Диалог с благословленным
Диалог с благословленным.
Признайте, мой друг, вы не из любопытных. Когда они постучали в твою дверь и спросили, будешь ли ты задавать вопросы, ты ответил: Нет.
Конечно, ты не из этих, сумасшедших, которые не умеют останавливаться. Вечно спрашивают и спрашивают, потому что - у них нет ответов. Ты не из таких. И это похвально.
Прости, я перешел на «ты». Пока это так и оставм, ты не против? Беседа нам предстоит долгая.
Не беспокойся, можешь не спрашивать. Я сам все расскажу - знаю, ты не любишь вопросов, даже нужных. От этих вопросов одно неприятности. Вот, например, один спрашивает: Изменяет она мне или не изменяет? Безобидно, вроде. А заканчивается - двумя трупами и одним судом.
Нам такое не надо. Хлопоты, сам понимаешь.
Вот ты, ты - другое дело. Ты не из умалишенных. Ты не спрашиваешь - совершеннолетний гражданин. Достойное зрелище.
Ты правильно выбрал, отказавшись быть сумасшедшим. Я бы тоже отказался. Наверное.
Но я из другой страны, поэтому работаю здесь - задаю вопросы, рассказываю ответы... Презренный негражданин - сумасшедший, да еще и неместный вдобавок. Правильно, друг мой, меня надо презирать. Но вернемся пока к достойному уважения - к тебе.
Ты не задавал вопросов. Никогда и никаких. Ограничивался указанными путями - это очень хорошо. Женился, на ком сказали, - не мог же ты, в самом деле, спросить: Любит ли она меня? Или даже: Выйдешь ли ты за меня?
Нет, и еще раз нет. Так вот, ты женился, завел детей. Образцовый гражданин образцового государства. Все - как положено.
А теперь нам приходит информация. Не донос, отметь, информация! О том, что твой сын задает вопросы. Нет, не здесь, конечно, не здесь! Он уехал туда, за море, и там - задает вопросы. И получает ответы. Среди моих, прости, соотечественников.
Предатель родины, да?
А я тут сижу и выясняю, как это так, твой сын - и предатель. Ты его неправильно воспитывал? Но нет, ты не таков. Он и тебя предал, я знаю... Но он звонил домой. И писал. И передал тебе важную информацию. Хоть цены на колбасу, пусть так... Передал. А ты - ты не задаешь вопросов. Ты сам стал предателем.
И по законам, а мы чтим закон, когда он чужой, - тебя надо ликвидировать.
Только не расстраивайся. Ты же никогда не задавал вопросов! Так надо - и надо. И все закончится, очень и очень хорошо.
Ты даже счастлив - был, и будешь. Не то, что мы - твой сын, который будет вечно мечтать «освободить» родину от нее самой, не то, что я... У меня отпуск скоро. Поеду к нам, за море, где все задают вопросы, и жена кричит с порога на мужа: Где ты шлялся?! Где моя жена, которую я спрашивал, любит ли она меня, и мои дети, которые все и обо всем хотят знать. И всем нужны деньги, которые мне платят за работу здесь, и никому не нужен я. Потом отпуск закончится, и я приеду обратно. Поеду по улицам, под улыбками проституток - они улыбаются всем, и мне - мне, который не всегда чтит закон и даже может «забыть», что они-то иногда задают вопросы. Пока мне не понадобится услышать их ответы, конечно...
Ну, улыбнись, мой друг. Сейчас тебе придется говорить. Но сначала почувствуй себя счастливым. Умирать, рассказав историю своей жизни, когда твоей сын где-то там, задает вопросы - и будет делать это до самой смерти, - гораздо забавнее, чем быть ликвидированным за потерей «товарного вида» еще через пару лет. Ну, улыбнись-ка! Ведь ты, в отличие от нас, благословленный.