О феминизме
Хотя мое намерение перенести старые и новые тексты о психологии на другую площадку в силе и я готовлю необходимый материал, в жж у меня остался кое-какой долг по отношению к феминизму.
За мной тянется длинный и мистифицированный шлейф старых дискуссий о гендерном неравенстве, в которых я принимала участие.
К сожалению, вскрывая механизмы неравенства, я, как и многие мои предшественницы, куда более авторитетные и компетентные, чем я, столкнулась с проблемой, которую можно описать словами из известной песни о классовом неравенстве «пусть ярость благородная вскипает как волна, идет война народная, священная война». Эта ситуация помогла мне увидеть и рассмотреть во всех красках феномен, о котором раньше я имела достаточно смутное представление. А именно. Есть прямая связь между констатацией личностью страданий и ее экстернальным локусом контроля (когда во всем обвиняется внешний враг). Люди с внутренним локусом контроля субъективно страдают намного меньше, не думают о страданиях, не фиксируют внимание на них, а люди, у которых локус контроля внешний, всегда готовы откликнуться на описания любой несправедливости и найти ее в своей жизни в увеличенном масштабе, а потом обсуждать и обсуждать, наращивая обиду.
Чем более экстернален локус контроля, тем больше притеснений и лишений фиксирует в своей жизни человек. В силу этой корреляции многие читательницы, получившие в моих первых постах о неравенстве «глоток свежего воздуха», были обрадованы подкреплению того, что и сами они всегда чувствовали: «во всем виноваты враги»! Я попала в ловушку того принципа, который сама же и описывала: для независимого поведения нужны ресурсы, анализ своего подчиненного положения без ресурсов (внутренних и внешних) вызывает гнев, который не помогает обрести ресурсы, а провоцирует войну, в которой человек без ресурсов теряет и то малое, что имел.
Правильная стратегия при осознании неравенства - анализ собственной зависимости и взятие на себя ответственности за создание личных ресурсов. Злость не только не помогает этому процессу, но и мешает.
При равной зависимости-независимости в паре неравенства не возникает. Никакой всесильный гендер не способен создать подчиненное положение женщины в паре, пока ее внутренних и внешних ресурсов хватает на самообеспечение и самоуважение. Это технически невозможно. Гендер всего лишь препятствует накоплению ресурсов женщиной, но происходит это путем перекладывания на мужчину ответственности за ресурсы. Именно с помощью перераспределения ответственности в паре действует гендер, но не каким-то насильственным путем (в современном мире механизмы другие, намного более лояльные), а через систему личных выборов, которые женщина может осознавать и не осознавать, но совершает. Именно ориентацией женщин в системе личных выборов, помощью в их осознании, и должен заниматься феминизм, на мой взгляд. Однако, многие феминистки фиксируются на «вскрытии неравенства» настолько, что вскрывают его и вскрывают, кто маниакально, кто компульсивно, не сторонясь преувеличений, обобщений, искажений, в результате чего вместо ориентации в системе личных выборов получается культ ненависти и создание образа всесильного и непобедимого врага Му или Гэ.
Чем же так страшна ненависть женщин к мужчинам (или персонифицированному мужскому гендеру)? Попробую описать простыми словами.
Во-первых, ненависть всегда вызывает в ответ ненависть, особенно когда речь идет о ненависти к более сильному (политически, экономически, физически, не важно, мужчины пока во всех отношениях, в среднем, гораздо сильнее). Мизандрия увеличивает мизогинию, и снисходительно-нежное отношение большинства мужчин к женщинам как к группе сменяется презрением и отвращением. Это происходит локально, если мизандрия локальна, и широко, если мизандрия начинает расширяться. Необходимо очень четко представлять себе все процессы, которые запускаются, особенно, когда речь идет не о личном мнении, а о выступлении группой. Смелые воинки (или борчихи, не знаю какой феминитив лучше) независимо от того, сколько в них реальной смелости, а сколько виртуального блефа, оскорбляют мужчин, не выбирая выражений, обобщая их по случаю любого прецендента, а ответная агрессия будет направлена не на них или не только на них, то есть пострадают другие женщины. В результате подобных провокаций, имеющих мало (или ноль) конструктива и много агрессии, антифеминисткие мужские движения набирают оборот, а воинственные девы получают новые и новые подтверждения мизогинии. Ненависть, таким образом, ширится и возрастает по спирали, подпитывая с обеих сторон каждый виток. Если не сваливать всю внешнюю политическую ситуацию на богапутена, интернет нам дает сейчас возможность наблюдать, как из взаимных оскорблений понемногу, но динамично, формируется вражда. Это саморазвивающаяся матрица, особенно в питательной среде интернета.
