора из Санлиса по имени Жак де Иль (Jacques Des Isles) с кинжалом напал на короля. Генрих не пострадал, а преступник был схвачен и отправлен в тюрьму, где вскоре и распрощался с жизнью.
В мемуарах кардинала Ришелье Новый мост упоминается в связи с событиями 1617 г, когда был убит фаворит Марии Медичи Кончино Кончини (маршал д’Анкра). Далее цитата из мемуаров кардинала:
«Тело маршала д’Анкра, без траурной церемонии погребённое под хорами в соборе Сен-Жермен-л’Оксерруа, было вырыто при большом стечении народа под крики и оскорбительные слова толпы, которая отволокла его к Новому мосту и повесила вниз головой в знак устрашения тем, кто чинит народу зло. Маршалу отрезали нос, уши и срамные места, а внутренности швырнули в воду, глумясь над трупом любыми возможными способами. В это время я был там для того, чтобы увидеться с нунцием, г-ном Убальдини, но столкнулся с трудностями: проезжая по Новому мосту, я попал в толпу, волочившую по городу останки маршала и бурно изъявлявшую своё негодование перед статуей покойного Короля.
Новый мост был переполнен народом, увлечённо наблюдавшим за происходящим и опьянённым своей яростью, и ни одна карета не могла проехать по нему. Кучеры были растерянны, мой с кем-то сцепился; в то же мгновение я понял, что нахожусь в опасности, ведь если бы кто-нибудь из толпы в эту минуту крикнул, что я - один из сторонников маршала д’Анкра, бешенство народа обратилось бы на меня как одного из тех, кто, относясь к маршалу сносно, как к человеку, не принимал его дела; однако в глазах толпы и то, и другое выглядело бы единым.
Дабы предупредить подобное развитие событий, я отругал кучера и спросил, что они делают; услышав их ответ, полный ненависти к маршалу д’Анкру, я ответил им: «Воистину вот люди, готовые умереть за Короля; кричите же “Да здравствует Король!”».
Я закричал первым, и таким образом мне удалось проехать; обратно возвращаться тем же путём я поостерегся и пересёк реку по мосту Нотр-Дам. От Нового моста толпа поволокла тело по улицам в сторону Бастилии, а оттуда по всем городским площадям и жгла его перед его домом в предместье Сен-Жермен; затем то, что осталось от тела, опять отволокли на Новый мост, сожгли, а кости сбросили в реку».
Новый мост был местом, где возникали народные волнения и бунты, и постоянное скопление на нем людей всех сословий и званий сильно волновало власти. За считаные часы здесь могла обраться толпа из нескольких десятков тысяч человек, которой было сложно противостоять. Тут же, на мосту, острый на язык народ сочинял песни и водевили в жанре политической сатиры, которые в итоге так называли - «Пон-Нёф».
«Вид и перспектива с Нового моста на Париж», XVIII в. (в высоком разрешении)
Культуроведческая сторона моста
Из записок французского писателя XVIII-го века Луи-Себастьяна Мерсье.
Рассказывают, что лет пять тому назад один англичанин побился об заклад, что в течение двух часов будет ходить взад и вперёд по Новому мосту, предлагая прохожим новенькие шестиливровые монеты по двадцать четыре су за штуку, и что, несмотря на такую дешёвку, его мешок с тысячей ливров, который он будет держать в руках, не истощится. Он принялся ходить по мосту, громко выкрикивая: «Кто хочет купить шестиливрововые экю за двадцать четыре су штука? Продаю их по такой цене!».
Некоторые прохожие, потрогав монеты и пожав плечами, шли своей дорогой, говоря: «Они фальшивые! Фальшивые!». Другие улыбались, желая показать, что не поддадутся обману, и даже не давали себе труда остановиться и посмотреть. В конце концов, одна простая женщина, смеясь, взяла три монеты, долго разглядывала их и сказала собравшимся вокруг зрителям: «Так и быть, возьму все три штуки по двадцать четыре су, из любопытства!».
Человек с мешком в течение всей своей двухчасовой прогулки не продал больше ни единой монеты и выиграл пари у своего знакомого, который меньше изучал и хуже его знал дух французского народа.
