В поисках тепла (почти святочный рассказ)
Написала я это давным-давно, года три назад. Нашей факультетской газете "Клуб МЖ" срочно и позарез нужен был рассказ, и я описала историю, которая произошла со мной на третьем курсе. Эдакий "рассказ-быль".
Напоследок дала почитать папе, опытному журналисту и редактору, стилистическому вкусу которого верила безоговорочно. Он предложил "под-заголовить" историю иначе: "почти святочный рассказ".
Так, с его легкой руки, под таким названием и вышел в печати мой опус на страницах институтской газеты.
Лишь пару недель назад, я из интервью писателя Олеси Николаевой - "Фоме" (журнал, в котором я нынче обитаю/работаю), узнала, что же это за жанр такой - "святочный рассказ". И поняла, что мое творение не то, чтобы почти, а совсем в эти рамки не вписывается. И естественно, в нашем литературном конкурсе "Святки-2011" побороться не сможет.
Но мне он всё равно нравится. И потому, вот:
В поисках тепла
(почти святочный рассказ)
Ох, и пурга разыгралась в тот день, 28 декабря 2005 года…
Впрочем, запомнился он не только пургой. Мне было 20 лет и 1 день, я возвращалась из института домой. Зябко было на улице и на душе. А чему радоваться?
Днём раньше в Москве было тихо и тепло. И в институт я явилась принарядившись - как полагается человеку в день рождения. Но надо же, никто из одногруппников не заметил, не оценил и, что самое обидное, не поздравил. А на следующий день выяснилось, что они перепутали дату, и теперь не только поздравили, но и завалили подарками. Всё было искренне, радостно, от души, подарки были действительно классными. И всё же, всё же…
Снег бил в лицо и засыпал запоздалые подарки. Уши розового зайца, торчащие из пакета, намокали, становясь неприлично махровыми, а роза мёрзла и увядала на глазах, хотя перед выходом из института я так долго и бережно укутывала её в обёрточную бумагу...
Ни погода, ни настроение к пешеходной прогулке не располагали. Сама судьба, можно сказать, толкала меня в раскрывшиеся перед носом двери 34-го троллейбуса. Хоть с транспортом повезло! Правда, шёл он не в ту сторону. Мне непременно нужно было к станции метро «Проспект Вернадского», чтобы заскочить там в «Связной», выяснить кое-что по поводу телефонных счетов воспитанников детдома - наших подшефных. Но ничего, сделаю крюк: доеду сперва до «Юго-Западной». Там народ выйдет, а я останусь - и стартую в обратном направлении, к «Проспекту Вернадского». Главное - укрыться от этого надоедливого, беспощадного снега.
На «Юго-Западной» весь народ действительно вышел. (Даже садиться не буду - мне скоро на выход.) Через несколько метров вошли новые люди, среди них кондукторша и… собака? Дворняжистая и самостоятельная, с добротной шубкой. Она явно не заблудилась, а точно знала, что ей нужно именно сюда, на троллейбус № 34.
- Куда ты лезешь, дура! Ещё запачкаешь! - и что-то уткнулось мне в ногу.
Это мохнатая пассажирка попыталась прильнуть к сидящей женщине, чем, естественно, и вызвала её раздражение. Но на грубый оклик не огрызнулась, не осклабилась и, кажется, даже не обиделась. Просто, подобно ребёнку, впервые услышавшему ругательство, удивилась и смущённо попятилась. А столкнувшись со мной, даже не обернулась, просто села рядом.
А другие?.. как обычно бывает в таких случаях, молчали, «нас здесь нет», игнорируя инцидент. И кондукторша с невидящим взглядом ходила мимо, занимаясь своим делом. Вокруг воцарилась тишина.
Джинсы мои были отнюдь не новые, так что я совсем не возражала новоявленному соседству собаки. Я даже попыталась приободрить её, притянув поближе к ноге: «Так теплее будет нам обеим», - пояснила я ей.
Вскоре ноге действительно стало горячее. Но и мокрее. Штанина постепенно, но верно тяжелела. А каково будет ей, когда выгонят на улицу? Замёрзнет же! Да ещё, чего доброго, вздумает в троллейбусе отряхнуться по-собачьи - тогда уж с ней точно церемониться не станут - вылетит из троллейбуса стрелой, как миленькая!