Во-вторых, ненависть - чрезвычайно разрушительное чувство, и единственная форма защиты от ненависти - полная сепарация. Чтобы снизить кортизол (упрощаю до одного гормона, хотя механизм стресса гораздо сложней), очень быстро убивающий все системы организма, необходимо избавиться от врага: уничтожить его или убежать. Когда речь идет о ненависти к одному единственному человеку, который наносит боль, избавиться от этого разрушительного чувства можно с помощью бегства. Необходимо физически отдалиться и прекратить любые травмирующие контакты. Вот почему ненависть к группе - крайне деструктивное чувство. Полностью сепарироваться от половины человечества нельзя, социальные связи с мужчинами очень тесны и взаимны. Ненависть к тем, кто настолько близок, приводит к ощущению нарастающей духоты, тошноты и тесноты, и это ощущение психопатогенно. Поэтому все, кто ненавидят мужчин как класс, обязательно начинают вынашивать мысли об их уничтожении, как единственном способе освобождения. Они проговариваются там и сям, «шутят» на эту тему и обвиняют других в паранойе, но избавиться от мыслей об уничтожении того, кого ты ненавидишь, но от кого не можешь полностью и абсолютно отделиться, нельзя. Особенно тяжелы такие состояния при амбивалентности, то есть когда ненавистная группа включает некоторых любимых и близких людей. Здесь психика подвергается атакам с разных сторон. Я настойчиво призываю всех тех, кто считает ненависть «прозрением» и «продуктивным избавлением от психзащит» задуматься всерьез, что они делают с собой. Ненависть разрушает ненавистников, и это, возможно, самый конструктивный из механизмов природы, заставляющий выживать только тех, кто готов жить с миром в гармонии.
В-третьих, то, что, на мой взгляд, является основным и делает первые два аргумента несущественными. Дегуманизировать кого бы то ни было, «в ответку» ли, «в обратку», в «ачоони» и «онсамначал» - это лишать всякого смысла борьбу за «права». Борьба за права имеет смысл только постольку, поскольку мы признаем право каждого человека на то, что называется бытие (существование + реализация). Если человек (тем более группа) увеличивает свое бытие за счет других, мы можем бороться против этого «счета», но не против его права на бытие. Из какой бы мести, злости и обиды, и других детских чувств, ни возникало это желание, как бы ни было оно простительно и понятно, общим принципом оно признано быть не может, иначе лишается смысла и борьба. Борьба против насилия, таким образом, должна быть максимально ненасильственной, иначе возникает оксюморон: змей пожирающий себя. Любое насилие, признанное законным, укрепляет сам принцип насилия. И все аргументы о «неэффективности» такой борьбы с «врагами» необходимо отметать. В правовом социальном пространстве не может быть никаких «врагов», тем более групповых, в нем царствует принцип гуманизма, этот принцип должен быть дороже любых видимых выгод, за ним - будущее человечества, без него - крах. Бороться необходимо не с людьми, а с искажениями в системе общества (очень важно понять, что искажения эти поддерживаются со сторон обоих гендеров, а не просто навязываются мужским, нет, оба гендера искажены, и социальное поведение одного гендера поддерживается и закрепляется другим, иногда не оставляя шанса на другое поведение, поэтому борьба должна быть системной и в высшей степени культурной).
В русском феминизме, на мой взгляд, назрела необходимость движения «феминизм без фашизма», о котором говорила Наоми Вульф. Однако, многие из феминисток, которые восхищаются «Мифом о красоте», игнорируют слова Наоми об опасности дегуманизации феминистками мужчин и идеализации женских сообществ. Дискредитация феминизма с помощью фашистских идей разрушительна для этого движения. Особенной проблемой мне видится то, что любая попытка антифашистского феминизма выдается его противниками за саботирование феминизма как такового. Однако, даже бытовые примеры доказывают обратное.