[1 ливр = 1 франк = 20 су, 1 экю = 5 ливров]
Прогрессивная сторона моста
Pont Neuf (Новый мост) - самый старый из сохранившихся мостов Парижа. Наверное, ни одна экскурсия не обходится без рассказа об этом значимом сооружении, которое без преувеличения изменила парижскую жизнь, придав городу настоящие черты современной европейской столицы.
Решение о возведении моста было принято ещё Генрихом II Валуа, а Генрих III в мае 1578 г. заложил первый камень. Позднее работы были приостановлены на долгие годы и продолжились уже при Генрихе IV. Так как по доброй воле горожане не стремились жертвовать деньги на строительство, средства были изысканы таким образом: был введён налог на каждую ввозимую в Париж бочку вина и к 1607 г. мост был завершён.
Деталь карты Парижа 1615 г.
До появления Нового моста переправа с одного берега Сены на другой представляла собой довольно нетривиальную задачу, поскольку в Париже существовало всего лишь четыре моста: мост Нотр-Дам и мост Менял соединяли правый берег и остров Сите, а Малый мост и мост Сен-Мишель - левый берег и остров Сите. Теперь Новый мост стал важнейшей городской артерией, связавшей одновременно и Сите, и оба берега.
Новый мост был новым во всех смыслах этого слова:
● он был каменным, а не деревянным, и, следовательно, мог выдержать серьёзную нагрузку;
● он принципиально отличался от других тем, что на нём было запрещено строительство сооружений, в то время как многие другие мосты (вспомним тот же мост Менял) были плотно застроены домами и лавочками, что приводило к угрозе их обрушения;
● он был замощён и здесь впервые появились специальные приподнятые дорожки по обеим сторонам, предназначенные для пешеходов и торговцев, которые стали прообразом современных городских тротуаров;
● он был необычайно широким - 20 метров, т.е. гораздо шире, чем большинство городских улиц.
На таком просторном мосту с лёгкостью могли разъехаться четыре кареты. Разъехаться-то они, конечно, могли, да только это плохо получалось. Помимо карет, запряжённых лошадьми, участниками дорожного движения были: носилки, в которых перемещались богачи, крестьяне со своими повозками, всадники, пешеходы, куры, собаки, овцы и т.д. Отныне в Париже появились самые настоящие пробки, и чтобы не быть покалеченным, надо было передвигаться, широко раскрыв не только глаза, но и уши.
После гибели Генриха IV безутешная вдова Мария Медичи повелела поставить своему супругу памятник. Конная статуя, открытая 23 августа 1614 г. в центре моста, стала настолько известной, что горожане, назначая друг другу встречу, нередко говорили: «Встретимся у Бронзового короля».
Эстамп «Новый мост со стороны улицы Дофина», Николя Жерар, 1715 г. (в высоком разрешении)
Светская сторона моста
Мост стал сосредоточением парижской общественной жизни, т.е. зародилось понятие «городское общественное место для развлечений». В разношёрстной толпе на мосту можно было встретить кого угодно - от короля до мошенника. Одни спешили по своим делам, другие приходили узнать новые сплетни, третьи отправлялись сюда за покупками, четвёртые - чтобы заработать честным или преступным путём:
Это были:
● аристократы, передвигающиеся не только верхом или в карете/носилках, но и пешим (!) ходом;
● почтенные буржуа, обычные горожане и нищие;
● водоносы, торговки каштанами, лимонами, апельсинами;
● цветочницы, продающие самые красивые в столице букеты;
● книготорговцы, раскладывающие свой товар на прикреплённых к парапету лотках, которые закрывались на ночь (предшественники нынешних продавцов книг на набережных Сены);
● лотошники, предлагающие взыскательным модникам самые разнообразные украшения и безделушки;
● полицейские и шпионы;
● дуэлянты, которые тут же скрещивали оружие;
● бродячие актёры, устраивающие здесь представления на радость публике (говорят, что среди зрителей частенько находился молодой Мольер).
Говорили, что если человека несколько дней не видели на Новом мосту, значит, скорее всего, его нет и в Париже.