Я наклонилась и старательно принялась перчаткой стряхивать с её шубки снег. Так обычно делают мамы, взобравшись в общественный транспорт с малолетним дитём. Наверное, на нас был устремлён добрый десяток глаз. Но мне какое дело? Женщине той я замечания не сделала, а хотелось. Да и мамы ведь тоже ни на кого не обращают внимания, когда поправляют своему малышу капюшончик на глазах у всех.
«Вот так-то лучше!»
Всеобщее молчание. Пауза.
И вдруг наступил переломный момент. Случилось нечто невероятное. Кондукторша словно осознала, что у неё в троллейбусе едет собака:
- Собака! Да у нас здесь собака! - восторженно восклицала она.
- Собака! Собака! - подхватили пассажиры со всех сторон, внезапно разделяя восторг кондукторши.
- Какая умная!
- Знает, где погреться!
- Пассажирка!
И все радовались появлению собаки, как дети.
Остановка. Кондукторша важно расхаживает и нарочито-серьёзно, словно экскурсовод, делает вновь прибывшим объявление:
- Уважаемые пассажиры! У нас на борту собака! Осторожно: не наступите ей на хвост!
Люди непонимающе улыбаются.
- Да она, небось, голодная! - соображает кондукторша. - Погоди-ка, у меня хлеб есть…
И она бросается вперёд, к водителю, где у неё, по-видимому, припрятана заначка.
- Уважаемые пассажиры! У нас на борту собака! Если у кого есть, дайте ей колбаски!
- Мне бы кто дал колбаски! Я б не отказалась! - отозвался пожилой женский голос в конце троллейбуса, но совсем не так, как обычно бурчат пенсионеры, совершенно справедливо жалуясь на нелёгкую свою жизнь. А весело, по-частушечьи, с озорцой.
Кончилось всё тем, что мне уступили место! Причём та самая женщина, которая ещё минуту назад грубо оттолкнула виновницу нынешней всеобщей радости.
- Мне всё равно скоро выходить, - кротко пояснила она.
- Да и мне тоже!.. Зачем же? - признаться, такого я от неё явно
не ожидала.
- Вы её лучше приласкаете…
И так я, здоровая девушка 20 лет и 1 дня отроду, единогласно была делегирована старушками, мужчинами, женщинами… - словом, всеми троллейбусниками - на почётное место для того… чтобы гладить собаку?
Воссев на «трон», я немедленно приступила к выполнению вновь возложенных на меня обязанностей и поскорей притянула к себе нашу (теперь уже всеобщую) лохматую любимицу.
Обняла её, зажала между боком и вытянутой рукой, чтоб она поскорей согрелась. Та послушно уткнулась мне в локоть носом.
Но тепло взяло своё: собаку разморило, она начала засыпать, а лапы её принялись неотвратимо разъезжаться во все стороны. И удержать её при этом было практически невозможно.
«Да это она не от тепла! Это она доброту твою почувствовала!» - объясняла мне потом дома бабушка.
И действительно! Собака стремилась словно выкупаться в той непривычной и столь редко получаемой ласке. Выпить тепло - маленькими глоточками, до дна. Только не обыкновенное, а душевное, человеческое тепло…
Рядом оказался пацан, евший из пакетика чипсы. Поделился одним и с собакой. Она взяла чипс - аккуратно, робко и недоверчиво, словно нищенка, которой впервые в жизни дают невиданный ею доселе золотой. Тогда парень предложил весь пакет.
Собака понюхала… и зарылась в пакет мордой по самые уши.
- Куда же ты? Постой! Его же раскрыть надо! - рассмеялась кондукторша, снимая со смущённой трапезничающей «скафандр».
Двери открываются.
Мне уже выходить? Нет. Какое счастье! Колесить бы так. Далеко-далеко. Без конца!
Снова остановка. Теперь мне точно пора! Как же не хочется выходить! Выскакиваю в последний момент.
Вышла вместе с молодой женщиной. Спрашиваю, где переход. Она готова проводить. Болтаем. Совершенно друг другу чужие, а общаемся, будто знакомы сто лет.