Если мы рассмотрим гипотетическую пару, где жена более зависима и подчинена, мы можем увидеть, какие способы борьбы с зависимостью женщин эффективны, а какие разрушительны. Будут ли эффективны оскорбления женой этого мужа? В лучшем случае он уйдет, в худшем устроит изнурительный для нее скандал или применит вредные для нее санкции. Если цель - избавиться от мужа, оскорбления ничего не добавляют к его уходу, но могут породить в женщине сомнения и чувство вины. Если цель - поправить положение, оскорбления тем более не эффективны. Может быть они и подействуют ситуативно, но только, если зависимость мужа и без того велика, а значит спокойный разговор подействовал бы лучше. Если же зависимость мужа минимальна, скандал не только не эффективен, но и убыточен для женщины. Эффективен в данном случае анализ собственной зависимости и ее снижение любыми конструктивными способами (искать и создавать внешние опоры, в основном). О ком бы речь ни шла, о страшном насильнике-садисте или о неплохом парне, о любящем человеке или совершенно равнодушном, о том, от кого следует бежать или о том, с кем хочется жить, ярость никак не поможет выигрышу женщины. С садистом это опасно, с неплохим парнем не нужно, любящий человек дистанцируется, равнодушный испытает раздражение. Гнев не конструктивен в конфликте, он делает шансы на его разрешение меньше, а не больше. Откуда возникло мнение, что для снижения своей зависимости женщины должны возненавидеть мужчин? Видимо, это мнение опирается на иллюзию, что зависимость базируется исключительно на доверии, а разрушить доверие может лишь ненависть, хотя куда спокойнее мы доверяем тем, от кого объективно не зависим, а зависимость порождает недоверие сама собой из-за возрастания ставок потери. Вирус ненависти захватил целое движение (ничего удивительного, если вспомнить феномен, который я описала в начале), мешая рассуждать о возможности сотрудничества, там, где оно еще возможно, любви, там, где она еще есть, сепарации, там, где она необходима, самозащиты, там, где без нее уже не обойтись. Ненависть вредит абсолютно во всех случаях, поскольку единственное ее назначение в социуме - создание образа врага. А врага можно только уничтожать, физически, других способов контакта с врагом нет.
В комментариях я призываю к вежливому обсуждению. Убедившись не раз, насколько питательно для любого негатива жж-пространство, я не хочу поддерживать никакую форму агрессии, даже по отношению к моим идейным противникам. Как бы меня ни отвращали некоторые идеи, я не хочу дегуманизировать ни одного человека, и верю в то, что даже самая антигуманная идеология имеет в своей основе стремление к справедливости, так, как ее понимает данный человек. Поэтому враждовать можно с идеологией, но не с ее носителями, которые часто сами жертвы токсичных идей.
За мной тянется длинный и мистифицированный шлейф старых дискуссий о гендерном неравенстве, в которых я принимала участие.
К сожалению, вскрывая механизмы неравенства, я, как и многие мои предшественницы, куда более авторитетные и компетентные, чем я, столкнулась с проблемой, которую можно описать словами из известной песни о классовом неравенстве «пусть ярость благородная вскипает как волна, идет война народная, священная война». Эта ситуация помогла мне увидеть и рассмотреть во всех красках феномен, о котором раньше я имела достаточно смутное представление. А именно. Есть прямая связь между констатацией личностью страданий и ее экстернальным локусом контроля (когда во всем обвиняется внешний враг). Люди с внутренним локусом контроля субъективно страдают намного меньше, не думают о страданиях, не фиксируют внимание на них, а люди, у которых локус контроля внешний, всегда готовы откликнуться на описания любой несправедливости и найти ее в своей жизни в увеличенном масштабе, а потом обсуждать и обсуждать, наращивая обиду.
Чем более экстернален локус контроля, тем больше притеснений и лишений фиксирует в своей жизни человек. В силу этой корреляции многие читательницы, получившие в моих первых постах о неравенстве «глоток свежего воздуха», были обрадованы подкреплению того, что и сами они всегда чувствовали: «во всем виноваты враги»! Я попала в ловушку того принципа, который сама же и описывала: для независимого поведения нужны ресурсы, анализ своего подчиненного положения без ресурсов (внутренних и внешних) вызывает гнев, который не помогает обрести ресурсы, а провоцирует войну, в которой человек без ресурсов теряет и то малое, что имел.
Правильная стратегия при осознании неравенства - анализ собственной зависимости и взятие на себя ответственности за создание личных ресурсов. Злость не только не помогает этому процессу, но и мешает.