Новости и слухи распространялись здесь с невероятной скоростью - Новый мост стал главным местом в городе, где люди обменивались последними известиями. Повсюду были расклеены напечатанные приказы и эдикты (грамотные зачитывали их тем, кто не умеет читать). У книготорговцев можно было приобрести гравюры с изображениями различных событий или с портретами значимых и просто известных персон.
Берега Сены, которые находились в непосредственной близости от Нового моста, облюбовали купальщики и любители принимать солнечные ванны. Позднее властям пришлось сделать отдельные купальни для мужчин и для женщин. Полиции приходилось регулярно пресекать хулиганские действия со стороны мужчин, пытавшихся проникнуть в дамские купальни, а в начале XVIII в. был издан специальный запрет, не дозволявший «мужчинам оставаться на песке возле Нового моста в обнажённом виде».
Популярность Нового моста породило собой такое новшество, как «сувенирная продукция». Путешественники с удовольствием стали покупать себе или в качестве подарка предметы и картины с изображением моста. Известно, что маркиза де Севинье очень ценила веер, на котором был нарисован Новый мост.
«Вид на Париж с Нового моста», Николя Жан Батист Рагене, 1763 г. (в высоком разрешении)
Тёмная сторона моста
На Новом мосту поистине было раздолье ворам, шарлатанам, шулерам, грабителям и прочим душегубам всех мастей, которые, к слову, иногда выглядели как добропорядочные и обеспеченные горожане. Любой, кто зазевался, рисковал остаться без кошелька, золотой цепочки или часов, а доверчивые люди легко становились жертвами мошенников. Горе было одинокому всаднику или прохожему, который был вынужден ночью перебираться через мост. Здесь орудовали две шайки, имеющие благообразные названия «Братья Доброй Самаритянки» и «Рыцари Короткой Шпаги». Эти братья и рыцари без каких-либо колебаний лишали жизни любого путника. Своя жизнь кипела и под мостом, где обитали и «работали» девицы лёгкого поведения.
Буйным цветом расцвёл на Новом мосту своеобразный вид правонарушения - кража мужских плащей. Этот предмет гардероба, на который уходило несколько метров роскошной ткани и украшенный дорогой тесьмой, был лакомой добычей для воришек. Они незаметно подкрадывались к жертве, быстро сдёргивали плащ и в мгновение ока исчезали, растворившись в толпе. У дам похожим образом срывали фишю (платки из тонкой ткани или кружева, прикрывавшие декольте). Фишю тоже были недешёвыми, но всё же стоимость плаща была несравнимо выше.
Воров плащей частенько называли «офицерами Нового моста» и «придворными Бронзового коня». Сейчас во французском языке есть слово «filou» (жулик, мошенник, шулер, прохиндей), возникшее в XVII-м веке и имеющее тогда конкретное значение «вор, крадущий ночью мужские плащи».
Даже герцог Гастон Орлеанский (непутёвый родной брат Людовика XIII) в компании своих придворных промышлял забавы ради кражами плащей, в результате чего к нему пристало прозвище «Грабитель с Нового моста».
Отдельно стоит упомянуть вербовщиков, которые набирали молодых людей на службу королю. К каким только средствам они не прибегали, чтобы достичь своей цели: сулили юношам щедрое жалование и хорошие харчи, спаивали их, захватывали силой и избивали, даже не гнушались помощью соблазнительных красоток, которые умели уговаривать на свой манер. Вербовщики имели нелестную репутацию «продавцов человеческого мяса», ведь за каждого рекрута они получали примерно 30 ливров, а если родные хотели вернуть сына-простофилю в лоно семьи, выкуп обходился в гораздо большую сумму.
Гравюра «Покушение на Генриха в 1605 г.» (в высоком разрешении)
Бунтарская сторона моста
Новый мост не раз становился свидетелем не только праздных, но и трагических событий. Вечером 19 декабря 1605 г. на Генриха IV, который возвращался с охоты, было совершено покушение - помощник прокурора из Санлиса по имени Жак де Иль (Jacques Des Isles) с кинжалом напал на короля. Генрих не пострадал, а преступник был схвачен и отправлен в тюрьму, где вскоре и распрощался с жизнью.