Вот так получилось! Собака зашла, чтоб погреться, а сама согрела весь троллейбус!
Ольга Кирильченко
Напоследок дала почитать папе, опытному журналисту и редактору, стилистическому вкусу которого верила безоговорочно. Он предложил "под-заголовить" историю иначе: "почти святочный рассказ".
Так, с его легкой руки, под таким названием и вышел в печати мой опус на страницах институтской газеты.
Лишь пару недель назад, я из интервью писателя Олеси Николаевой - "Фоме" (журнал, в котором я нынче обитаю/работаю), узнала, что же это за жанр такой - "святочный рассказ". И поняла, что мое творение не то, чтобы почти, а совсем в эти рамки не вписывается. И естественно, в нашем литературном конкурсе "Святки-2011" побороться не сможет.
Но мне он всё равно нравится. И потому, вот:
В поисках тепла
(почти святочный рассказ)
Ох, и пурга разыгралась в тот день, 28 декабря 2005 года…
Впрочем, запомнился он не только пургой. Мне было 20 лет и 1 день, я возвращалась из института домой. Зябко было на улице и на душе. А чему радоваться?
Днём раньше в Москве было тихо и тепло. И в институт я явилась принарядившись - как полагается человеку в день рождения. Но надо же, никто из одногруппников не заметил, не оценил и, что самое обидное, не поздравил. А на следующий день выяснилось, что они перепутали дату, и теперь не только поздравили, но и завалили подарками. Всё было искренне, радостно, от души, подарки были действительно классными. И всё же, всё же…
Снег бил в лицо и засыпал запоздалые подарки. Уши розового зайца, торчащие из пакета, намокали, становясь неприлично махровыми, а роза мёрзла и увядала на глазах, хотя перед выходом из института я так долго и бережно укутывала её в обёрточную бумагу...
Ни погода, ни настроение к пешеходной прогулке не располагали. Сама судьба, можно сказать, толкала меня в раскрывшиеся перед носом двери 34-го троллейбуса. Хоть с транспортом повезло! Правда, шёл он не в ту сторону. Мне непременно нужно было к станции метро «Проспект Вернадского», чтобы заскочить там в «Связной», выяснить кое-что по поводу телефонных счетов воспитанников детдома - наших подшефных. Но ничего, сделаю крюк: доеду сперва до «Юго-Западной». Там народ выйдет, а я останусь - и стартую в обратном направлении, к «Проспекту Вернадского». Главное - укрыться от этого надоедливого, беспощадного снега.
На «Юго-Западной» весь народ действительно вышел. (Даже садиться не буду - мне скоро на выход.) Через несколько метров вошли новые люди, среди них кондукторша и… собака? Дворняжистая и самостоятельная, с добротной шубкой. Она явно не заблудилась, а точно знала, что ей нужно именно сюда, на троллейбус № 34.
- Куда ты лезешь, дура! Ещё запачкаешь! - и что-то уткнулось мне в ногу.
Это мохнатая пассажирка попыталась прильнуть к сидящей женщине, чем, естественно, и вызвала её раздражение. Но на грубый оклик не огрызнулась, не осклабилась и, кажется, даже не обиделась. Просто, подобно ребёнку, впервые услышавшему ругательство, удивилась и смущённо попятилась. А столкнувшись со мной, даже не обернулась, просто села рядом.
А другие?.. как обычно бывает в таких случаях, молчали, «нас здесь нет», игнорируя инцидент. И кондукторша с невидящим взглядом ходила мимо, занимаясь своим делом. Вокруг воцарилась тишина.
Джинсы мои были отнюдь не новые, так что я совсем не возражала новоявленному соседству собаки. Я даже попыталась приободрить её, притянув поближе к ноге: «Так теплее будет нам обеим», - пояснила я ей.
Вскоре ноге действительно стало горячее. Но и мокрее. Штанина постепенно, но верно тяжелела. А каково будет ей, когда выгонят на улицу? Замёрзнет же! Да ещё, чего доброго, вздумает в троллейбусе отряхнуться по-собачьи - тогда уж с ней точно церемониться не станут - вылетит из троллейбуса стрелой, как миленькая!