При равной зависимости-независимости в паре неравенства не возникает. Никакой всесильный гендер не способен создать подчиненное положение женщины в паре, пока ее внутренних и внешних ресурсов хватает на самообеспечение и самоуважение. Это технически невозможно. Гендер всего лишь препятствует накоплению ресурсов женщиной, но происходит это путем перекладывания на мужчину ответственности за ресурсы. Именно с помощью перераспределения ответственности в паре действует гендер, но не каким-то насильственным путем (в современном мире механизмы другие, намного более лояльные), а через систему личных выборов, которые женщина может осознавать и не осознавать, но совершает. Именно ориентацией женщин в системе личных выборов, помощью в их осознании, и должен заниматься феминизм, на мой взгляд. Однако, многие феминистки фиксируются на «вскрытии неравенства» настолько, что вскрывают его и вскрывают, кто маниакально, кто компульсивно, не сторонясь преувеличений, обобщений, искажений, в результате чего вместо ориентации в системе личных выборов получается культ ненависти и создание образа всесильного и непобедимого врага Му или Гэ.
Чем же так страшна ненависть женщин к мужчинам (или персонифицированному мужскому гендеру)? Попробую описать простыми словами.
Во-первых, ненависть всегда вызывает в ответ ненависть, особенно когда речь идет о ненависти к более сильному (политически, экономически, физически, не важно, мужчины пока во всех отношениях, в среднем, гораздо сильнее). Мизандрия увеличивает мизогинию, и снисходительно-нежное отношение большинства мужчин к женщинам как к группе сменяется презрением и отвращением. Это происходит локально, если мизандрия локальна, и широко, если мизандрия начинает расширяться. Необходимо очень четко представлять себе все процессы, которые запускаются, особенно, когда речь идет не о личном мнении, а о выступлении группой. Смелые воинки (или борчихи, не знаю какой феминитив лучше) независимо от того, сколько в них реальной смелости, а сколько виртуального блефа, оскорбляют мужчин, не выбирая выражений, обобщая их по случаю любого прецендента, а ответная агрессия будет направлена не на них или не только на них, то есть пострадают другие женщины. В результате подобных провокаций, имеющих мало (или ноль) конструктива и много агрессии, антифеминисткие мужские движения набирают оборот, а воинственные девы получают новые и новые подтверждения мизогинии. Ненависть, таким образом, ширится и возрастает по спирали, подпитывая с обеих сторон каждый виток. Если не сваливать всю внешнюю политическую ситуацию на богапутена, интернет нам дает сейчас возможность наблюдать, как из взаимных оскорблений понемногу, но динамично, формируется вражда. Это саморазвивающаяся матрица, особенно в питательной среде интернета.
Во-вторых, ненависть - чрезвычайно разрушительное чувство, и единственная форма защиты от ненависти - полная сепарация. Чтобы снизить кортизол (упрощаю до одного гормона, хотя механизм стресса гораздо сложней), очень быстро убивающий все системы организма, необходимо избавиться от врага: уничтожить его или убежать. Когда речь идет о ненависти к одному единственному человеку, который наносит боль, избавиться от этого разрушительного чувства можно с помощью бегства. Необходимо физически отдалиться и прекратить любые травмирующие контакты. Вот почему ненависть к группе - крайне деструктивное чувство. Полностью сепарироваться от половины человечества нельзя, социальные связи с мужчинами очень тесны и взаимны. Ненависть к тем, кто настолько близок, приводит к ощущению нарастающей духоты, тошноты и тесноты, и это ощущение психопатогенно. Поэтому все, кто ненавидят мужчин как класс, обязательно начинают вынашивать мысли об их уничтожении, как единственном способе освобождения. Они проговариваются там и сям, «шутят» на эту тему и обвиняют других в паранойе, но избавиться от мыслей об уничтожении того, кого ты ненавидишь, но от кого не можешь полностью и абсолютно отделиться, нельзя. Особенно тяжелы такие состояния при амбивалентности, то есть когда ненавистная группа включает некоторых любимых и близких людей. Здесь психика подвергается атакам с разных сторон. Я настойчиво призываю всех тех, кто считает ненависть «прозрением» и «продуктивным избавлением от психзащит» задуматься всерьез, что они делают с собой. Ненависть разрушает ненавистников, и это, возможно, самый конструктивный из механизмов природы, заставляющий выживать только тех, кто готов жить с миром в гармонии.