В мемуарах кардинала Ришелье Новый мост упоминается в связи с событиями 1617 г, когда был убит фаворит Марии Медичи Кончино Кончини (маршал д’Анкра). Далее цитата из мемуаров кардинала:
«Тело маршала д’Анкра, без траурной церемонии погребённое под хорами в соборе Сен-Жермен-л’Оксерруа, было вырыто при большом стечении народа под крики и оскорбительные слова толпы, которая отволокла его к Новому мосту и повесила вниз головой в знак устрашения тем, кто чинит народу зло. Маршалу отрезали нос, уши и срамные места, а внутренности швырнули в воду, глумясь над трупом любыми возможными способами. В это время я был там для того, чтобы увидеться с нунцием, г-ном Убальдини, но столкнулся с трудностями: проезжая по Новому мосту, я попал в толпу, волочившую по городу останки маршала и бурно изъявлявшую своё негодование перед статуей покойного Короля.
Новый мост был переполнен народом, увлечённо наблюдавшим за происходящим и опьянённым своей яростью, и ни одна карета не могла проехать по нему. Кучеры были растерянны, мой с кем-то сцепился; в то же мгновение я понял, что нахожусь в опасности, ведь если бы кто-нибудь из толпы в эту минуту крикнул, что я - один из сторонников маршала д’Анкра, бешенство народа обратилось бы на меня как одного из тех, кто, относясь к маршалу сносно, как к человеку, не принимал его дела; однако в глазах толпы и то, и другое выглядело бы единым.
Дабы предупредить подобное развитие событий, я отругал кучера и спросил, что они делают; услышав их ответ, полный ненависти к маршалу д’Анкру, я ответил им: «Воистину вот люди, готовые умереть за Короля; кричите же “Да здравствует Король!”».
Я закричал первым, и таким образом мне удалось проехать; обратно возвращаться тем же путём я поостерегся и пересёк реку по мосту Нотр-Дам. От Нового моста толпа поволокла тело по улицам в сторону Бастилии, а оттуда по всем городским площадям и жгла его перед его домом в предместье Сен-Жермен; затем то, что осталось от тела, опять отволокли на Новый мост, сожгли, а кости сбросили в реку».
Новый мост был местом, где возникали народные волнения и бунты, и постоянное скопление на нем людей всех сословий и званий сильно волновало власти. За считаные часы здесь могла обраться толпа из нескольких десятков тысяч человек, которой было сложно противостоять. Тут же, на мосту, острый на язык народ сочинял песни и водевили в жанре политической сатиры, которые в итоге так называли - «Пон-Нёф».
«Вид и перспектива с Нового моста на Париж», XVIII в. (в высоком разрешении)
Культуроведческая сторона моста
Из записок французского писателя XVIII-го века Луи-Себастьяна Мерсье.
Рассказывают, что лет пять тому назад один англичанин побился об заклад, что в течение двух часов будет ходить взад и вперёд по Новому мосту, предлагая прохожим новенькие шестиливровые монеты по двадцать четыре су за штуку, и что, несмотря на такую дешёвку, его мешок с тысячей ливров, который он будет держать в руках, не истощится. Он принялся ходить по мосту, громко выкрикивая: «Кто хочет купить шестиливрововые экю за двадцать четыре су штука? Продаю их по такой цене!».
Некоторые прохожие, потрогав монеты и пожав плечами, шли своей дорогой, говоря: «Они фальшивые! Фальшивые!». Другие улыбались, желая показать, что не поддадутся обману, и даже не давали себе труда остановиться и посмотреть. В конце концов, одна простая женщина, смеясь, взяла три монеты, долго разглядывала их и сказала собравшимся вокруг зрителям: «Так и быть, возьму все три штуки по двадцать четыре су, из любопытства!».
Человек с мешком в течение всей своей двухчасовой прогулки не продал больше ни единой монеты и выиграл пари у своего знакомого, который меньше изучал и хуже его знал дух французского народа.
[1 ливр = 1 франк = 20 су, 1 экю = 5 ливров]