Я наклонилась и старательно принялась перчаткой стряхивать с её шубки снег. Так обычно делают мамы, взобравшись в общественный транспорт с малолетним дитём. Наверное, на нас был устремлён добрый десяток глаз. Но мне какое дело? Женщине той я замечания не сделала, а хотелось. Да и мамы ведь тоже ни на кого не обращают внимания, когда поправляют своему малышу капюшончик на глазах у всех.
«Вот так-то лучше!»
Всеобщее молчание. Пауза.
И вдруг наступил переломный момент. Случилось нечто невероятное. Кондукторша словно осознала, что у неё в троллейбусе едет собака:
- Собака! Да у нас здесь собака! - восторженно восклицала она.
- Собака! Собака! - подхватили пассажиры со всех сторон, внезапно разделяя восторг кондукторши.
- Какая умная!
- Знает, где погреться!
- Пассажирка!
И все радовались появлению собаки, как дети.
Остановка. Кондукторша важно расхаживает и нарочито-серьёзно, словно экскурсовод, делает вновь прибывшим объявление:
- Уважаемые пассажиры! У нас на борту собака! Осторожно: не наступите ей на хвост!
Люди непонимающе улыбаются.
- Да она, небось, голодная! - соображает кондукторша. - Погоди-ка, у меня хлеб есть…
И она бросается вперёд, к водителю, где у неё, по-видимому, припрятана заначка.
- Уважаемые пассажиры! У нас на борту собака! Если у кого есть, дайте ей колбаски!
- Мне бы кто дал колбаски! Я б не отказалась! - отозвался пожилой женский голос в конце троллейбуса, но совсем не так, как обычно бурчат пенсионеры, совершенно справедливо жалуясь на нелёгкую свою жизнь. А весело, по-частушечьи, с озорцой.
Кончилось всё тем, что мне уступили место! Причём та самая женщина, которая ещё минуту назад грубо оттолкнула виновницу нынешней всеобщей радости.
- Мне всё равно скоро выходить, - кротко пояснила она.
- Да и мне тоже!.. Зачем же? - признаться, такого я от неё явно
не ожидала.
- Вы её лучше приласкаете…
И так я, здоровая девушка 20 лет и 1 дня отроду, единогласно была делегирована старушками, мужчинами, женщинами… - словом, всеми троллейбусниками - на почётное место для того… чтобы гладить собаку?
Воссев на «трон», я немедленно приступила к выполнению вновь возложенных на меня обязанностей и поскорей притянула к себе нашу (теперь уже всеобщую) лохматую любимицу.
Обняла её, зажала между боком и вытянутой рукой, чтоб она поскорей согрелась. Та послушно уткнулась мне в локоть носом.
Но тепло взяло своё: собаку разморило, она начала засыпать, а лапы её принялись неотвратимо разъезжаться во все стороны. И удержать её при этом было практически невозможно.
«Да это она не от тепла! Это она доброту твою почувствовала!» - объясняла мне потом дома бабушка.
И действительно! Собака стремилась словно выкупаться в той непривычной и столь редко получаемой ласке. Выпить тепло - маленькими глоточками, до дна. Только не обыкновенное, а душевное, человеческое тепло…
Рядом оказался пацан, евший из пакетика чипсы. Поделился одним и с собакой. Она взяла чипс - аккуратно, робко и недоверчиво, словно нищенка, которой впервые в жизни дают невиданный ею доселе золотой. Тогда парень предложил весь пакет.
Собака понюхала… и зарылась в пакет мордой по самые уши.
- Куда же ты? Постой! Его же раскрыть надо! - рассмеялась кондукторша, снимая со смущённой трапезничающей «скафандр».
Двери открываются.
Мне уже выходить? Нет. Какое счастье! Колесить бы так. Далеко-далеко. Без конца!
Снова остановка. Теперь мне точно пора! Как же не хочется выходить! Выскакиваю в последний момент.
Вышла вместе с молодой женщиной. Спрашиваю, где переход. Она готова проводить. Болтаем. Совершенно друг другу чужие, а общаемся, будто знакомы сто лет.
Вот так получилось! Собака зашла, чтоб погреться, а сама согрела весь троллейбус!
Ольга Кирильченко