В-третьих, то, что, на мой взгляд, является основным и делает первые два аргумента несущественными. Дегуманизировать кого бы то ни было, «в ответку» ли, «в обратку», в «ачоони» и «онсамначал» - это лишать всякого смысла борьбу за «права». Борьба за права имеет смысл только постольку, поскольку мы признаем право каждого человека на то, что называется бытие (существование + реализация). Если человек (тем более группа) увеличивает свое бытие за счет других, мы можем бороться против этого «счета», но не против его права на бытие. Из какой бы мести, злости и обиды, и других детских чувств, ни возникало это желание, как бы ни было оно простительно и понятно, общим принципом оно признано быть не может, иначе лишается смысла и борьба. Борьба против насилия, таким образом, должна быть максимально ненасильственной, иначе возникает оксюморон: змей пожирающий себя. Любое насилие, признанное законным, укрепляет сам принцип насилия. И все аргументы о «неэффективности» такой борьбы с «врагами» необходимо отметать. В правовом социальном пространстве не может быть никаких «врагов», тем более групповых, в нем царствует принцип гуманизма, этот принцип должен быть дороже любых видимых выгод, за ним - будущее человечества, без него - крах. Бороться необходимо не с людьми, а с искажениями в системе общества (очень важно понять, что искажения эти поддерживаются со сторон обоих гендеров, а не просто навязываются мужским, нет, оба гендера искажены, и социальное поведение одного гендера поддерживается и закрепляется другим, иногда не оставляя шанса на другое поведение, поэтому борьба должна быть системной и в высшей степени культурной).
В русском феминизме, на мой взгляд, назрела необходимость движения «феминизм без фашизма», о котором говорила Наоми Вульф. Однако, многие из феминисток, которые восхищаются «Мифом о красоте», игнорируют слова Наоми об опасности дегуманизации феминистками мужчин и идеализации женских сообществ. Дискредитация феминизма с помощью фашистских идей разрушительна для этого движения. Особенной проблемой мне видится то, что любая попытка антифашистского феминизма выдается его противниками за саботирование феминизма как такового. Однако, даже бытовые примеры доказывают обратное.
Если мы рассмотрим гипотетическую пару, где жена более зависима и подчинена, мы можем увидеть, какие способы борьбы с зависимостью женщин эффективны, а какие разрушительны. Будут ли эффективны оскорбления женой этого мужа? В лучшем случае он уйдет, в худшем устроит изнурительный для нее скандал или применит вредные для нее санкции. Если цель - избавиться от мужа, оскорбления ничего не добавляют к его уходу, но могут породить в женщине сомнения и чувство вины. Если цель - поправить положение, оскорбления тем более не эффективны. Может быть они и подействуют ситуативно, но только, если зависимость мужа и без того велика, а значит спокойный разговор подействовал бы лучше. Если же зависимость мужа минимальна, скандал не только не эффективен, но и убыточен для женщины. Эффективен в данном случае анализ собственной зависимости и ее снижение любыми конструктивными способами (искать и создавать внешние опоры, в основном). О ком бы речь ни шла, о страшном насильнике-садисте или о неплохом парне, о любящем человеке или совершенно равнодушном, о том, от кого следует бежать или о том, с кем хочется жить, ярость никак не поможет выигрышу женщины. С садистом это опасно, с неплохим парнем не нужно, любящий человек дистанцируется, равнодушный испытает раздражение. Гнев не конструктивен в конфликте, он делает шансы на его разрешение меньше, а не больше. Откуда возникло мнение, что для снижения своей зависимости женщины должны возненавидеть мужчин? Видимо, это мнение опирается на иллюзию, что зависимость базируется исключительно на доверии, а разрушить доверие может лишь ненависть, хотя куда спокойнее мы доверяем тем, от кого объективно не зависим, а зависимость порождает недоверие сама собой из-за возрастания ставок потери. Вирус ненависти захватил целое движение (ничего удивительного, если вспомнить феномен, который я описала в начале), мешая рассуждать о возможности сотрудничества, там, где оно еще возможно, любви, там, где она еще есть, сепарации, там, где она необходима, самозащиты, там, где без нее уже не обойтись. Ненависть вредит абсолютно во всех случаях, поскольку единственное ее назначение в социуме - создание образа врага. А врага можно только уничтожать, физически, других способов контакта с врагом нет.
В комментариях я призываю к вежливому обсуждению. Убедившись не раз, насколько питательно для любого негатива жж-пространство, я не хочу поддерживать никакую форму агрессии, даже по отношению к моим идейным противникам. Как бы меня ни отвращали некоторые идеи, я не хочу дегуманизировать ни одного человека, и верю в то, что даже самая антигуманная идеология имеет в своей основе стремление к справедливости, так, как ее понимает данный человек. Поэтому враждовать можно с идеологией, но не с ее носителями, которые часто сами жертвы токсичных идей.